Великий маг Каладиус. Хроники Паэтты. Книга IV - читать онлайн книгу. Автор: Александр Федоров cтр.№ 160

Каладиусу же было совсем плохо. Алая лихорадка коварна ещё и тем, что течение болезни предсказать обычно бывает почти невозможно. Иногда она убивает за считанные дни, особенно ослабленных или детей, а иногда, казалось бы, выздоравливающий уже человек мог умереть спустя два месяца. Поэтому сложно было предугадать, какая судьба ждала великого мага, однако же, судя по его состоянию, он мог умереть в любой день.

Кажется, теперь это понял и сам больной, потому что на второй день пребывания в селении он наконец позволил Петану влить в себя мерзкий отвар. Каладиуса тут же вывернуло наизнанку, но непреклонный медикус, едва лишь волшебник прополоскал рот водой, заставил его повторно провести процедуру. На сей раз Каладиус удержал содержимое желудка в себе, хотя это и стоило ему неимоверных усилий.

– Что входит в этот отвар? – слабо спросил он, всё ещё борясь с тошнотой.

– Простите, мессир, но это – профессиональная тайна, – ухмыльнулся Петан. – Не беспокойтесь, ничего такого, что могло бы повергнуть вас в шок.

– Судя по вкусу, там не обошлось без куриного помёта и требухи дохлой псины… – процедил сквозь зубы Каладиус. – Надеюсь, алая лихорадка будет милосердна и унесёт меня прежде, чем вы вновь отпотчуете меня этой дрянью!

– Вот увидете, мессир, моя микстура мигом поставит вас на ноги! – добродушно рассмеялся лекарь.

Впрочем, Каладиус сомневался, что Петан был на самом деле столь же уверен в этом, как хотел бы казаться. Сейчас волшебник уже стал задыхаться, особенно в лежачем положении, поэтому теперь он полусидел на своей постели, которую внесли в комнату вместо хозяйской. Лекарь, несмотря на свой демонстрируемый оптимизм, ничего не скрывал от своего пациента, поэтому Каладиус знал, что у него, похоже, начался отёк дыхательных путей. Это значило, что в любой момент он мог просто перестать дышать.

Самоотверженный Петан ни на минуту не отходил от больного. Он то и дело втирал какие-то пахнущие мятой мази ему в грудь и горло, совал в рот горьковатые пастилки из какого-то спрессованного порошка, давал питьё – подогретую воду с малым добавлением каких-то трав. Теперь Каладиус был смирен, словно ягнёнок, и безропотно принимал любую помощь от своего медикуса.

Не то чтобы волшебник очень уж боялся смерти. Он был к ней готов, как селянин, идущий зимой в лес за хворостом, готов к встрече с волком, но также, как и этот селянин, он хотел бы избежать этой встречи. Каладиус всё ещё надеялся на то, что сможет поправиться и исполнить задуманное.

Его войска маршировали сейчас где-то милях в двадцати-двадцати пяти к северу отсюда, с каждым шагом удаляясь от него самого и приближаясь к его цели. По крайней мере, очень хотелось рассчитывать на это. Впереди было ещё очень много миль, а также некоторое количество городов и, возможно, одна-две небольших армии. И несмотря на то, что Латион в последнее время не являл собой образец воинственности, его знаменитые легионы не потеряли хватку, и по-прежнему удерживали за собой звание лучшей армии Паэтты.

Петан объявил, что Каладиус по крайней мере на неделю, а то и на две должен будет остаться здесь. Лишь после прохождения кризиса можно будет думать о дальнейшей дороге. К тому времени легионы уже, вполне возможно, достигнут залива Алиенти. Начинался увиллий, а это значило, что через три-четыре недели уже заметно похолодает, а там не за горами и затяжные дожди. Нужно было торопиться. Если удастся до распутицы добраться до Пиннора, это будет означать, что почти весь запад Палатия, за исключением почти незаселённого Лионкая, будет отсечён.

Несмотря на то, что Петан настаивал на возвращении Каладиуса в Латион, тот был твёрдо намерен остаться в Палатие до конца летней кампании. Более того, великий маг был полон решимости лично присутствовать при штурме Пиннора, поскольку это был достаточно крупный город, который некогда имел весьма большое значение для Палатия, и, как следствие – крепкие стены и крепкие ворота. Армия может потратить сутки и сотни жизней при штурме этих укреплений, тогда как Каладиус значительно упростил бы эту задачу.

И дело тут было даже не в том, что великий маг вдруг озаботился сохранением как можно большего числа жизней своих легионеров. Здесь, скорее, имело место нетерпение творца, желание приложить руку к делу своей жизни. Не имея возможности руководить кампанией, а теперь даже и участвовать в ней на всём протяжении, Каладиус хотел оставить за собой право хотя бы на финальную точку. Он начал это в Шайтре, и должен закончить в Пинноре. Тогда уже можно отправляться в Латион и отлёживаться хоть всю зиму. Главное – выжить! И потому великий маг, скрипя зубами и шипя проклятия, всё же глотал противолихорадочный отвар мэтра Петана.

***

Кризис миновал. Прошло уже почти две недели с тех пор, как Каладиус остановился в селении, и он всё ещё был жив. Более того, приступы удушья прекратились. Глубоко вздохнуть без того, чтобы не закашляться, великий маг всё ещё не мог, но, по крайней мере, он теперь мог лежать, не опасаясь задохнуться.

Спал и жар, хотя он ещё возвращался каждый вечер с пунктуальностью добросовестного тюремщика, но уже не был таким испепеляющим. Правда, приступы лихорадки, когда Каладиус стучал зубами, рискуя их раскрошить, продолжались, всё больше изнуряя больного.

Великий маг превратился в бледную тень самого себя. Он всегда был сухощав, но теперь от него осталась лишь кожа, натянутая на кости. Петан был в отчаянии – вечный чревоугодник Каладиус теперь едва притрагивался к еде, хотя готовила ему всё та же бригада поваров, а продукты его летучий отряд ухитрялся доставать наисвежайшие. Иссиня-бледная кожа, сухие потрескавшиеся губы, столь бледные, что были почти незаметны, но зато очень хорошо выделялись чёрные круги под глазами.

Несколько дней в самый пик кризиса Каладиус даже не вставал. Он мочился прямо под себя, но слуги меняли простыни ещё чаще – они очень быстро пропитывались потом. Сейчас, когда самое страшное, кажется, было уже позади, волшебник чувствовал себя получше, и уже мог подниматься с кровати, хотя и не без помощи. Он мог дойти и до нужника, но лишь при поддержке слуг. По крайней мере, он стал чуть больше есть, и это вселяло надежду.

Вообще, учитывая ту яростную силу, с какой набросилась на него болезнь, Каладиус должен был умереть. Точнее, наверняка умер бы всякий, кто оказался на его месте. Но жизненная сила великого мага продолжала удерживать его по эту сторону Белого Моста вопреки всему. Конечно же, Петан приписывал это чудо своему великолепному снадобью.

– Вот видите, мессир, я же говорил, что моя микстура поставит вас на ноги! – всякий раз восклицал он, входя в комнату с новой порцией своего лекарства. – Бьюсь об заклад, что если бы вы стали принимать её своевременно, мы и вовсе избежали бы осложнений!

– Просто она так мерзко воняет, что отпугивает даже смерть, – уныло глядя на плошку в руках лекаря, проворчал Каладиус.

– Пусть так, – не стал спорить улыбающийся Петан. – Главное, что она работает!

У великого мага по-прежнему не было уверенности в этом, но он всё же исправно пил теперь горькую отраву, не желая рисковать.