Тени зимы - читать онлайн книгу. Автор: Джиллиан Брэдшоу

«Гвинвифар, дочери Огирфана, Августе, императрице Британии, — так начиналось письмо от Мену, сына Кинана, лорда благородного клана Максентия, — много приветствий. Итак, кузина, ты уже слышала, что отец мертв, и знаешь, что я — его преемник в нашем клане. Думаешь, я позволю клану жить так, как ему живется? Я хочу сделать жизнь клана лучше, о чем ты не очень-то заботилась, несмотря на все заявления о любви и добродетели.

При нашем последнем разговоре ты упрекнула меня, что я напрасно выпрашиваю подачки, и предложила оставить эту тему. Но теперь я глава твоего клана, так что намерен не просить, а требовать. Те земли, которые я упоминал, были бы нам очень кстати. Твой муж — император, он тебя обожает — по крайней мере, утверждает это, — ему ничего не стоит поговорить с нашим королем Эргириадом, пока он еще жив, о наших нуждах.

Если посчитаешь сию пустяковую услугу обременительной для себя, сообщи мне. Я перестану числить тебя в составе клана, а своими силами буду распоряжаться, не считаясь с твоим мнением. Как бы высоко ты не поднялась в этом мире, не считай себя небожительницей, помни, что с семьей принято делиться. Выполни мою просьбу, и я забуду прошлое. Но если сочтешь, что императорский пурпур важнее собственной крови, боюсь, тебе придется пожалеть об этом».

* * *

Я бросила письмо на стол и прижала ладони к глазам, пытаясь сдержать подступающие слезы. Надо посидеть, успокоиться, смирить гнев и горе, терзающие душу.

Я вспомнила, как однажды сказала Мену, что он словно милостыню выпрашивает. Три года назад я сопровождала мужа в поездке к северным королям. Мы остановились на землях нашего клана. Я даже подумала задержаться здесь на недельку или около того. Я попала домой впервые с тех пор, как вышла замуж за Артура и уехала на юг, чтобы заняться делами его крепости. Отец выехал встречать меня, и относился ко мне, словно в Богородице, все время, пока я там пробыла. Ему нравилось баловать меня — я же единственный ребенок в семье. Мать умерла родами, кого же ему еще баловать, как не меня. Мену наблюдал за этим с неудовольствием. Но он же должен был понимать…

На второй день после моего приезда Мену предложил проводить меня до дома старого друга, которого я хотел навестить. Я могла бы взять в сопровождающие воинов Артура, но меня тронуло предложение кузена, и я сразу согласилась. Когда мы были маленькими, он, бывало, вел себя не самым лучшим образом, и я подумала, что он хочет загладить давнюю вину. Но стоило нам отъехать от дома, как он завел разговор о власти, которой я, жена Императора, по его мнению, теперь обладаю. Мне стало не по себе. Я не раз слышала то же самое от бесчисленных просителей в качестве предисловия к мольбам о справедливости, просьбам о деньгах или мести. Так случилось и на этот раз. На обратном пути Мену остановил лошадь на холме и по-хозяйски оглядел окрестные земли.

— А что, неплохо! — заметил он.

Я кивнула. Сумерки окутывали холмы мягкими тенями, и летние звезды проступали на востоке. На севере Римский Вал уходил в закат, обозначая границы старой Империи.

— Вон там, — Мену указал на юго-восток, — единственный не наш кусок. — Он голосом выделил слова «не наш», а когда я с недоумением посмотрела на него, вкрадчиво улыбнулся. Мену стал крупным мужчиной с густыми темными волосами и густыми бровями, и улыбка ему очень шла.

— Ты что-то конкретное имеешь в виду? — холодно спросила я, рассчитывая, что по тону он все поймет.

Но он и глазом не моргнул, и начал увлеченно излагать мне свой план приобретения земель соседей путем официального обмена и обмана.

— Никто даже не удивится, — говорил он. — Благодаря тебе мы теперь не только благородные и римляне по происхождению, но и родственники Императора. Сыновья Хуэля — обычные крестьяне, мятежные, между прочим. Ты же знаешь, что они сражались вместе с Бранном. Торговать им особо нечем, да и вообще они никому тут не нужны! У нас больше прав на эти земли, чем у них.

— Но что такого плохого они сделали, что ты хочешь лишить их отцовских земель?

Вот тут по-настоящему удивился.

— А зачем им еще что-то делать? Достаточно того, что есть они, и есть мы.

— Но есть еще и закон, Мену. О нем ты забыл? Я не могу помочь тебе.

— Скажи уж, что не хочешь! — Он начал сердиться.

Я покачала головой. Бесполезно делать вид, что я не так поняла его, что он просто просит совета знающего законника. Все он понимал. И с ходу начал обвинять меня в том, что мне безразлично благополучие семьи. Даже думать нечего рассказывать ему о законе, о справедливости и тому подобных вещах, он слышать ничего не хотел, только твердил о священных узах, связывающих членов клана. В конце концов, я просто повернула лошадь к дому, а он ехал за мной и кричал, что ему нужны эти земли. Вот тогда я и посоветовала ему не уподобляться нищему, выпрашивающему милостыню. Он побагровел, схватил меня за руку, так что мне пришлось остановиться, чтобы не слететь с лошади.

— Ты! Лиса самовлюбленная! — орал он. — У тебя полно богатств и почестей. Ты стала великой леди, а детей-то у тебя нет! Так кому это все отойдет? Будь я твоим мужем, мигом развелся бы и женился на любой шлюхе, лишь бы она способна была родить мне наследника. Вот разведется с тобой твой Император, и куда пойдешь? К родственникам! Так что, благородная леди, думай, кого называешь нищим!

Пришлось залепить ему пощечину и пустить лошадь галопом. А он скакал за мной, все время что-то крича. Но лошадь у него не чета моей, так что он подскакал к конюшне, когда я уже стояла посреди двора. Подождала, пока он спешится, сошла с лошади и бросила ему поводья, словно конюху. «Чтобы я никогда больше не слышала от тебя чего-нибудь подобного!» — тихо сказала я и оставила его держать моего взмыленного коня и сверкать на меня глазами в бессильной ненависти.

А теперь отец умер, и Мену стал вождем клана. «Отец», — подумала я, все еще пытаясь осознать случившееся. Я узнала о его смерти только неделю назад и все еще не могла поверить. Если кто-то живет далеко от тебя, в его смерть верится не сразу. Человек давно перестал быть частью твоей жизни. Всё думалось, что если вернуться домой, меня встретит все тот же заботливый родной человек, вовсе не такой согбенный и слабый, каким я помнила его по последнему своему посещению. Нет, он так и остался молодым и сильным, как в моих воспоминаниях из раннего детства. Только теперь уже никто и никогда не будет ждать меня дома. Да и дома никакого у меня больше нет, особенно после сегодняшнего.

Я отняла ладони от лица и снова уставилась на письмо. Дом. Странное слово из той жизни, которую я оставила одиннадцать, нет, двенадцать лет назад, чтобы прибыть в Камланн. Я пыталась вспомнить. Дом строил прапрадед, получивший землю от императора Феодосия, последнего из римских императоров, умерших еще при Империи. Этот наш предок — Максентиус, давший имя нашему клану, — служил в британской провинции Валентия. Он храбро сражался за Феодосия, когда провинцию едва не захватили саксы, и наши земли стали ему наградой. Он построил дом из серого камня, частично в римском, частично в британском стиле. Мой прадед покрыл дом соломой, снял мозаичный пол, устроив на его месте костровую яму. Однако ее края все еще украшали узорчатые плитки: я помню, как играла возле них маленькой, в то время как старшие члены клана сидели у огня и разговаривали. Мой отец однажды сказал, что мозаика изображала человека, поднимавшегося в огненной колеснице к звездам. Помню, как пыталась представить эту картину. Меня волновала сама идея. Вряд ли я знала, как должна выглядеть колесница. Наверное, она представлялась мне телегой или даже подобием садовой тачки, но зато я почти видела, как гордый человек едет в огне по небу, касаясь звезд. Эта картина стояла у меня перед глазами, когда я гнала своего пони через холмы, или когда мы брали телегу и отправлялись за зерном на юг.