— Из-за Бернис Клинтон.
— Вы знали, что в кафетерии она наблюдала за вами?
— Как?! — воскликнула Дорис Джилмен. — Она была там? — Я
кивнул. — Тогда все становится понятным.
— Что именно?
— Убийство. Бернис… она опасна.
— Тогда она еще не выпустили когтей, — заметил я. — Но вот
вопрос, зачем вы проводили время с Даулингом — ради брака, денег или…
— Я не проводила с ним время, — возразила Дорис. — Ситуация
была совершенно иной.
— Я уже устал слушать такие заявления.
— Как женщина я интересовала Даулинга ничуть не больше, чем
мешок картошки.
— По-моему, дело обстояло несколько иначе. Вы строили ему
глазки и…
— Естественно, строила глазки. Он хотел того, чего я никак
не могла дать. Вот я и уклонялась от его натиска всеми возможными способами.
— Чего же он домогался, любви?
— Глупости! Стоило ему поманить пальцем, я бы тотчас ему
поднесла себя на серебряном подносе. Он хотел вернуть Айрин Аддис.
— Ого-го!
— И пришел ко мне за помощью, чтоб я помогла.
— А помочь вы не могли.
— Да, не могла и всячески старалась отвлечь его и развлечь.
— А с Айрин разговаривали?
— Нет, не разговаривала. Ее настроение не было для меня
тайной. Я тянула время: авось он успокоится или она передумает. Кто ведает, что
произошло бы дальше, если бы… Он ужасно боялся Бернис… Она пригрозила, что
скорей убьет его, чем отпустит.
— У нее не было на него никаких законных прав. Что мешало
Даулингу послать ее подальше?
— О, она мастерица качать права, даже не имея их. В пору его
влюбленности она натаскала кучу перьев для гнездышка.
— Письма? — поинтересовался я.
— Письма, магнитофонные записи, фотографии… Она многое
запасла.
— Чего ж она добивалась?
— Законного брака.
— Может, согласилась бы на имущественное соглашение?
— Сперва, пожалуй, да. Под конец — нет. Он откладывал
решение слишком долго. — Когда от Бернис легко было откупиться, он тянул. А
потом ее запросы фантастически возросли. Ей захотелось стать миссис Даулинг.
Она возжаждала общественного положения, признания — просто помешалась.
— Она намазывала масло на хлеб с двух сторон, —
прокомментировал я. — Точней, на два ломтя одновременно.
— О чем вы?
— Монтроуз Л. Карсон хотел взорвать компанию Даулинга
изнутри. И был близок к успеху. Не хватало небольшого смачного скандальчика для
завершения операции, и Карсон готовился организовать таковой.
— Карсон! — вскричала она. — Так вот почему он взял Айрин к
себе на работу!
— Конечно. Он подстроил для нее ловушку. Вся затея была
ловушкой. Бернис сменила лошадей и стала стричь на этом купоны. Не знаю, обещал
Карсон на ней жениться или нет, но кое-какие обязательства наверняка на себя
принял. Он обеспечил ей классную квартиру в Санта-Ане. На имя Агнес Дейтон.
Дорис изумленно смотрела на меня широко открытыми глазами.
— А кроме того, — продолжал я, — Бернис Клинтон заполучила
завещание, подписанное Даулингом…
— Ах, это! Оно ровно ничего не значит.
— Откуда вы знаете? — спросил я.
— Потому что Даулинг позже собственноручно написал новое
завещание, по которому наследовать все должны Айрин Аддис и ее сын. Он говорил
мне об этом. Он собирался отдать завещание Айрин, объяснив ситуацию.
— Погодите-ка, — остановил я Дорис. — Он сказал вам, что
намерен отдать завещание Айрин?
— Да. И он спрашивал меня, не повлияет ли этот жест на ее
отношение к нему. Мне стало ясно, что он всецело поглощен Айрин и другой
женщины для него нет и не будет в целом мире.
— Он собирался отдать завещание Айрин?
— Да. Я ведь об этом и твержу.
— Значит, он прихватил завещание в мотель «Плавай и
загорай». Но ничего такого при осмотре трупа не обнаружили.
— В кафетерии он открыл мне свои карты. Сказал, что вечером
встречается с Айрин, правда, не сказал где.
И спросил, как поступить с завещанием… А что, если
преступник нашел завещание и уничтожил? Что теперь будет?
— Все зависит от того, сумеем ли мы доказать, что завещание
существовало, что Даулинг не изменил свое намерение и не уничтожил документ
перед поездкой в мотель. Непростая задача… Теперь о сыне Айрин. Надо еще
доказать, что Даулинг признавал его своим. Может, вы с ним переписывались и он
затронул эту тему письменно?
— У меня есть письмо о завещании.
— Как это?
— Понимаете, Даулинг сначала завещал все одной Айрин, а
потом переиграл: половину ей, половину — сыну.
— И где же первое завещание?
Она наморщила лоб, вспоминая.
— Кажется, оно у меня.
— У вас?! Тогда ищите, — велел я.
Она прошла к столу, открыла ящик, порылась в бумагах и
наконец объявила:
— Вот оно!
Документ гласил:
«Получив квалифицированную консультацию и уверившись, что
завещание, целиком написанное от руки, с подписью и датой, является юридически
правомочным, настоящим я выражаю мою последнюю волю, оставляя все что имею
Айрин Аддис. Я сознательно не делаю специальных распоряжений касательно моего
сына, Герберта Даулинга, ибо уверен, что его мать позаботится о нем. Я отменяю
все свои завещания, составленные ранее. Я одинок. Лишившись Айрин, я искал
женщину, способную ее заменить. Увы, тщетно. Теперь я знаю, что такой женщины
нет. Во всем мире существует одна-единственная Айрин. Я думал обрести свободу в
веселом холостяцком житье. Слишком поздно я осознал, что холостякам суждено
одиночество.
Герберт Джейсон Даулинг».
Завещание было подписано, судя по дате, десять дней назад. Я
сложил документ и положил в карман.
— Вы подтвердите под присягой, что это рука Даулинга?
— Конечно. Но завещание недействительно, раз есть еще и
более позднее.
— Бернис пронюхала о втором завещании и о том, что Даулинг
хочет передать его Айрин. Она последовала за ним в мотель. Выстрелила в него
через окно, забралась в номер и выкрала завещание. Считала, что завещание в ее
пользу останется в силе, что потом заставит Карсона жениться на себе. Чем
плохо? Независимое состояние на твое имя, независимое положение и общественный
престиж… Я был уверен, мы сможем доказать, что убийца — Бернис и тем самым
аннулируем завещание на ее имя. Но было мало надежд получить хоть какие-нибудь
средства для Айрин и доказать, что ее ребенок от Даулинга. А теперь — нет
проблем!