Жребий брошен - читать онлайн книгу. Автор: Егор Токарев cтр.№ 46

Похоже, для этого военного трибуна большой бурдюк вина был такой же обязательной частью снаряжения, как лопата или солонина для легионера. Впрочем, подобные вольности были одними из привилегий высоких чинов в легионе.

– Слышал, что двадцатый присоединился к Юнию? – вновь задал вопрос Филиас.

– К сожалению, да, – вино в кружке Квинта было терпким на вкус, а внешне напоминало густую черную кровь жертвенного быка.

Именно поэтому сорт и назывался «Кровь черного быка». Виноград, из которого делали это вино, произрастал только в провинции Велерия, как бы это иронично не звучало в подобной ситуации.

– Печально слышать такое о легионе, где прослужил четверть века. Что вы слышали о битве недалеко от Треверума? А то до нашей глуши новости доходят долго.

– Юний сумел одержать победу, прибегнув к хитрости. Десятый и двенадцатый разбиты и понесли серьезные потери, но сумели отступить в лагерь, благодаря умелому командованию.

– Вы были там? Знаете, как проходила битва? – Филиас нервно сглотнул слюну и вновь приник к кружке с вином. В его глазах отразилось некое новое чувство, но Квинт не сумел определить какое именно.

– Нет, мы там не были, – за него ответил Кай. – Мне было приказано сопроводить пленных предателей в Рэм, а центуриону – сопровождать меня. – По тону трибуна становилось понятно, что он сожалеет о том, что был вынужден оставить родной легион и командира, в один из самых трудных моментов для любой армии – в момент поражения.

– Понятно, приказ есть приказ. А вы не знаете, много ли потерь было в Тенебрисе?

– Десятый понес потери, но о расформировании или о чем-то подобном и речи быть не может, уверен, что резервов легиона с лихвой хватит, что бы покрыть потери, – уверенно заявил Квинт.

– Да, да, конечно. А не слышали, что с пленными?

– Объявили, что всех пленные были казнены по приказу Юния, – Кай сжал кружку в руках так сильно, что еще немного, и глиняная посуда брызнет сотнями осколков, которые разлетятся по всему дому.

– Не может быть… Как же такое могло произойти… Неужели Боги могли допустить такое…

За окном стало совсем темно, птицы пели свои песни, а курицы во дворе время от времени мирно кудахтали. Природа застыла в немом блаженстве ночной прохлады.

– Боюсь, Боги тут не причем, во всем виноваты люди. Юний, видимо, считает пленных предателями, так же, как Сенат считает предателем и изменником его самого, – Квинт допил вино и вновь наполнил свою кружку.

– Вы не слышали что-нибудь о первом легионе? – голос хозяина дома был хриплым. Было видно, что все события он принимает близко к сердцу. Похоже, горе Республики было и его личным горем.

– Скорпионы также участвовали в битве, но на стороне Юния. И как мы слышали, внесли решающий вклад.

– Вот оно как… Боги, а вы не только вездесущи, могучи и всеведуще, вы к тому же коварны, злобны и тщеславны, – Филиас сидел за столом, крепко сжав челюсти. Желваки на его лице играли под кожей, а вены на шее вздулись и напоминали корабельные канаты.

– Вы о чем? – недоуменно спросил Кай, удивленный таким богохульством.

– Хватит! Хватит!

Квинт поднял взгляд. Жена Филиаса – Эвриста, весь вечер сохранявшая молчание, стояла рядом со столом.

Ее руки были скрещены и плотно прижаты к груди. В гордых глазах застыли слезы. Вот, первая слезинка покатилась вниз по щекам цвета бронзы, словно капелька росы, стекающая по листьям эвлистины – растения южных земель. Не смотря на суровый климат и частые засухи стебли эвилстины всегда прямые. Листья треугольной формы расположены вертикально, чтобы лучше противостоять палящему солнцу.

– Хватит! Солдаты, генералы, завоевания, смерть, кровь и вино – вот в чем смысл вашей жизни! Вот чем живет Республика! А когда внешние враги побеждены или уничтожены, она грызет сама себя, кусает себя за хвост, словно обезумевшая волчица. Вгрызается все дальше и дальше, пожирая мясо, ломая кости, разрывая внутренности, чтобы переродиться во что-то новое и начать все заново! А во время этой грызни погибают тысячи, тысячи судеб перемалываются в ступе ради туманного счастливого будущего для своей любимой Республики! Всем на них наплевать! Тела солдат сожгут на общих кострах, имена командиров внесут в таблицы, легаты удостоятся погребения в столице, прах героев развеют по ветру, а в честь самых прославленных установят статую, и их имена будут звучать в веках! А после будет праздник, и там, тени мертвецов будут следовать за еще живыми. Так вы и живете, век за веком, погрязнув в смерти, крови и вине, – женщина вытерла дорожки слез на лице и ушла в дальнюю комнату. Дверь за ней захлопнулась.

Хлопок вывел людей, сидящих за столом, из ступора. Кай захлопал глазами, как будто он только что очнулся от ночных грез. Двое легионеров и Квинт вздрогнули, словно услышали команду легата, лишь один Филиас остался неподвижно сидеть, устремив свой взгляд в кружку с вином, теперь напоминавшим густую человеческую кровь.

Свет луны пробивался сквозь окно, смешиваясь с огнем свечи, стоящей на столе. Серебристый и оранжевый, холодный и теплый, цвета смешивались, переплетались, словно любовники ночью, образуя из своей близости нечто новое – слияние своих душ, своих характеров, становясь одним целым.

– Мы познакомились много лет назад, когда я служил простым легионером, а она была совсем молодой девочкой из деревни, название которой я уже забыл, расположенной в провинции Афилин, – нарушил молчание Филиас. Его лицо расслабилось, и он погрузился в воспоминания. – Двадцатый находился в провинции на гарнизонной службе. Времена тогда были неспокойные, с востока надвигались тучи, и мерийцы в любой момент могли объявить войну, пустынники с юга то и дело совершали набеги на близлежащие поселения. Задачей центурии, в которой я служил, было патрулирование местности рядом с тремя деревнями. Каждый день мы проходили по дороге сквозь каждое из поселений, своим присутствием вселяя уверенность в безопасность в сердца местных. Конечно, иногда останавливались, чтобы пополнить запас воды или, если центуриону нужно было поговорить со старостой деревни. Я помню мою первую встречу с Эвристой. Я шел к колодцу за водой, когда увидел ее. Она стояла там, наполовину скрытая тенью крыши дома, и смотрела на меня. Ее бронзовая кожа светилась на ярком солнце, пробивающемся сквозь щели в кровле, а глаза были устремлены в мои глаза. Я смотрел на нее, не знаю сколько это продолжалось, наверное не больше нескольких секунд… Но вот, она улыбнулась, слегка, слегка, лишь уголками губ и скрылась в доме.

Филиас улыбался, похоже, в этот момент он был счастлив. Счастлив, вспоминая первую встречу с человеком, ставшим ему небезразличным, и не на одну ночь, а на всю жизнь. Такая роскошь даруется не каждому. Многие до конца дней довольствуются быстротечными романами, так и не испытав настоящей любви.

«Будет ли с ним также?» – по шее Квинта пробежали мурашки. – «Нет. Не думай об этом.» – Он вновь прислушался к тихому голосу хозяина дома.