Отец резко оглянулся. Леся отчаянно взмахнула серпом.
В бессилии Анна прислонилась к печи. Микола в изумлении застыл.
– Чего стоишь? Руби! – насмешливо потребовал он, протянув кисть.
– А ты попробуй, ударь, – шагнула навстречу дочь. – Мне терять нечего.
Анна сорвалась с места и решительно стала между ними. Сверкнув глазами, Леся отступила. Отец в задумчивости вернулся к столу.
– Как срам прикрывать собираешься? – пыхтя, уточнил он.
– Замуж пойду, – Леся села присела на краешек скамейки и отхлебнула молока.
– Так тебя Степка и взял! – съязвил Микола.
– Я за Гришко выйду.
– Какой с дитяти муж? – укорила Анна. – Из всей родни – один столетний дед.
– И хорошо, что сирота! – пришел в себя Микола, с хрустом разгрызая головку зеленого лука. – Позор прикрыть сгодится. Про дите ему расскажешь?
Леся недобро усмехнулась и отправила в рот крошку хлеба:
– К чему пугать парнишку раньше срока?
– Так ведь Куделиха, поди, язык не проглотила, да и Гришко считать давно умеет.
– Мы в поселок уедем, на шахту, там работа тяжелая, от нее, бывает, женщины раньше срока рожают. Выкручусь.
– Ну, ты и стерва! – не удержался от комментария отец. – Со свадьбой нечего тянуть! В субботу и сыграем! Пусть засылает сватов!
Столы накрыли прямо в саду. Запотевшие бутылки с горилкой и наливкой томились в тени под деревьями. Микола по-хозяйски проверял скамейки на прочность. Нарядно одетые старухи торопливо выносили закуски. Дети, сидя на завалинке, уплетали пироги. «Вижу!» – радостно запрыгала Галя и кубарем полетела к матери. «Молодые из района едут! – с визгом закричала Анне соседка, забегая в дом. – Выноси каравай!»
Все застолье Микола исправно наполнял рюмку жениха. К ночи сомлевший от восторга и счастья Гришко не стоял на ногах. В спальню его внесли почти без чувств. Беспричинно улыбаясь, он свернулся калачиком и заснул, не дождавшись новобрачной. Пока Леся прибирала платье и фату, мать полоснула ножом по ладони и поднесла руку к белоснежной простыне. Окровавленное полотнище все утро трепыхалось на ветру на виду у всего села, отнимая у сплетниц пищу для досужей трепотни.
На третий день молодых снарядили в дорогу. В шахтерском поселке семье выделили комнату в семейном общежитии. Помаленьку стали обживаться. Гришко окружил жену заботой и буквально сдувал с нее пылинки. Вкалывал что было силы, неплохо зарабатывал, окреп и даже возмужал, полагая себя самым счастливым человеком на свете. Лесина работа оказалась несложной – она прибиралась на этажах общежития, времени на хозяйство и готовку хватало всегда. Чистота, уют, забота – мужу не в чем ее упрекнуть. Позволяя любить себя, Леся наслаждалась свалившимся на нее блаженством, но ледок в сердце не таял – стать героем ее романа Гришко суждено не было. К исходу зимы будущие родители обзавелись детской кроваткой. Беременность не сильно изменила фигуру Леси, потому о сроке родов задумываться не было нужды. Однако приближение этой даты не давало покоя Анне. Когда Микола в очередной раз выбрался в район по делам, она напросилась вместе с ним. На радостях дочь потащила мать по магазинам. Пока Анна ломала голову над тем, как правдоподобнее разрешить ситуацию с преждевременными родами, Леся беззаботно скупала едва ли не весь ассортимент отдела для новорожденных, готовя богатое приданое. Пол будущего ребенка ее не беспокоил – любящему мужу за счастье и сын, и дочь, и двойня с тройней.
Затоварившись, в общежитие возвращались мимо проходной. Закончилась смена, и народ плотной рекой устремился вниз по тесной улочке. Леся поминутно оглядывалась, пытаясь разглядеть в людском потоке силуэт мужа. Непривычная к толчее Анна степенно сторонилась. Растекаясь по переулкам, толпа постепенно редела. Так и не встретившись с Гришко, Леся ускорила шаг и на перекрестке едва не столкнулась с шустрым велосипедистом, неожиданно выскочившим из-за угла. Ловко подскакивая на одном колесе перед одноклассницей, подросток демонстрировал свою удаль. Гурьба окруживших умельца дошколят ликовала от восторга, не замечая катящегося на них с другого переулка грузовика, водитель которого беспечно ковырялся в бардачке. Понимая, что избежать аварии все труднее, Анна отчаянно закричала, пытаясь привлечь внимание детей. Не на шутку перепугавшись, они вместо того, чтобы разбежаться, впали в ступор. Видя реальную угрозу, Леся бросилась к ребятне и буквально в последнее мгновение выбила из-под колес тормозящего, но продолжающего катиться по инерции автомобиля двоих малышей. Оступившись, она подвернула ногу и покатилась с горки вниз. От неожиданности и боли у нее потемнело в глазах, она схватилась за живот и жалобно застонала. «Помогите! – отчаянно закричал кто-то позади Анны. – Женщина рожает!» Шофер злополучного грузовика выскочил из машины и подхватил Лесю на руки. Она мученически улыбнулась и залилась слезами. Анна помогла дочери забраться в кабину и примостилась рядом. Гладя ее по руке, она без устали молилась. «Бог мне уже помог, мама», – шепнула в ответ Леся, с трудом сдерживая крик. Схватки становились все чаще. Водитель гнал машину все сильнее. В родильный дом они поспели вовремя.
Все произошедшее потом промчалось перед Лесей как в тумане. Но отчетливо запали в душу слова акушерки: «Принимай, мамаша, свою цыганочку. По всему видать, в папашу». Уже в палате, приложив дочь к груди, она в отчаянии шепнула малышке: «Побелей скорей, моя смугляночка. Скрой от недобрых глаз мамкин грех».
Григорию о происшествии с грузовиком рассказали у входа в общежитие. Примчавшись в больницу, он увидел счастливое лицо Анны, в изнеможении рухнул на кушетку и горько зарыдал. Женщину это тронуло до глубины души. Лишенная заботы и внимания, она была бесконечно благодарна зятю за трепетное отношение к дочери, за чуткость, преданность и заботу. Присев рядом, Анна нежно потрепала Гришко по вихрастой голове. Тот затих и посмотрел с сыновней признательностью. «Все обошлось. Дочурка у тебя, родимый» – «Людмилка. Милая людям, значит. Вы не против?» – «Как отец скажет, так и будет», – подыграла теща. Они обнялись и потом долго сидели молча.
Семь лет промчались для Леси как один день, счастливый и беззаботный. Она расцвела и, хотя немного погрузнела, обрела стать и уверенность в себе. Стоило красавице появиться в людном месте, мужики готовы были сворачивать шеи, а ей – все нипочем, никого не замечает. Словно приворожил ее безликий доходяга. Весь интерес – лишь дом, работа, дети. Разве кому расскажешь, что обжегшись на молоке, дуешь на воду? Вот Леся и не распространялась без нужды. Помнила, что Гришко прикрыл ее грех. В благодарность стала ему верной женой. Семья каталась как сыр в масле. Муж-бригадир – передовик, портрет на Доске Почета. За трудовую доблесть герою не только слава и уважение. Медалью наградили, трехкомнатную квартиру выделили. В семье лад-мир, покой, достаток. Ни тебе ссор, ни недомолвок. Дом – полная чаша. И что с того, что подруг-друзей – раз-два и обчелся? За какой такой нуждой семейным людям время даром тратить? Лучше лишний раз наведаться к родне. А что за глаза их кличут куркулями – не беда. Завидуют. Жаль, время быстро скорость набирает – из-за хлопот толком пожить некогда. Казалось, только вчера Мила сделала свой первый шаг, и вот уже вовсю верховодит дворовой ребятней. Ей подражают белокурые двойняшки – сын и дочь – точная копия мужа. Живи – не хочу. Так ведь нет, не дает ее счастье покоя балаболкам у подъезда. Сидят себе днями напролет на лавочках и чешут языками. Словно нет у них ни дел, ни забот-хлопот. Кому какое дело, что Милочка не в мать, не в отца, а в заезжего молодца. Будто иных тем и проблем не существует. Полон двор других семей, так ведь нет – клином свет на них с Гришей сошелся. Благо, мужу нет дела до чужого трепа. Кивнет соседкам головой и – на работу.