– Порядочные молодые люди выключить забыли, – сдержанно проговорила Сандра. – Спасибо, Валентина Сергеевна. Извините, войти не приглашаю. Сама только вошла. Хотя вам это известно.
Настроение упало ниже некуда.
Вася никогда не жаловался на сердце.
И что с того? Не хотел, вот и не жаловался. Не обязан посвящать прислугу в подробности своей медкарты.
Или потому что сам не знал о своей проблеме, пока не стряслось.
Если бы ей было известно, кто к нему заезжал с визитом, можно было бы их расспросить.
Ничего страшного, Сандра все выяснит сама, обзвонив справочные «Скорой помощи» – и московскую, и подмосковную.
А пока нужно попить чайку. Успокоиться. Может, ничего угрожающего с ним не произошло.
Отдохнуть, потом немного прибрать после гостей.
А после всего этого звонить по справочным. В другом порядке не получится. Хотя уборку можно и отложить.
Направляясь в сторону кухни, Сандра замерла у распахнутой двери кабинета. Такой разгром она не ожидала увидеть. Пьяные, что ли, были его гости?
По полу были разбросаны холщовые мешочки и крафтовые пакетики с засушенными травами. На некоторых явственно были видны отпечатки рифленых подошв. Поодаль валялись на боку две большие картонные коробки – пустые, те самые, что из-под пакетиков и мешочков. Содержимое несгораемого шкафа было тоже выпотрошено, однако толстостенным склянкам со снадобьями падение с небольшой высоты вреда не принесло, они просто рассыпались в беспорядке возле стеллажа.
Да что же это такое?!
Осторожно ступая между поруганным Васиным богатством, она приблизилась к письменному столу, обошла его и с беспокойством увидела, что крышка с системного блока, извлеченного из ниши, снята, а внутри компа, судя по пустотам, явно не хватало каких-то узлов. Похоже, демонтаж проводился в спешке – отвертка лежала тут же, у колесика компьютерного кресла. Педантичный Кущин никогда не позволил бы себе оставить инструмент разбросанным, после того как извлек из системника… Что он из него извлек, кстати? Даже ламеру понятно: жесткий диск и материнскую плату.
А зачем? Друзья взаймы попросили? Странные у него друзья.
Останки того и другого Сандра нашла в автоклаве. Компьютерное «железо» было сунуто в самую большую из имеющихся медную ступку. Было похоже, что над процессором провели вивисекцию мощным секатором, в настоящее время кособоко лежащим на верстаке, а по корпусу жесткого диска шарахнули тяжелым пестиком, которым хозяин растирал в ступке ингредиенты для своих снадобий. Пестик валялся на полу рядом с автоклавом. Камера автоклава была закрыта на герметичные запоры, но почему ее не обыскали, Сандре было непонятно.
А вот то, что в кабинете у хозяина проведен был самый настоящий обыск, она уразумела.
Сандра присела на краешек стула. От внезапного страха сердце заколотилось в горле, и руки принялись трястись мелкой дрожью, но у нее хватит мужества осмотреть все комнаты и закутки, прежде чем сбежать из дома, успевшего стать для нее своим.
Надо убедиться, что обыск действительно был.
Нужно выяснить, что в результате исчезло.
В спальнях если и рылись, то аккуратно, без спешки. Она бы и не заметила, если бы сама не присвоила здесь каждой вещи свое место.
Или все-таки ей показалось?
В кладовке все оставалось на своих местах, но там и предметов было немного – пылесос, кое-какие слесарные инструменты, запасы бытовой химии.
На кухонном столе, кроме тарелки с крошками омлета, вилки и кружки с кофейными потеками – и это было странно, поскольку «людоед» грязную посуду неизменно переносил в мойку, не оставляя эту мизерную обязанность за домработницей, – стоял эмалированный ковшик, в котором Сандра обычно заваривала хозяину разнообразные чаи. Более чем на треть посудина была заполнена влажной гущей из смеси трав, каких именно, Сандре было не понять. А жидкости в емкости не было вовсе – видимо, была употреблена и выпита прямо через край. Судя по объему травяной гущи, напиток получился крепкий и забористый.
Опохмел для кого-то? Только не для него самого, поскольку не злоупотреблял. Да и гости его, похоже, ничем не угощались, если судить по отсутствию использованной посуды – как вилок с тарелками, так и рюмок с фужерами. Не с собой же унесли в пакетике? Нет, конечно. Вся посуда цела и на месте.
«Ну и чего ты переполошилась? Подумаешь – тарелку Вася не убрал, подумаешь – компьютер раскурочил. Наверняка беспорядку в его кабинете найдется какое-нибудь спокойное, бытовое объяснение, не связанное ни с чем ужасным. А ты сразу о плохом думаешь, Лилька. Не надо так».
Она не спеша перенесла в мойку посуду, вскипятила чайник, насыпала в ситечко крупнолистового кенийского, поместила его в пиалу. Залила кипятком.
Завтра она съездит навестить хозяина в больничку. Заодно уточнит у него, не нужно ли заявить в полицию на его знакомых. Первое, что приходит в голову, – это то, что, ожидая прибытия «Скорой», вороватые гости обшарили дом с целью вульгарной кражи. В таком случае пусть Кущин будет в курсе, какие у него друзья, и разберется с ними. А вот запланированную выволочку по поводу того, что он отправил ее неизвестно куда, придется отложить до лучших времен, а то еще сделается «людоеду» хуже из-за наезда. При болезни сердца людей волновать нельзя.
Кстати, что он ей сказал про посылку? Вскрыть? Ну что ж, сейчас, пожалуй, самое время. Пока чай остывает.
Она сходила за жестянкой в прихожую, вынув из мешка, который оставила висеть на ручке входной двери. Уселась поудобнее на стул, размотала скотч, крест-накрест поверх бутербродного пакета перетянувший коробку. Извлекла жестянку из пакета, обнаружила, что она также обмотана клейкой лентой. Улыбнувшись своей прозорливости, откинула скрипучую крышку.
Под крышкой нашлась свернутая вчетверо бумажка, неаккуратно вырванная из блокнота. Но не одна только она обнаружилась, а еще и стопка пятитысячных купюр, перетянутая синей аптекарской резинкой. Кроме пятитысячных, имелась и стопка тысячных, эта была пожирнее. Забавно. А что в бумажке?
Та оказалась запиской, знакомым почерком «людоеда» написанная. И было в ней всего три слова.
«Ты уволена. Уезжай».
Забавно.
Иными словами, Кущин знал и заранее планировал, что ни до какого Птибурдукова Сандра не довезет этот ларчик.
Тогда в чем смысл затеи? Зачем городить такие сложности, чтобы турнуть прислугу, тем более что подъемные он ей выплатил отнюдь не хилые?
Стоп. Кущин сначала пытался выпроводить ее в отгулы. Удалить, иными словами, из дома. И только после ее категоричного отказа куда-либо уезжать озадачил поручением. Друг у него, видите ли, внезапно занемог. В далекой деревне друган и занедужил так, что отчаялся получить помощь официальной медицины.
Может быть, Кущин ее старательно выпроваживал, чтобы она не узнала про его темные делишки? Похоже, что так. Но зачем денег так много? Видно же – много! Плата за молчание?