– И погода хорошая, – тянул Володя. – Если бы это была работа беса, нас бы тут залило. Ураганом бы смыло. А так… Пока только на тебя подействовало. Нет, здесь кто-то шаманил адресно. Открыточку не получал?
– Отвали от меня! – впадал в истерику Санек, не отпуская от себя зрителей. – Адресно! Я как все! Не хуже. А! Я понял! Это все девчонки! Это их заговоры. Подумаешь, еду стащил. Не убивать же теперь из-за этого?! У! Колдуньи! Мишка! Ну же! Ты наш шаман. Действуй! Защищай меня!
Миша мрачно смотрел на озеро. Санек заводился по новой:
– Девчонки это, верняк девчонки. Давайте им тоже какую-нибудь гадость сделаем. Давайте их шалаш завалим. Или водой все зальем. Ну давайте!
– Гневаются на нас боги! Гневаются! – Миша воздел руки и звонко опустил ладони на колени.
– Гневаются, гневаются, – подхватил Володя и стал раскачиваться.
– Гневаются, – бухнулся на колени Олег.
– Вы чего? – испуганно прошептала Катя. – Чего?
– Гневаются, гневаются, – подхватил Никитос.
– Гневаются, – провыл Санек.
– Прекратите, – прошипела Катя, делая страшные глаза.
– Прогневал ты дух племени. Нет теперь нам удачи, – нараспев тянул Миша. Он снова взметнул руки над головой, перегнувшись, поклонился земле. – Не придет в наши сети рыба, не попадут в капканы олени. Что делать? Не знаю. Провинившийся перед родом должен отойти в сторону, пока духи не перестанут сердиться. Тебе надо уйти! – Обе руки теперь указывали на Санька.
– Чего это я пойду? – подтянул под себя ушибленную ногу Санек. – Сами идите.
– Астраханцев! Я тебя сейчас выгоню!
– Слушайте, – Миша хитро глянул по сторонам, минуя Катю, отчего она покраснела еще больше, – а ведь был такой обычай, когда увечных и бесполезных для охоты сбрасывали со скалы или съедали. Давайте его съедим.
– Нет! – заверещал Санек. – Давайте мы другого съедим. Например, Алабая! Зря она, что ли, у нас отирается? И вообще – это ее вина, что я упал. У нее глаз недобрый.
– Ладно, – поднялся Миша. – Пойду посоветуюсь с духами.
Не слишком солидной походкой, сунув руки в карманы и сгорбившись, шаман удалился в зеленя.
– Он сказал «Поехали» и махнул рукой, – прокомментировал такой уход Никитос. – Лучше бы мы Санька съели. Шамана теперь до вечера не дождемся. Сами говорили – жертва. Кажется, одна у нас уже есть.
– Но-но!
– Хватит! – рявкнула Катя.
Было это до того неожиданно и прозвучало так звонко, что все замолчали.
– Э! – вернулось эхо.
Зазвенели вилки на дереве.
– Я сказала, хватит, – тише повторила Катя. – Шутки шутками, но вы у меня должны вернуться целыми и невредимыми. Поэтому не усугубляйте. Одно дело игра и другое дело – по правде. Травите друг друга в городе, а не здесь. Никто ни из кого жертву делать не будет. Поняли?
– Поняли? – радостно подхватил Санек.
– Но ты же сама сказала… – протянул Олег.
– Пошутили – и будет!
– Но так же неинтересно, – обиделся Олег. Он подобрался, насупился, словно собирался драться.
– Спрячьте свои интересы в коробочку!
– Не по правилам! У нас либо обряды и племя, либо мы дети – ты взрослая.
– Что-то ты стал много на себя брать.
– Просто хочу узнать правила игры.
– Я здесь у тебя правила.
– Оно и видно. Греческие боги в «Илиаде» тоже всегда играли не по правилам. Из-за них Троя и пала.
Катя от этих слов вздрогнула, кулаки у нее сжались:
– Все сказал?
– Могу и еще! Идиотское место, и игра ваша идиотская. Вы сами не понимаете, что здесь происходит, а делаете вид, что все нормально. Сашка не так просто ногу растянул. Здесь бес ходит! Жертву ищет! А вы все как лунатики, играете еще во что-то…
Катя сделала два быстрых шага. Щеки ее полыхнули болезненным румянцем.
– Убирайся, – прошептала она. – Вон! В лагерь! Сидеть в палатке, никуда не уходить! Читать книгу! Писать отчет! Вон! Еще раз услышу про беса, пешком в Петрозаводск пойдешь!
– Да я вообще домой уехать могу! – Олег хлестнул палкой ветку ели. – Надоели вы мне!
Он зашагал прочь, опуская свою палку на каждую попадавшуюся на пути ветку, и все твердил: «Надоели! Надоели! Надоели!» Навстречу ему шел Миша. Нес рябинку. Удивленные ссорой ребята на такое явление уже ничего не смогли сказать.
– Ты бы еще дуб с корнем выкорчевал, – прошипела Катя. Она тяжелым взглядом окинула свою гвардию и гордо удалилась.
– Это не дуб. Рябина. Духи сказали, что из нее можно создать магический жезл. Он излечит это место от болезней.
– Мне! Мне такой нужно! – засуетился Санек.
– Как у нашего у Сани
Деревянная нога,
Ветер воет над лесами,
Крест скрипит издалека, —
Никитос долго молчал и теперь был невероятно горд собой.
– Дупло! – выругался Санек.
– Хорошо, – сдался Володя. – А откуда ты про рябину знаешь?
– Читать надо больше.
– Опять Линевский? – недобро поинтересовался Никитос.
– Линевский, Линевский.
Под ругань пацанов Миша обрезал рябинке ветки, обстругал ствол. Получился неплохой посох. Санек алчно посмотрел на него и стал скулить жалобней. От его стенаний всем сразу захотелось уйти.
Миша стукнул посохом о землю. Прислушался к последствиям. Ничего не произошло.
– Э! Ты чего делаешь? – заволновался Санек.
– Если это посох колдуна, то в нем должна быть сила. Надо стукнуть сто раз, чтобы колдовской заговор стал действовать. Тогда он начнет исполнять все желания. Кто хочет быть первым?
– Я! Я хочу! – потянулся Санек.
– Стучать надо медленно. Ударил – прислушался, оценил обстановку, заметил изменения. Справишься? Первое желание твое будет.
– А то! – Санек торжественно перекинул посох из руки в руку. – Уж я-то пожелаю! Вы тут все вздрогнете.
– Не части с ударами.
После этого смотреть Саньку в глаза никто не решался.
Обедать ушли в лагерь, оставив Санька следить за хозяйством. Войдя в раж, он не торопился. Бил раз в минуту. Утверждал, что высчитал эту закономерность по полету птиц. Удар – птица, удар – птица. А они летают как раз по минутам. За полтора часа обещал управиться.
– Вы только пожрать принесите. – Санек с беспокойством смотрел на небо, ждал птиц. Они запаздывали. – Вкусненького чего-нибудь. Бутербродов там. Чтобы хлеба побольше. Печенюшек, тоже побольше. А супа не надо, ну его. Я чаем запью.