Мидвичские кукушки [= Кукушата Мидвича ] - читать онлайн книгу. Автор: Джон Уиндем cтр.№ 31

Антея покачала головой.

– Не похоже. Эта женщина поступила так не под влиянием минутного порыва – она все хорошо продумала. Ее позиция проста: в Мидвич она не просилась, сюда ее просто назначили. Если бы ее направили в район, с желтой лихорадкой, то за последствия отвечали бы те, кто ее послал; здесь же с ней произошла неприятность безо всякой вины с ее стороны, и теперь пусть они сами с этим и разбираются.

– Но тогда все расходы сваливаются на Мидвич. Или она намерена платить за содержание ребенка сама?

– Естественно, я спросила ее об этом. Она сказала, что и поселок, и Ферма могут сколько угодно спорить о том, кто из них несет ответственность; ее же это никак не касается. Она отказывается что-либо платить, поскольку считает, что факт оплаты может быть признан косвенным доказательством ее вины. Тем не менее миссис Дорри или какая-нибудь другая добрая душа, которая согласится приютить ребенка, будет получать два фунта в неделю. Деньги будут посылаться анонимно и нерегулярно.

– Ты права, дорогая. Она действовала обдуманно и постаралась все предусмотреть. Что будет, если отказ от ребенка сойдет ей с рук? Кажется, закон предусматривает какую-то ответственность? Ты не знаешь, как это делается? Сотрудник социального обеспечения обращается в суд?

– Не знаю, но она подумала и об этом. Она готова отстаивать свои интересы в суде и утверждает, что медицинская экспертиза докажет, что ребенок не может быть ее; из этого будет сделан вывод, что она оказалась в роли матери-носительницы без своего ведома и согласия, а значит, не может и нести ответственности за ребенка. Если такой ход не удастся, она возбудит дело против правительства, обвинив его в халатности, из-за которой ее здоровье было подвергнуто опасности; или это может быть обвинение в потворстве насилию или даже в сводничестве – она еще не уверена.

– Еще бы, – сказал Зеллаби. – Должно быть, весьма интересно – построить такое обвинение!

– По-моему, она сомневается, что до этого может дойти, – заметила Антея.

– Полагаю, она совершенно права, – согласился Зеллаби. – Мы сделали все возможное, пытаясь сохранить тайну, а подобное судебное разбирательство станет манной небесной для журналистов со всего света. Надо полагать, доктор Хаксби будет от этого в восторге. Бедный мистер Кримм и бедный полковник Уэсткотт. Боюсь, они будут очень обеспокоены. Интересно, хватит ли тогда их влияния?..

Он на мгновение задумался и продолжал:

– Дорогая, я только что говорил с Аланом о том, чтобы он забрал отсюда Феррелин. Теперь это, похоже, становится еще более срочным. Как только поступок Маргарет Хаксби получит огласку, ее примеру могут последовать и другие, ты согласна?

– Для некоторых это послужит толчком, – согласилась Антея.

– И если предположить, что в скором времени это может принять характер массового бегства из Мидвича, то не потребуются ли определенные меры, чтобы остановить его?

– Но если, как ты говоришь, они не хотят огласки…

– Дело не в огласке, дорогая. Меня интересует, что произойдет, если окажется, что Дети так же не желают оставаться в Мидвиче в одиночестве, как они не желали, чтобы их отсюда увозили?

– Но не думаешь же ты…

– Я не знаю. Я просто пытаюсь поставить себя на место кукушонка. В такой ситуации я сопротивлялся бы всему, что, по моему мнению, уменьшало бы заботу о моем комфорте и благополучии. Чтобы это понять, не надо быть кукушонком. Вы, конечно, понимаете, что я высказываю только предположение, но мне бы очень хотелось, чтобы Феррелин не оказалась здесь в ловушке, если произойдет что-либо подобное.

– В любом случае ей лучше уехать, – согласилась Антея. – Для начала – хотя бы на две-три недели, пока мы не увидим, что здесь происходит, – сказала она Алану.

– Очень хорошо, – сказал Алан. – С этого я и начну. Где она сейчас?

– Я оставила ее на веранде.

Зеллаби и Антея смотрели, как Алан пересекает лужайку и исчезает за углом дома. Гордон Зеллаби вопросительно взглянул на жену.

– Думаю, это будет не очень трудно, – сказала Антея. – Она очень хочет быть с Аланом, единственное препятствие – чувство долга по отношению к ребенку. Этот конфликт выматывает ее, и она очень страдает.

– А как сильно она привязана к ребенку в действительности?

– Трудно сказать. В такой ситуации на женщину очень давят традиции и общественное мнение. Инстинкт самосохранения предпочитает проторенный путь. Чтобы взяли верх личные убеждения, нужно время.

– Так как же с Феррелин? – напряженно спросил Зеллаби.

– О, я уверена, с ней все будет в порядке. Просто она еще не может решиться. Ты же знаешь, сколько ей пришлось испытать; она перенесла все тяготы и неудобства, вынашивая ребенка, как своего собственного, а теперь ей предстоит осознать биологический факт, что он – чужой, что она для него лишь «приемная мать». Это серьезно.

Антея замолчала, задумчиво глядя вдаль.

– Теперь я каждый вечер читаю благодарственную молитву, – добавила она. – Не знаю, слышит ли ее кто-нибудь, но я хочу, чтобы где-то знали, как я благодарна.

Зеллаби взял ее руку, и несколько минут они сидели молча.

– Удивляюсь, – заметил он после паузы, – как могла возникнуть столь глупая и невежественная метафора, как «Мать Природа»? Ведь Природа безжалостна, отвратительна и жестока, хотя некоторые верят, что это необходимо для возникновения цивилизации. Мы считаем жестокими диких животных, но даже самые свирепые из них покажутся почти ручными, если представить себе жестокость, которая требуется от людей в открытом море после гибели корабля; что же касается насекомых, то их жизнь обеспечивают процессы, фантастически жуткие, с нашей точки зрения. Нет большей иллюзии, чем то ощущение уюта, которое возникает от слов «Мать Природа». Каждый вид должен бороться, чтобы выжить, и он будет ради этого делать все, что только может, даже самое отвратительное, разве только какой-нибудь другой инстинкт окажется сильнее инстинкта самосохранения.

– Гордон, – озабоченно сказала Антея, – по-моему, твои мысли постоянно возвращаются к чему-то…

– Да, – признался Зеллаби, – я опять и опять думаю о кукушках. Кукушки очень настойчивы в своем стремлении выжить. Настолько настойчивы, что остается только один выход, стоит только им попасть в чье-то гнездо. Я, как ты знаешь, гуманист; ни жестким, ни тем более жестоким меня назвать нельзя…

– Да, Гордон, – кивнула она.

– Более того, я цивилизованный человек. Поэтому я не могу заставить себя одобрить то, что сделать необходимо. И даже если мы осознаем, что выбора нет, с этим не согласятся остальные. Поэтому мы, как бедные пеночки, будем выкармливать и растить чудовище, предавая тем самым свой собственный род. Странно, не правда ли? Мы запросто можем утопить выводок котят, которые ничем нам не угрожают, но будем заботливо растить эти создания.

Некоторое время Антея сидела неподвижно, потом повернулась и долгим, пристальным взглядом посмотрела на мужа.