Реквием по любви. Грехи отцов - читать онлайн книгу. Автор: Людмила Сладкова cтр.№ 88

Дмитрий к игре не присоединился. Его мысли были заняты другим.

В голове навязчивым набатом звучали слова Матвея:

«Неспокойно мне! Неспокойно…»

Он впервые слышал от него нечто подобное. Оттого и самому становилось тошно. Едва успокоившееся нутро вновь взбунтовалось. Тяжело вздохнув, Борзый долгим взглядом уставился на Верещагина. Затем на Прокурора.

— Борис Андреевич, — начал, намереваясь отпустить его под свою ответственность, — пусть он…

Завершить фразу ему не удалось – именно в этот момент настойчиво завибрировал его мобильник. Номер звонившего не определился, но Похомов и так прекрасно знал, кто пытается выйти с ним на связь. Однако принимать вызов не торопился. Продемонстрировав телефон Смотрящему, Дмитрий твердо произнес:

— Это мой информатор. Говорить он будет только со мной – с другими не станет. Я могу узнать имя крысы прямо сейчас. Но… что я получу взамен?

Черчесов зловеще прищурился:

— Ты совсем страх потерял, щенок? Шантажировать меня вздумал?

— Ни в коем разе! Просто пытаюсь договориться.

— А разменная монета – моя племяшка, стало быть?

— Тебе племянница. Мне – законная жена.

— Бери трубку, сученыш!

— Дай слово! Дай мне свое чертово слово!

— Хрен с тобой! Мы обсудим… мы все обсудим. А теперь… ответь ему!

Удовлетворенно кивнув, Дмитрий водрузил мобильник на стол, включил громкую связь и, жестом велев всем молчать, холодно рявкнул:

— Да!

— Что за хрень ты мне тут шлешь? — раздался из динамика не менее «приветливый» голос Зарутского. Голос, из-за которого лица присутствующих вытянулись от изумления. Никто не мог поверить, что ему удалось «завербовать» и заставить «говорить» самого Макара.

Тем не менее он говорил. Вернее, продолжал наезжать:

— Прекращай уже этот маскарад! Туфта голимая! Думаешь, я поверю, будто ты причинишь ей реальный вред? Своей собственной жене?

В ту же секунду захотелось разбить телефон к чертовой матери.

Ибо… данную новость он озвучил менее часа назад.

А это значило лишь одно:

«Он здесь! Предатель… среди нас!»

* * *

«*б твою мать! — отчаянно пульсировало в сознании. — *б твою мать!»

Похомов стиснул зубы до противного скрежета. А кулаки – до хруста костяшек. Его зверски заколошматило от ярости. От лютого первобытного бешенства. Он пристально вглядывался в каждого присутствующего здесь человека, всеми фибрами души желая лишь одного – вычислить ублюдка.

Его мысли были прерваны странным звуком, раздавшимся из динамика телефона. Складывалось ощущение, будто Макар саданул кулаком не то по мебели, не то по стене. А потом вдруг взревел не своим голосом:

— Что ты натворил, долбо*бина? Ты хоть понимаешь, что ты натворил? Я… я годами прогибался под Гарика! Я безропотно выполнял все его поручения и прихоти! Самые паскудные. Самые мерзкие. Самые… Бл*дь, да когда я сдохну, меня даже в ад не примут! Но… выбора не было. Он приказывал, а я исполнял! Блевал потом часами в туалете, но исполнял! Только так… Только так я мог защитить Лизу! И защищал. Защищал! Пока ты, сука…

— Кого ты там защищал, герой невидимого фронта? — не выдержав, взорвался Борзый. На шее от напряжения взбугрились вены – так сильно он орал, надрывая глотку. — Ее Прокурор защищал все это время! И мой отец!

Макар зашелся в приступе зловещего хриплого лающего смеха.

— Когда ты уже поймешь: они на это неспособны! — яростно выплюнул он спустя секунду.

— Мстить и сводить счеты – это да! Бесспорно. Здесь им нет равных. И нагнут кого угодно. И с землей сравняют. И город в крови умоют, если придется. Но… они не видят дальше собственного носа. И не в состоянии предотвратить катастрофу, когда это требуется. Вот Черчилль предотвратил бы. И защитил бы как положено. Он людей насквозь видел. Ну… за небольшим исключением. Но Боря – не Кир! Нет у него чуйки брата.

Он не стратег. Кого они с твоим отцом защитили? Кого? Иринку Борькину? Или… Маришку, быть может? Где они были, а? Где все они были, когда она умирала? Когда так нуждалась… в них! Не-е-ет! В гробу я видал такую защиту! Они ведь и с Лизой особо не заморачивались. Наивно полагая, что про дочь Черчилля все забудут, и никто не станет искать малышку, якобы «спрятали» ее. На деле же тупо подделали ей документы и предоставили им с бабкой другое жилье. А потом, довольные собой, занялись каждый своей жизнью. Да только… люди Гарика нашли Лизу! Почти сразу нашли! Каждый год на свой день рождения я получал от Пескаря открытку. Вернее, фотографию. Ее фотографию! Каждый проклятый год! Из раза в раз она становилась все старше. Росла. Расцветала, превращаясь в точную копию своей матери. Она спала спокойно, даже не подозревая, что каждый день ходит по краю пропасти!

Сказать, почему ее не трогали? Или сам мозги включишь наконец? Я выторговал ее жизнь взамен на абсолютную преданность этому ублюдку! Но у нашего с ним уговора был один крохотный пунктик: Лиза должна оставаться… нейтральной и максимально далекой от нашего мира. И все шло отлично, пока один зажравшийся мудозвон…

Сука! Ты же ее под удар поставил! Понимаешь ты это или нет? Теперь у него развязаны руки. Теперь она не безобидная девочка, пребывающая в неведении о своем происхождении, а охеренный рычаг давления на тебя, меня, Прокурора и Похома! А также угроза для него самого. Он до усрачки боится всего, что связано с Черчиллем. И с возрастом его паранойя лишь усиливается. Кир нарыл на него кое-что. Весьма лютый компромат. И Пескарь думает, что перед смертью он передал его Марине. А та… своей дочери. Все эти годы мне удавалось убеждать его в обратном. Доказывать с пеной у рта, что Кирилл никогда не посвящал Марину в свои дела. У него был жесткий пунктик по данному поводу. Если он и передал кому эту информацию, то только Боре. До сегодняшнего дня Гарик прислушивался ко мне. Но… новость о твоей женитьбе… все меняет. Что ты натворил? Я больше не смогу защищать ее. Это будет расцениваться как помощь его врагам! Я… не знаю, что мне делать. Падла! Я впервые в жизни не знаю, что мне делать! Я готов растерзать тебя собственными руками!

— Тебе ничего не нужно делать, — напряженно выдавил из себя Дмитрий, пребывая в легком шоке от тирады Зарутского. — Просто… скажи мне, кто крыса… и я все сделаю сам!

Макар вновь зловеще рассмеялся:

— А ты уверен, что оно тебе нужно? Что если я назову имя человека, которого ты очень хорошо знаешь? Что если он вхож в твой дом?

Борзый раздраженно хрустнул позвонками затекшей шеи и ядовито выплюнул:

— Говори! Иначе я…

— Зачем? — из динамика послышался тяжелый, измученный вздох собеседника. — Ты все равно мне не поверишь! Мне никто не поверит, даже если я буду кричать его имя на главной площади города!