Реквием по любви. Грехи отцов - читать онлайн книгу. Автор: Людмила Сладкова cтр.№ 102

Макар едва заметно улыбнулся.

— Перед своей смертью твой отец нарыл на Гарика очень серьезный компромат. Если его обнародовать, то Пескаря растерзают свои же люди. Даже руки об него марать не придется. Но есть одно «но». Ты – единственная, кто может хоть что-то знать о его местонахождении! Да, на момент его смерти ты была слишком мала. Однако Марина наверняка доверила тебе эту тайну… гораздо позже. Я прав?

От его слов ей хотелось рыдать. Горло вновь сдавил болезненный спазм.

Почти задыхаясь от отчаяния, Лиза отрицательно покачала головой:

— Мне жаль! Но я ничего об этом не знаю!

— Разберемся, — Макар ободряюще похлопал ее по плечу.

Пребывая почти на грани истерики из-за своей собственной бесполезности, девушка на эмоциях повысила голос:

— Да как? Как мы разберемся? Нам даже отталкиваться – и то не от чего!

Зарутский угрюмо хмыкнул и что-то извлек из заднего кармана брюк.

— Вообще-то, отправная точка у нас есть, — признался он спустя секунду. — Черчилль велел Марине передать мне это, если с ним случится что-то непоправимое. Она его распоряжение исполнила. Только вот… мне до сих пор не удалось понять задумку Кирилла. Не удалось выяснить, что означает данный шифр. Давай начнем хотя бы… с этого!

Взглянув на мужчину, Лиза забыла, как дышать. В ладони Макара сверкало ожерелье ее матери из зеленых бриллиантов. То самое, которое она видела во сне-воспоминании. То самое, которое собственноручно рисовала на листе бумаги. То, на которое можно было купить целый город…

Тем временем…

— Молодой человек, просыпайтесь! Молодой человек?

Гордеев с трудом разлепил налившиеся свинцом веки, потянулся и потерянно уставился на женщину в белом медицинском халате, силясь понять спросонья, где находится и какого черта здесь забыл. А находился он в лучшей больнице их города. Именно сюда доставили его близких людей. Экстренно. На вертолёте. Ибо в ситуации Лёхи… на счету была каждая минута. Хвала небесам, довезли его живым. И помощь оказали своевременно. Врачи делали все возможное, но никаких гарантий не давали. Брат никак не приходил в себя, и никто не понимал, почему именно.

Искали причину, но не находили. А Андрея от страха за жизнь брата так жестко колошматило, что темнело в глазах. Горло точно тисками стискивало. Ноги, и те отнимались. Стоило лишь на гребаную секунду, на краткий миг представить, что он никогда больше его не увидит, что это… конец, и грудную клетку тотчас же будто кинжалом вспарывали. Боль становилась адской. Нестерпимой. Хотелось орать – громко, до хрипоты. Хотелось громить все вокруг, в кровь сбивая кулаки.

Тем не менее, удивляя даже самого себя, он держался. Не мог позволить себе этой паскудной слабости, ведь его близким было сейчас гораздо хуже. Они нуждались в нем. В сильном и собранном. Нуждались в его поддержке, защите и крепком плече. Андрей всеми силами старался гнать от себя жуткие мысли. Но… здраво оценивал ту задницу вселенских масштабов, в которой все они оказались. Беспокойство за Соню зашкаливало. Белоснежка от пережитого стресса потеряла ребенка и существовала теперь только на сильнодействующих успокоительных. Сам он переживал не меньше. Как ни крути, а речь шла о его родном племяннике. Или о племяннице. О крохотном существе, которое являлось продолжением его брата и… почти сестры. Являлось бы…

Первые часы после случившегося Андрей боялся оставлять Соню одну.

Петр Петрович вынужден был уехать – его помощь и связи понадобились Прокурору. А он все время находился рядом. Благо с этим сложностей не возникло – Белоснежку поместили в отдельную платную палату и разрешили ему присутствовать. Оба они молчали, опасаясь озвучивать свои страхи.

Просто смотрели в окно пустыми взглядами. Просто держались за руки, транслируя друг другу неизменное:

«Все будет хорошо! Мы больше… никого не потеряем!»

Тем не менее, невзирая на все пережитое, Алмазова находилась здесь. Рядом. А вот Лиза… исчезла уже более суток назад. Осталась один на один с монстром. С грязным ублюдком. С жестоким, безжалостным убийцей.

И одному богу известно, что ей пришлось пережить в его лапах за это время. Побои? Насилие? Надругательства? Господи, жива ли она вообще?

Андрей не был прежде религиозным человеком. Не знал ни единой молитвы. Однако животный парализующий ужас за Лизку и брата пробудил что-то в душе. Заставил повторять про себя точно мантру:

«Не надо… умоляю, не надо! Если ты есть, если ты существуешь… услышь меня! В чем они виноваты? Они – все, что у меня есть! Не забирай их у меня! Не оставляй одного! Мне проще самому сдохнуть… проще самому!»

Словно чувствуя его внутренние стенания, Соня крепче стискивала его руку.

Все так же молча, но от этого простого жеста становилось чуточку легче.

Вскоре приехала мама Белоснежки – Елена Сергеевна. Оставив подругу в надежных родительских руках, Андрей наконец получил возможность переговорить с врачами Алексея. Они объясняли ему что-то своими заумными фразами, непонятными обычному человеку. Одуревшему от беспокойства. Взвинченному до крайности. Из потока их терминов Гордеев смог вычленить лишь то, о чем и сам прекрасно знал – все хреново.

Его нервы сдали в тот момент. Закрывшись в туалете, он сделал то, чего не позволял себе ни разу в осознанном возрасте – дал волю слезам. Позволил ярости и лютой ненависти, от которых задыхался, выплеснуться наружу.

Как раз этот момент у него завибрировал телефон. Звонила Ирина Павловна.

Наставница всегда умела найти нужные слова. Умела поддержать. И сей раз не стал исключением. Андрей почти взял себя в руки, почти успокоился.

Но стоило ей упомянуть Вику… и внутри все оборвалось. Его накрыло.

Умом-то он понимал, что Соколовская ни в чем не виновата, да только контролировать себя уже не мог. Гордеев орал так, что сам чудом не оглох.

Он говорил жуткие вещи. Ужасные. Мерзкие. Пугающие. А когда раздраженно сбросил трубку, понял с предельной четкостью – это конец.

Ничего уже не будет как прежде. Не после того, что ее отец-ублюдок сотворил с его родителями! С братом! С Соней! С Лизой!

«Что делать? Что теперь делать? Я не смогу… не смогу! Там… отец с матерью наверняка в гробу переворачиваются, наблюдая за тем, как я… собственное имя забываю в ее объятиях! Как теряю себя рядом с дочерью их злейшего врага! Их убийцы! Не говоря уже о брате и девчонках…»

С тяжелыми мыслями он вернулся в палату. Соня уже спала – ее вырубило от лошадиной дозы лекарств. А они с Еленой Сергеевной проболтали до глубокой ночи. Они обсуждали все на свете, подбадривали друг друга, предаваясь приятным воспоминаниям. Но в конечном итоге и их сморил сон. Елена Сергеевна примостилась на небольшом диванчике, рядом с кроватью Сони, а Гордееву досталась хлипкая кушетка у стены. Едва ли он жаловался. Все лучше, чем остаться одному в пустом доме и с ума сходить от неизвестности. Поначалу казалось, не уснет. Нервы не позволят.