Эмоции в розницу - читать онлайн книгу. Автор: Юлия Волшебная cтр.№ 51

Я молчала, пытаясь унять многоголосый шум в голове.

– А ты не боишься, что… что кто-то из клиентов, с кем ты бываешь слишком откровенен, выдаст тебя Службам?

– Я знал, на какие риски иду, выбирая профессию, Мира. Уже поздно бояться: опасность – мой ежедневный спутник. Но ни один продавец эмоций не пойдёт на откровенность с клиентом, в котором у него есть хоть малейшие сомнения.

Что ж, одно я знала точно: чутьё Грега не подводило. Я никогда не смогла бы его предать.

После завтрака я стала собираться обратно в город, ещё толком не понимая, как вообще планирую жить дальше. Меня ждали неоконченные проекты, а кроме того и впрямь не терпелось обстоятельно проанализировать новую информацию и принять для себя какое-то решение.

Уже в прихожей мне на глаза попался резиновый мячик – игрушка Рика. До меня только дошло, что я не видела пса ни вчера, ни сегодня.

– Грег, а Рика всё ещё нет дома? Он в порядке? – обеспокоенно спросила я.

Грег широко улыбнулся, многозначительно глядя на меня:

– Вчера ты не заметила его отсутствие. Подозреваю, кто-то другой завладел всеми твоими мыслями настолько, что ты ничего не замечала вокруг? – он нежно провёл большим пальцем по моей щеке. – Тебе идёт, когда ты краснеешь. Это делает тебя чертовски сексуальной. А Рик в порядке, по-прежнему в доме у матери – не успел его забрать.

В этот раз мы прощались по-особенному: долгим, бесконечно нежным поцелуем, от которого предательски заныло внизу живота: какая-то часть меня настаивала на продолжении. И всё-таки необходимо было возвращаться в Центрополис.

* * *

Во время одной из наших последних бесед, Грег обмолвился, как тоскливо бывает возвращаться в пустые апартаменты, где его никто не ждёт.

– Именно поэтому, – говорил он задумчиво, – так приятно приезжать каждый раз в гости к матери или сестре, где дом всегда встречает приветливыми объятиями и добрыми улыбками. Расспросами о самочувствии и о том, как прошёл день. Чьими-то торопливыми шагами по ковру в соседней комнате. Дыханием жизни, которая с твоим появлением, словно бы, становится активнее и ярче. Одиночество давит на многих эмпатов так же сильно, как присутствие других человеческих особей поблизости на але́ксов.

Мне по-прежнему было сложно его понять: чудодейственная программа хоть и научила меня испытывать и распознавать многие чувства, но не научила в полной мере любить общество. Общество самого Грега я не брала в расчёт. И, разумеется, мне никогда не приходилось испытывать радости – или неудовольствия – из-за того, что кто-то меня ждёт в моих же апартаментах. До того самого момента, когда я вернулась из трущоб на следующий день после приёма.

Первыми меня встретили мужские электронные ботинки, стоящие в прихожей на подзарядке рядом со сменной парой моих собственных. Владельца лишней пары обуви я обнаружила бесцеремонно развалившимся в моём рабочем кресле. Его холодные светло-голубые глаза смотрели с вызовом. Так, словно хозяин здесь он.

– Здравствуй, Альберт, – со вздохом произнесла я. Мне даже не пришлось скрывать удивление.

Вначале.

Но через миг до меня дошло:

– Как… как ты обошёл систему идентификации?!

– Н-да, дочь, – он криво ухмыльнулся. – Мы слишком давно не виделись, и ты, похоже, совсем забыла, кто я, и какими возможностями обладаю. Хотя, тебе, пожалуй, простительно: ты ведь толком этого и не знала. Вот этот с виду неказистый кристаллик, – Альберт вытащил из нагрудного кармана комбинезона поблескивающий прямоугольник, – способен открыть любую дверь в ОЕГ. Совершенно любую.

«Ч-чёрт!», – тяжёлая волна осознания захлестнула меня, лишая внутреннего равновесия. Значит, я далеко не единственная, кто может проникнуть в это пространство, в чём я была так уверена ранее. И отныне я никогда не смогу чувствовать себя в безопасности в этих стенах.

– Зачем ты здесь? – я старалась не смотреть ему в глаза.

– Хотел спросить у тебя тет-а-тет, о чём ты думала, отказывая молодому господину Лобзовскому и покидая приём, нарушив процедуру?

– Я думала о том, – я старалась говорить как можно спокойнее, – что как гражданка ОЕГ имею право самостоятельно принимать решение о необходимости брачного контракта в моей жизни. И в ближайшие годы я не имею ни малейшего намерения менять свой семейный статус. На это у меня тоже есть право согласно Закону, который мы оба хорошо знаем. И вообще, почему ты делаешь ставку именно на меня? Насколько мне известно, у тебя есть ещё одна дочь, Инга. Так почему бы не подыскать подходящего партнёра для неё? Или ты уже…

– Право, говоришь? – Альберт прервал меня на полуслове. – Было, Миранда. У тебя было такое право до тех пор, пока ты этот самый Закон не преступила. А твоя сестра… Что ж, поверь, я был бы не против посодействовать ей в заключении выгодного контракта и не только… Да вот незадача: её давно нет в живых. Инга аннулирована.

«Аннулирована».

Отец произнёс это таким же ровным тоном, как и всё остальное, бесстрастно глядя мне в глаза, а мне в этот момент показалось, будто я снова нахожусь в кошмарном сюрреалистичном сне, и пол, вращаясь и дрожа, норовит уйти у меня из-под ног.

Я опустила глаза, понимая, что не смогу сохранить равнодушное выражение лица.

Вот так, между делом, я узнала о смерти единственной сестры, с которой так и не повстречалась. И теперь уже никогда не встречусь. И самым ужасным почему-то казалось то, что всё это время я считала её живой и даже пыталась представить, где она может жить и чем заниматься.

– К-когда это случилось?

Отец резко поднялся с кресла и стал прохаживаться по комнате, а потом внезапно остановился, развернувшись ко мне.

– Примерно через полгода после твоего отселения. Ещё в интернате. Так что, она не пожила в семье и дня, – боковым зрением я увидела, как Альберт провёл рукой по своему лбу, словно в попытке разгладить собравшиеся там морщины. – Но сейчас не об Инге. Я здесь для того, чтобы помочь тебе принять верное решение, Мира.

Я презрительно фыркнула. Кажется, это получилось слишком громко, потому что Альберт как-то особенно пристально взглянул на меня.

«Тебе известна статистика рождаемости в городах? А уровень смертности детей в интернатах?» – не далее, чем сегодня утром спрашивал меня Грег. Вот и Инга стала очередной безликой составляющей этой статистики. Всего лишь строчкой с пометкой «аннулирована» в одной из бесчисленных баз данных. И отец сообщает об этом мимоходом, тут же переходя к более важному для него вопросу. Интересно, как они обсуждали смерть Инги с матерью? Он сообщил Клариссе об этом за ужином, а она пожала плечами и попросила передать порцию коктейля? Или, быть может, Кларисса встречала Альберта этой новостью с работы, а он в ответ устало попросил отправить его ботинки и комбинезон в чистку, а сам отправился поплавать в бассейне? В тот момент я ненавидела Альберта так, будто это он напрямую был виновен в смерти моей сестры. А может, так и было? Как знать, быть может, я следующая на очереди?