Эмоции в розницу - читать онлайн книгу. Автор: Юлия Волшебная cтр.№ 15

– Я не хочу останавливаться, – наконец, произнесла я, с твёрдой уверенностью глядя Грегу в глаза. Если бы я только знала, как это решение перевернёт всю мою жизнь! Но я думала только о том, что же ответит продавец эмоций.

А он смотрел на меня так пристально, словно пытался взглядом просканировать мои истинные намерения. На какую-то секунду я решила, что Грег всё равно откажется продолжать сеансы и выставит меня за дверь. Однако он, наоборот, кивнул, признавая, что наши договорённости в силе, и вернулся к столу с оборудованием. В этот момент я ощутила настоящую радость – лёгкое, почти невесомое, но такое тёплое чувство, от которого почему-то захотелось обнять своего продавца эмоций. Но вместо этого я притянула к себе Рика и зарылась лицом в его длинную, чуть жестковатую шерсть. Пёс в ответ довольно заурчал и попробовал лизнуть моё лицо.

– Вообще-то, ты повела себя крайне нелогично, решившись на продолжение сеансов, – задумчиво проговорил Грег.

– В чём же, по-твоему, нелогичность?

Он отодвинул «энцефалограф» и какое-то время молча смотрел на меня, словно решаясь. Наконец, после короткого вздоха он ответил:

– Люди, которые испытывают дискомфорт, столкнувшись с конфликтом идей и жизненных установок, обычно всеми силами стараются снизить степень такого конфликта. Проще говоря, ты сама должна была избегать дальнейших встреч со мной ради собственного спокойствия. Человеку жизненно важно поддерживать согласованность знаний о мире, поэтому люди готовы оправдывать свои заблуждения. Все мы – и эмпаты, и алéксы – идём на разные ухищрения, чтобы обмануть собственный ум. Но ты действуешь вопреки.

– Ты прав. Это делает меня в некотором смысле уязвимой, но я стремлюсь всегда оставаться честной сама с собой. Именно это стремление толкает меня идти до конца сейчас.

– Вынужден признать, такая позиция достойна восхищения. Она требует недюжинной смелости.

– Неужели эмоции действительно так страшны? – я пожала плечами.

– Нет. Страшно другое. Терять почву под ногами и наблюдать, как всё, во что ты верил, обращается в дым. Как белое становится чёрным, а ты перестаёшь верить сам себе.

Как странно: Грег опять с ювелирной точностью обозначил ощущения, которые одолевали меня во время размышления над снами и воспоминаниями о детстве. А ещё над рекламными слоганами, сопровождавшими жителя ОЕГ на каждом повороте.

– Когнитивный диссонанс у тебя возникает именно из-за того, что ты должна, а не хочешь, – помедлив, продолжил Грег. – У большинства алекситимиков нет собственных желаний, есть только обязанности.

– Почему ты думаешь, что мы сами не хотим того, что делаем и к чему стремимся?

– Способность человека желать автоматически активизируется, когда ему помогают чувствовать. Если желания основываются не на чувствах, а, например, на рациональных соображениях, – это уже не желания, а долженствования или необходимости. Желание – это больше, чем мысль или бесцельное воображение. Оно содержит аффект и компонент силы. Если аффект блокирован, человек не может испытывать собственные желания, и весь процесс волеизъявления сходит на нет.

– Но ведь склонность к аффектам опасна, – с уверенностью возразила я. – Именно состояние сильного аффекта часто становится причиной убийств и других преступлений в среде эмпатов. И это же одна из причин нашего отказа от эмоций.

– У всякой палки два конца, – Грег вздохнул. – Увы, отказываясь от какой-либо части своей природы, мы одновременно теряем другие. Но ведь аффект – это не всегда взрывной эмоциональный процесс негативного характера. По сути, это просто энергия, которая сама по себе нейтральна. Всё зависит от того, куда мы направим её силой своей мысли. Усилием воли, если хочешь. Ты знаешь, какой развитой была культура и наука в Древней Греции? Там существовала так называемая теория аффектов. Она утверждает, что искусство призвано возбуждать в человеке различные состояния души. Эмоциональные состояния. И люди специально обучались тому, как достичь аффекта с помощью разных изобразительных средств – музыки, театра, литературы. Ты ведь слышала о древних греках, правда?

Я кивнула. Действительно, я была неплохо осведомлена об этой культуре. Нил Доран отдавал Древней Греции и всему периоду античности особое предпочтение, ведь именно там впервые появилась формальная логика как научно обоснованный метод познания действительности. Но отношение древних греков к искусству мы затрагивали лишь вскользь: наша учебная программа вовсе не предполагала таких тем.

Подумав о Ниле, я мгновенно вспомнила свои сновидения и против воли нахмурилась. Это не укрылось от Грега.

– Что не так?

– Мне стали сниться сны. О прошлом. А ещё я восстановила в памяти один эпизод из своего раннего детства, хотя думала, что неспособна помнить себя в таком возрасте…

Грег посмотрел на меня как-то озадаченно и почесал нос.

– Это всё из-за твоего рассказа о детских годах, да? – спросила я. – Ты таким образом помог мне запустить собственный пересмотр?

Грег выглядел смущённым и как будто сбитым с толку:

– В целом да. Но… обычно возвращение памяти о раннем детстве наступает у клиента не раньше восьмого-десятого сеанса. Не многие доходят до этого этапа, а уж идти дальше тем более соглашаются лишь единицы.

– Ты мне не веришь?

– Не в том дело. Просто… пойми меня правильно. Я ещё не встречал такого, чтобы это наступило так быстро. Ты уверена, что подобные сны не снились тебе и раньше? И сами воспоминания, возможно, не так уж новы? А может, ты сконструировала какое-то из них самостоятельно? То есть, попросту создала в своём воображении… Так бывает иногда.

Я покачала головой:

– Некоторые события действительно и не забывались. Но один из эпизодов, пришедших во сне, касался того возраста, о котором я до сих пор не помнила абсолютно ничего. И тем не менее я твёрдо уверена: воспоминание реальное.

– Расскажи мне обо всём, что вспомнила, – попросил Грег. – Настолько подробно, насколько это возможно. Не опускай никаких деталей. Сможешь?

Я кивнула и начала обстоятельный рассказ. Подробно описала и маленькую комнату с толстыми стенами в интернате, и всё, что вспомнила о Якобе Лобзовском и Ниле Доране в колледже. Не упомянула только одно: что во сне Нил разговаривал со мной голосом Грега.

На протяжении всего этого повествования я сохраняла ровное и холодное состояние ума, не вовлекаясь в свою же историю. Меня даже удивило, насколько отстранённой я была во время пересказа воспоминаний, ещё пару дней назад поднявших во мне целую бурю. Кажется, Грег тоже почувствовал мою безучастность, поэтому рассказ его не удовлетворил.

И тогда он приблизился ко мне с повязкой в руке:

– А теперь я хочу не только голых фактов. Поведай о своём личном отношении к тому, что ты мне сейчас рассказала.

Наконец, и повязка, и все датчики были, как обычно, установлены на свои места. Однако в этот раз вместо того, чтобы слушать или просто пассивно получать чужие впечатления, я должна была говорить о своих. Но это оказалось слишком сложным заданием.