Сердце на Брайле - читать онлайн книгу. Автор: Паскаль Рютер cтр.№ 49

– Я говорю тебе, что Янник Ноа вылетел, и ноль реакции?

– А что я могу сделать, месье? Ничего. Бывают моменты, когда ничего не поделаешь.

Священник задумался.

– Это правда. Ты тут ничего не можешь. Никто не может. Он боролся, но не добился своего.

– Я пойду, месье, так будет лучше.

– Жаль, я думаю, что ты подходишь.

– Подхожу? Для чего? Вы очень параболичны, месье.

– Подходишь, и всё. Надо будет тебя осмотреть.

Мне стало не по себе.

– Осмотреть?

– Теперь придется ждать Уимблдона. Жаль. А ты не можешь заглянуть пораньше? До турнира? Мы тебя полностью осмотрим. Не волнуйся, у меня даже диплом медбрата есть…

Он в своем уме? Я со всех ног удрал из церкви, оказался на том самом месте, где была ярмарка, и вспомнил о «яблоке любви», которое мы разделили с Мари. Хотелось есть, ноги стали как ватные, а в животе поселился страх. Внезапно там, совсем наверху, выплыла луна, и мне показалось, что она высовывает язык.

Тут я увидел полицейскую машину. Она стояла у мэрии, а мигалка отбрасывала вокруг разноцветные пляшущие тени, которые рисовали сказочный узор на стенах зданий. Если попытаюсь добраться до дома, меня арестуют, это точно.

Я развернулся, двигаясь вдоль стен. Сердце билось так сильно, что, казалось, оно вот-вот выскочит из груди. На цыпочках, словно боясь разбудить соседей, я направился в сторону леса. И лишь оказавшись под покровом деревьев, я вновь почувствовал себя в безопасности. Мне стало спокойней только среди таинственных пляшущих теней.

В затопленной хижине спала Мари. Ее волосы спутались от пота в густую копну. Мари казалась такой маленькой и потерянной в этом огромном спальном мешке – я решил, что она, наверное, даже легче своей виолончели. Я подумал о моем уважаемом египтянине, который часто говорил о «тупиковых ситуациях» на шахматной доске. Мари слабо стонала во сне. Я лег рядом и сжал ее обжигающую руку. Она проснулась.

– Почему ты плачешь, Виктор?

– Просто так, Мари. И я не плачу.

– Знаешь, Виктор, мне бы хотелось вернуться с тобой на автодром…

– И разделить «яблоко любви».

Она крепко обняла меня, и я почувствовал ее жар. Я знал, что теперь всё кончено. Даже если нас не найдут до экзамена, Мари не сможет играть. Наверняка Иоганну Себастьяну грустно там, наверху.

Я погрузился в тяжелый сон, и мне приснился кошмар, в котором сумасшедший священник бежал за мной со шприцем. Он хотел схватить меня, я боролся, но весь обмяк и ослабел. К счастью, когда он почти до меня добрался, появился папа, словно божество, окруженное торжественным древним ореолом, изгоняющим все несчастия и удары судьбы.

– Они выглядят очень плохо! – сказал папа, поднимая меня с кушетки.

Кошмар развеялся. За окном уже наступило утро, и вся хижина была залита солнечным светом. Хайсам и Счастливчик Люк ухаживали за Мари. Я видел, как они заставили ее что-то выпить, придерживая спину и поднося лекарство к губам.

– Папа, как ты узнал, папа, как?

– Вчера вечером ко мне пришли родители Мари в сопровождении администрации коллежа.

– А как вы нашли нас здесь?

– Мне пришло в голову расспросить Хайсама. Мы сильно волновались из-за погоды… Однако мы мало что поняли из того, что он нам рассказал. Хайсам начал с шахматного турнира 1956 года… В итоге мы отправились за Этьеном и его братом. Я был уверен, что они что-то знают… Этьен вспомнил про хижину… У тебя очень странный друг. Выглядел он довольно неважно.

– Это ничего, – сказал я, – он просто влюбился, поэтому справляется со своими чувствами как может. Полиция тоже нас ищет?

– Не волнуйся! Я отправил их в другом направлении… Какие всё-таки странные у тебя друзья, – вздохнул папа.

– А родители…

– Они теперь всё знают…

Папа поднял глаза, а я вместе с ним.

На пороге у открытой двери стояли родители Мари и Этьен в костюме Дарта Вейдера.

Всё пропало, подумал я. Мат. Мари повернулась ко мне, наши глаза встретились, словно мы могли видеть друг друга. Ее разъяренные родители не двигались с места, переводя взгляд с меня на Мари и обратно. Вдруг ее отец встрепенулся и заорал:

– Так, хватит ломать комедию! Едем в больницу! Мы вытащим тебя отсюда, Мари. Ты только взгляни на эту дыру!

Он обвел рукой разваливающуюся хижину.

Мари разрыдалась. Ко мне разом вернулась энергия, я встал и закричал:

– Нет! Нет! Никакой больницы! Папа, так нельзя, не позволяй им… Нам нужно на конкурс. Иначе можете просто оставить нас тут помирать.

– Конкурс? – спросил папа. – Виктор, ты о чём вообще?

– Музыкальный конкурс. Даже виолончельный. Смотри, вот она, виолончель. А вот пропуск! А я переворачиваю страницы. И это не так просто.

Отец Мари издал странный звук, в котором смешались усталость, насмешка и угроза.

– Всё никак не покончишь с этими глупостями? – закричал он.

Отец Мари повернулся и показал на меня пальцем, дрожа от злости.

– Ты… Ты… ты у меня попляшешь! Мари, ты понимаешь, где ты из-за него оказалась? Поверь, ты еще поблагодаришь нас… Завтра мы съездим в спецшколу, и там начнется твоя новая жизнь… С меня довольно!

С удрученным видом Мари сидела на кушетке, прижавшись спиной к стене и уткнувшись лицом в колени.

Думаю, в жизни чудесам отводится не больше четверти часа. Для меня чудо случилось именно тогда.

Медленно, словно пошатываясь под собственной тяжестью, мой дорогой Хайсам встал с кушетки, на которой он сидел. Его глаза практически невозможно было разглядеть из-за запотевших очков. Он направился к родителям Мари, едва не коснулся их своим животом и встал перед ними без тени агрессии, очень спокойно. Затем Хайсам прищурился и пригласил их выйти побеседовать.

– Послушай, папа, – сказал я, – если ты отвезешь нас в музыкальную школу, я буду чистить коромысла клапанов каждый месяц в течение десяти лет. Я буду подметать «Канаду» каждую неделю. А если не отвезешь, то перестану бриться, и будет у тебя сын-бородач. В тринадцать лет это не очень красиво.

– Сначала нужно, чтобы родители Мари передумали…

– Об этом не беспокойся. Если вмешался Хайсам, значит, уже всё решено. Поверь, они ему не ровня. Совсем не ровня! Проблема в Мари. Нужно любыми средствами привести ее в чувство перед прослушиванием, потому что иначе Мари отправят в лагерь против ее воли.

– Она и правда не может играть в таком состоянии! – сказал Счастливчик Люк.

Одной рукой он погладил копну волос Мари.

– А Иоганн Себастьян? – добавил я. – Это тебе не какая-то ерунда!