Воображаемая жизнь - читать онлайн книгу. Автор: Джеймс Трефил, Майкл Саммерс cтр.№ 25

Как мы увидели на примере Айсхейма, явным эволюционным преимуществом для живых организмов будет способность переселяться вдоль жерла горячего источника в те места, где материалы, необходимые для поддержания жизни, будут особенно изобильным. Мы ожидали бы, что это окажется справедливым и для Новой Европы, но у её обитателей будет дополнительная возможность, недоступная айсхеймерам. На Айсхейме передвижение между горячими источниками заблокировано твёрдым льдом, однако на Новой Европе живые организмы могут легко колонизировать новые горячие источники, просто передвигаясь в жидкой воде. По факту мы ожидали бы от них способности мигрировать к разным источникам, подобно тому, как живые организмы на Земле переселяются с острова на остров через поверхность океана.

Каждый горячий источник будет представлять собой отдельную экологическую нишу, которую можно колонизировать, и мы ожидаем, что дарвиновская эволюция будет стимулировать развитие различных видов для этих ниш, как и на Земле. Например, различные горячие источники могут выносить на поверхность разные химические смеси, или поддерживать разные температуры, и эти различия приведут к появлению разнообразных видов на дне океана. (Ещё раз вспомните о тиграх и белых медведях.)

Картина потоков энергии на Новой Европе была бы аналогична таковой на Айсхейме. Тепловая и химическая энергия выбрасывались бы вверх через гидротермальные источники, а свет от звезды планеты проникал бы в слой льда. Мы можем представить себе формы жизни, которые возникли в жерлах срединно-океанических хребтов и следуют за восходящим потоком энергии и вещества к нижней части ледяного покрова. Он отмечал бы предел их вселенной. Как и на Айсхейме, эволюционное преимущество получат организмы, которые смогут расселиться сквозь лёд и воспользоваться энергией излучения своей звезды. Мы даже можем представить себе несколько способов, позволяющих осуществить такое расселение.

Например, в слое льда могут быть трещины и расщелины, по которым может просачиваться вода, несущая с собой микробов. Кроме того, мы знаем, что в мирах с подповерхностным океаном в нашей Солнечной системе (в том числе на спутнике, который мы можем назвать «Старой» Европой) время от времени образуются гейзеры жидкой воды, которые представляют собой ещё один путь сквозь лёд. Наконец, мы считаем, что удары метеоритов могут разламывать такие слои льда большими трещинами, позволяя жидкой воде вытекать из недр. Когда эта вода замерзает, она создает новую поверхность — это процесс, который астрономы называют обновлением поверхности. (Он, кстати, объясняет редкость кратеров на поверхности «Старой» Европы.) Любая из этих возможностей может дать живым системам контакт с излучением звезды, и мы предполагаем, что начнётся эволюция какого-то процесса наподобие фотосинтеза, чтобы организмы могли воспользоваться этой энергией.

Вообще, утверждения из предыдущего абзаца поднимают интересный вопрос, потому что, хотя и кажется, что в мирах с подповерхностными океанами жизнь сравнительно легко может пробиться сквозь слой льда, в нашей Солнечной системе нет свидетельств существования жизни на поверхности таких миров. Различие, которое мы провели между лунами и планетами, где океаны на первых поддерживаются в жидком состоянии за счёт приливного разогрева, вполне может оказаться очень важным. В других мирах может существовать какая-то ещё не открытая причина, по которой жизнь в таких мирах, как Новая Европа, не сможет мигрировать на поверхность.

Например, может оказаться, что эти миры просто слишком далеки от Солнца, чтобы поддерживать жизнь на своей поверхности. В предыдущей главе мы увидели, что крупные «листья» могут компенсировать слабый приток энергии. Однако между океаническими микробами и крупными листьями может быть какой-то эволюционный шаг, который представляет собой своего рода «бутылочное горлышко», труднопреодолимое для живых систем. Или же, как вариант, процесс приливного разогрева может обладать каким-то пока неизвестным свойством, которое сдерживает переселение к поверхности. И, разумеется, существует вероятность того, что именно в этих мирах нашей Солнечной системы жизнь просто не возникла.

Кроме того, поверхность «Старой» Европы подвергается интенсивной бомбардировке частицами с Юпитера. Этот поток достаточно силён, чтобы уничтожить любую жизнь на поверхности спутника, но он может проникнуть в лёд всего лишь на несколько дюймов. Это открывает возможность для существования «поверхностной» жизни на Европе в нескольких дюймах под верхней стороной льда, а не над ней. Такую скрытую жизнь нельзя было бы обнаружить при помощи наших современных космических зондов и телескопов.

Есть ещё один факт, который может объяснить отсутствие жизни на поверхности спутников с подповерхностным океаном в нашей Солнечной системе, и он связан с тем, что нам известно о пищевых сетях в океанах Земли. Если исключить экосистемы в горячих источниках срединно-океанических хребтов, вся пищевая сеть в океанах нашей планеты поддерживается за счёт солнечного света. В основании цепочек сети находятся микроскопические организмы вроде фитопланктона, которые используют фотосинтез для преобразования энергии солнечного света в энергию, запасённую в органических молекулах. Несмотря на то, что солнечный свет может проникать в воду чуть меньше, чем на полмили (около 800 м), — это так называемая фотическая зона, — все остальные существа в море в конечном счёте потребляют энергию, запасённую в этих молекулах. Слой льда на Новой Европе воспрепятствовал бы образованию такой фотической зоны. Солнечный свет просто не смог бы проникнуть сквозь лёд в лежащую под ним воду.

И НАСА, и Европейское космическое агентство рассматривают возможность запуска миссий, предназначенных для непосредственного отбора проб и изучения тёмного материала, который появился из трещин на Европе. Для этого потребуется спускаемый аппарат со сложным устройством для химического анализа, очень похожий на марсоход «Кьюриосити», который в настоящее время находится на Марсе. В конце концов, возможно, потребуется пробурить лёд на Европе, чтобы взять пробу воды под ним. Если зонд обнаружит там живые организмы, то мы сможем начать анализировать эволюционную цепочку, которая их породила. Если такой зонд окажется пустым, это будет свидетельствовать о том, что на разогретых приливами мирах с подповерхностными океанами жизни развиваться сложнее, чем мы полагаем в настоящее время. В любом случае к вопросу о том, почему на поверхности этих миров нет жизни, следует подходить путём сбора новых данных, а не путём пустых рассуждений. С другой стороны, данные миссии «Европа» могут рассказать или, напротив, не скажут нам ничего определённого о жизни в мире, подобном Новой Европе, которая является планетой, а не спутником. Как и в случае большей части анализов экзопланет, здесь возникает много вопросов, на которые в настоящее время у нас нет чёткого ответа — этого момента мы вновь коснёмся в главе 17.

Учитывая то, как развивается многоклеточная жизнь вокруг океанских гидротермальных источников на Земле, разумно предположить, что многоклеточная жизнь может эволюционировать и в горячих источниках океанов на Новой Европе, и нам снова придётся признать, что мы не знаем, увидим ли мы там ещё и разумную жизнь. Однако, предположив, что разум и технологии действительно развиваются, мы можем строить предположения о том, какая цивилизация может возникнуть в условиях подповерхностного океана.