Буканьер - читать онлайн книгу. Автор: Геннадий Борчанинов cтр.№ 5

— Не боишься, что тебе тоже лоб заклеймят? — хмыкнул Шон.

— Нет, — соврал я. — По-твоему, лучше сдохнуть тут?

Клеймение пугало меня, но перспектива до конца жизни сапать землю и рубить лес, а потом умереть от побоев, истощения и недоедания, пугала меня гораздо больше.

— Эх, до моря далековато, — вздохнул ирландец. — Морем проще уйти.

Я даже примерно не мог представить, где на острове мы находимся. Я помнил только, что мы несколько часов ехали сперва до границы, а потом ещё несколько часов ехали на гаитянской стороне, пока автобус не слетел с дороги. Свои блуждания по лесу я помнил слабо, и был уверен, что дорогу назад в отель точно не отыщу.

— На испанскую сторону можно уйти, — предложил я.

Шон сделал вид, будто испускает газы.

— Ты думаешь, будто там по-другому? Слышал я, что там ещё хуже, — сказал он. — Мне туда дороги нет. С моим-то лицом.

И он был прав, во все времена встречают по одёжке. С клеймом беглого, в лохмотьях, заросшие, мы мгновенно будем схвачены. Но будь он одет в шелка и золото, никто бы и не посмел слова поперёк сказать, тактично стараясь не замечать уродливых шрамов.

— К буканьерам надо идти, — заявил Шон. — Они тут наверняка где-то есть, на острове.

— Где?

— Не знаю. На острове, — простодушно ответил Шон.

Я промолчал. В принципе, если раздобыть оружие, в лесу можно выжить и так. В армии мне приходилось довольно часто стрелять, почти каждую неделю. Местные ружья, конечно, далеко не «Калашниковы», но наловчиться стрелять я мог бы довольно быстро. Куда сложнее будет спать на голой земле и продираться через чащобу. Но в первую очередь, необходимо свалить отсюда, с этой плантации. Со всеми остальными проблемами надо разбираться по мере их поступления.

— Спалить бы тут всё к чёртовой матери, — процедил я.

— Это да, — зевая, протянул ирландец.

У меня тоже слипались глаза, а усталое тело требовало отдыха. Но я так давно ни с кем не беседовал по душам, что был готов превозмогать сон. Хоть и понимал, что завтра могу об этом пожалеть.

— Нужны ещё припасы в дорогу, — сказал я.

— Ага, — согласился Шон.

— Надо откладывать хотя бы по половине лепёшки. Прятать, — сказал я.

Крайне не хотелось урезать и без того скудный паёк, но это был единственный вариант.

— Негры сопрут, — возразил каторжник. — Да и если увидят, что мы хлеб прячем...

Аргумент действительно был весомый.

— Мы на Сент-Китсе рыбу ловили, когда сбегли. Прямо в ручьях, — сказал Шон.

Я представил вкус и аромат жареной рыбы и почувствовал, как у меня бегут слюни. Голод терзал постоянно, от него сводило брюхо и путались мысли. Я понял, что в последний раз ощущал себя сытым ещё в доминиканской гостинице.

— Ладно, давай не будет о еде, — попросил я, чувствуя, как урчит в пустом животе.

— Ага, — снова зевнул Шон.

— Завтра поговорим, — сказал я, и повернулся к стенке.

В этот раз я отрубился почти мгновенно, и, казалось, не успел я сомкнуть глаз, как тут же раздался зычный крик надсмотрщика, требующий от каждого немедленно встать и идти на работу. Я устало потянулся на слежавшейся соломе, пытаясь размять все затёкшие конечности и похрустеть суставами, но и это не вышло так, как я хотел.

— Вставай, чего разлёгся! — рявкнул надо мной надсмотрщик как раз в тот момент, когда я особенно сладко потянулся, и ткнул меня сапогом в бедро, на котором как раз оставался синяк от позавчерашнего удара палкой.

Я зашипел и съёжился, кое-как сдерживая рвущийся наружу мат, русский, английский и французский. Пришлось приложить все усилия, чтобы не ляпнуть лишнего. Это мы уже проходили. Рёбра у меня потом долго болели.

Пришлось встать, потирая красные от недосыпа глаза. Я бы не отказался от чашечки крепкого эспрессо, но здесь мне могли предложить только мешок пенделей, бодрящих ничуть не хуже.

Со стороны усадьбы доносился запах жареного мяса, от которого снова заурчало в животе, но я не смел даже надеяться на такую щедрость к рабам. Нас ожидала всё та же похлёбка, которую я бы постеснялся давать даже скоту. Но в этот раз хотя бы запах жареного мяса помог поскорее проглотить эту стряпню.

Рабская жизнь монотонна. Только появление Шона Келли хоть как-то разнообразило происходящее, но в целом — ничего нового, всё сливается в один бесконечный день, в котором есть только тяжёлый труд и несколько часов беспокойного сна, не приносящего никакого отдыха.

Но тот день сразу же начался с происшествия. Едва я успел затолкать в себя завтрак, как над плантацией раздался зычный крик Бернара Лансана.

— Побег! Ниггеры сбежали! — завопил он из другого барака, и меня охватило необычайное волнение.

Лансана, выводя рабов из барака, недосчитался троих. Он загнал всех обратно и пересчитал снова, но трое ниггеров как в воду канули, и Бернар закричал на всю плантацию, что они сбежали.

Видимо, побеги здесь считались обычным делом, многие охранники даже бровью не повели. Некоторые, наоборот, даже заулыбались, предвкушая, как они будут наказывать бегунков.

Из казармы по одному вываливались заспанные охранники, по тревоге поднимали вообще всех, нас же, словно стадо баранов, согнали в центр, без зазрения совести поторапливая отставших прикладами и хлыстами. Некоторые бедолаги остались без завтрака, у некоторых его попросту вырвали из рук. Нас построили в кривое подобие шеренги, лицом к хозяйскому дому. Неподалёку от крыльца стояли закрытые колодки.

— Кто видел сбежавших, получит день отдыха и двойную пайку! — медленно и чётко произнёс месье Лансана, чтобы даже самый дикий негр мог его понять.

Рабы озирались и переглядывались друг с другом, не решаясь произнести ни слова. Вдоль шеренги ходили охранники с мушкетами, злобно посматривая на нас, в то время как ещё несколько охранников переворачивали вверх дном барак, из которого сбежали ниггеры.

Я же наслаждался бездельем, стоя в шеренге с закрытыми глазами. Армия научила меня спать стоя и спать на ходу, чем я сейчас и занимался.

— Что, никто их не видел? — фыркнул надсмотрщик, вразвалку прохаживаясь вдоль шеренги. — Или вы все соучастники побега и мне придётся вас наказывать?

Несколько негров тихо зашептались между собой, словно лёгкий ветерок прошелестел над пальмами.

— Молчать! — рявкнул надсмотрщик. — Кто хочет говорить — поднимает руку. Ты? Как твоё имя?

Я неохотно раскрыл глаза и осмотрелся. Вся шеренга смотрела на тощего негра, робко тянувшего руку вверх.

— Моя звать Одудува, масса. Одудува ночью видеть, как в барак копать яма, — безжалостно коверкая французскую речь, произнёс негр.