На привязи - читать онлайн книгу. Автор: Ксения Каретникова cтр.№ 24

Абстрагируюсь, пытаюсь не сосредотачиваться на ощущениях. Но это очень и очень сложно. Борькин язык действует умело, лижет то нежно, то немного грубо, то кончиком, то во всю длину…

Вот как? Как, несмотря на все, я начинаю чувствовать волнообразное, пульсирующее приближение оргазма? Да так быстро…

Цепляюсь пальцами за покрывало, сминаю, сильно сжимаю челюсть, чтоб наружу не рвались ненужные звуки. А Борька словно понимает, чувствует, что нужно вот так — ускориться и едва касаться языком клитора.

Ощущения на пределе, и вот он — ноющий мышечный спазм… такой сладкий и горький одновременно. Я ползу выше, потому что все, потому что еще одно предательство самой себя же случилось. Борька вынудил меня кончить…

Твою же мать…

Боря прекращает терзать пульсирующий клитор. А я тяжело дышу, прикусывая губу. Ругаю себя, ругаю Борю. Да весь мир, да всех людей…

Вдруг пугающая приходит мысль — а Борька ли вынудил? Может, с ума сошла — и мне действительно нравится?

— Крис, — довольно произносит Боря, небрежно вытирая свой рот. Смотрю на него, и противно становится. Не, не до конца я с ума сошла. Не полностью предала. Чуть-чуть же не считается?

Борька подползает, садится и, притягивая меня к себе, легко скользит членом во влагалище. Трахает, но не агрессивно, а нарочито медленно. А еще смотрит мне в лицо — пронзительно и пытливо. Не хочу, но понимаю, что мне надо сейчас изобразить…

Громко выдыхаю, закатываю глаза, облизываю уголок губ… что еще сделать? А, руки, закидываю их за голову и цепляюсь за изголовье, сильно цепляюсь, пусть Боря видит напряжение. И он видит, все это заставляет Борьку двигаться быстрей, чуть резче. Его руки сжимают мои бедра, тоже сильней… Мужское дыхание сбивчивое, поверхностное, пару раз Борька выдает звериные рыки, сопровождая их шлепками по бёдрам.

Господи, когда же он все?

Да, вот сейчас я ничего не чувствую, совершенно. И то, что Боря помог мне несколько минут назад кончить, тоже сыграло свою роль — там так мокро, там столько смазки, что я даже члена не чувствую. Словно меня и не трахают сейчас вовсе.

Стону, надеясь своими звуками приблизить мужскую разрядку и мое освобождение из мною уже ненавистного страстного плена. В этот момент думаю, предполагая, что Борька, скорее всего, считает, что занимается сейчас со мной любовью, что все это не насилие с его стороны. Ведь выглядит именно так, я позволила…

Кончает. Точнее резко выходит и оставляет свое семя на моем животе, пачкая юбку и пояс. Не, этот костюм я точно больше не надену.

— Крис, девочка моя, — шепчет Боря, до омерзительного довольно улыбаясь. — Как мне хорошо-то с тобой.

Улыбаюсь в ответ, как могу. Выдавливаю из себя, томно прикрыв глазки. Пусть думает, что и мне хорошо.

Борька идет в душ, мне тоже хочется отмыться от буквально тающей на мне сперме, но я лежу и жду, когда ванная освободится. И вдруг вспоминаю — телефон! Борька включал музыку на телефоне!

Вскакиваю и вожу глазами по комнате, ища мобильник. Вот он, на полу валяется… Руки трясутся, беру телефон… твою мать! В нем не стоит ни одна из двух симок. Продумал все. Конечно, Боря придурок, но не тупой же.

Бросаю телефон обратно на пол с досадой, и в этот момент бывший пасынок выходит из душа, обмотав полотенце вокруг бёдер. Резко иду в ванную. Нервно снимаю наряд, залезаю под душ и намываюсь, в основном живот и промежность.

В комнату выхожу, облачившись в халат. Борька лежит на кровати, на нем лишь полотенце, и мне это совсем не нравится. Не захотел бы он все повторить. С меня хватит на сегодня.

В дверь вдруг стучат, Борька идет, открывает. А потом закатывает в помещение столик. Суши, твою мать, суши! Почти романтик. А еще бутылки — ром и кола. Вот последнее очень даже кстати.

Едва столик останавливается возле меня, беру ром, открываю… Все мои движения резкие, понимаю это и замедляюсь, делая теперь все более пластично, как танец танцую. Потому что не надо видеть Боре мое истинное отношение ко всему происходящему.

Наливаю ром в стоящий на столике бокал, потом туда — колу. И пью, почти как воду. Борька делает то же самое — смешивает колу с ромом и тоже пьет.

— Ешь, — говорит он, начиная есть сам. Беру тот же ролл, что и Боря, и съедаю. Хотя есть не хочется. А вот выпить еще, да побольше — очень.

Допиваю первый стакан, наливаю себе второй, точно так же, в таких же пропорциях. Боря наблюдает за мной с усмешкой. И ест. Пьет медленно и вроде как нехотя. Ничего, мне больше достанется.

Атмосфера в комнате странная, да и со стороны бы показалось, что мы влюбленные, устроившие себе свидание дома: сидим почти голые на широкой кровати, наслаждаемся японской кухней, попивая коктейли… Обманчиво же, да? Не все то, что кажется на первый взгляд. Усмехаюсь почти истерически, пока Борька не видит.

Третий стакан я уже цежу. В голове шумит, в теле лёгкость. Даже могу сказать — мне хорошо. Делаю глубокий вдох и вдруг чувствую, как Боря берет меня за руку и начинает ее гладить. Смотрю на мужскую руку с удивлением, а Борька загадочно произносит:

— Нам же хорошо вдвоем?

Киваю, потому что знаю, что если открою сейчас рот, то произнесу совсем не то, что нужно.

— Хочу, чтобы так было всегда… ну, или не совсем так.

Хмурюсь, не понимая его. А Боря, опять загадочно улыбаясь, резко встает и подходит к окну. Стоит, смотрит, спина его напрягается, когда Борька упирается ладонями в узкий подоконник.

— Здесь красивые места, Крис… здесь прошло мое детство, — говорит он.

— Расскажи, — прошу я.

— А нечего рассказывать. Потому что я не помню ничего, кроме своих эмоций.

— Расскажи о них.

Боря глубоко вздыхает и, не оборачиваясь, произносит:

— Невинное, беззаботное счастье. Любовь, сука, к близким… дети же все видят иначе и относятся ко всему так же. Искренне. Непосредственно. Честно. И взрослые должны позволить этой детской искренности сохраниться как можно дольше…

Он что, с дозой переборщил?

К чему и зачем Борька это говорит?

Он оборачивается, терзает трогательным взглядом. Впервые вижу у него такой. А еще до меня вдруг доходит, что, не считая полстакана рома с колой, больше ничего лишнего в Борькином организме нет. Глаза какие-то настоящие.

— А твое детство, каким оно было?

Вопрос заставляет вздрогнуть.

— Детдомовским оно было, — бросаю я и делаю большой глоток рома с колой.

Борька вздергивает бровь:

— Серьезно?

— А ты не знал? — фыркаю я. — Батя бухал после смерти мамы. Потом руку поднимать начал, вот меня и забрали. Мне было двенадцать. Шесть незабываемых лет я провела в детдоме.