Цвет твоей крови - читать онлайн книгу. Автор: Александр Бушков cтр.№ 43

– Все то же самое, – кивнул Грайт. – Впредь буду знать, на вас вопленик воздействует точно так же, как на нас. Раньше как-то не подворачивалось случая проверить.

– Он бы нас сожрал?

– И коней тоже, – кивнул Грайт. – Только не сожрал бы, а высосал, что ничуть не лучше. Впрыскивает в добычу какую-то гадость, и мясо превращается в густую жижу – ее вопленик и высасывает. Нас и наших коней ему хватило бы надолго… Ну а шонки состоят при нем падальщиками, и нельзя сказать, что это чистые паразиты – они своим верещанием дают хозяину знать о появлении добычи, у него самого чутье и слух не особенно и острые… Если хочешь, подойди поближе, он мертвее мертвого, прикидываться покойником не умеет. Вот напрет – другое дело, так дохлятиной прикинется, что порой опытных охотников обманывает, тут уж вся надежда на чутье опытных гончих. Впрочем, тебе наши охотничьи дела вряд ли интересны…

– Грайт, ты был великолепен! – с искренним восхищением выпалила Алатиэль.

Грайт усмехнулся:

– Ну, это у меня уже третий, так что опыт есть… Сходи посмотри, тебе будет интересно. Может, и Костатен глянет, кто у нас водится пушистый и безобидный…

– Посмотрю, – сказал я, спешиваясь. – Только… Второй не заявится?

– Ни в коем случае, – сказал Грайт. – Примерно в полудне пути второго… или второй нет. Они каждый на своем участке, и если заявится чужак, будет драка насмерть… ну, за исключением времени гона. Но до него еще далеко, так что смело можешь посмотреть…

Алатиэль первой поспешила к дереву, я пошел следом.

Да, было на что посмотреть! Больше всего вопленик походил на большую обезьяну, но покрыт был короткой и густой зеленой шерстью – надо полагать, природа так постаралась в маскировочных целях. На каждой из четырех лап – с полдюжины крючковатых когтей. Хвоста не заметно, или его просто не видно – вопленик лежал на спине, утыканный стрелами с разноцветным оперением, половина сломалась о сучья, когда он падал с дерева. Вот голова ничуть не похожа на обезьянью, скорее уж на муравьеда – вытянутая вперед, узкая, с коротким хоботком. Огромные глаза светло-красные, фасеточные, ушей я что-то не заметил. От горла к низу живота тянулся двумя рядами десяток длинных щупалец, заканчивавшихся кривыми желтыми когтями с каплями мутноватой жидкости на них, – ага, явно это ими он впрыскивает отраву…

Понемногу, пока я смотрел на эту тварь, к горлу стала подступать тошнота. Алатиэль пришлось еще хуже – она вдруг громко икнула, сделала пару шагов в сторону, согнулась пополам, и ее шумно вырвало. Хорошо еще, одежду не запачкала, только сапоги малость устряпала.

Пока и со мной не произошло того же, я отвернулся, пошел обратно к лошадям.

– Насмотрелся? – фыркнул Грайт. – Да уж, погань… Алатиэль, не смущайся, нарви травы и вытри сапоги. Когда люди первый раз видят вопленика, почти со всеми бывает то же самое. Меня самого вывернуло – ну, потом привык. Надо бы содрать шкуру, очень ценная добыча, но мы не на беззаботной охоте. Так что давайте-ка в путь. Не хочется приезжать на постоялый двор затемно, лучше посидеть вечерком и не спеша поужинать…

Он первым вскочил в седло, я следом, только чуть замешкалась Алатиэль, старательно вытиравшая сапоги пучком мягкой травы.

…Следующие пару часов наша поездка протекала скучно и монотонно: деревья и кусты, щебетание птах, ручьи, раза два в чащобу, ломая кустарник, бросались какие-то крупные животные, которых я не успевал разглядеть, а мои спутники игнорировали совершенно.

Понемногу окружающий ландшафт стал меняться – лес стал совсем редким, превратившись в группочки зеленых конусов посреди равнины, вокруг появились пологие невысокие холмы, где деревья росли вовсе уж редко. Справа, далеко от нас, текла самая настоящая река, широкая и спокойная.

Совершенно неожиданно открылся другой пейзаж: мы оказались на вершине холма высотой метров в двадцать, отлого спускавшегося к необозримой безлесной равнине, – и там, чуть ли не у самого горизонта, виднелось нечто вроде широкой дороги, темной полосой выделявшейся на фоне зеленого буйнотравья, словно командирский ремень на белой скатерти. Видно было, что по ней движутся почти неразличимые отсюда в деталях всадники и повозки.

Светло-желтый кругляшок уже прошел примерно половину пути до горизонта – здешние луны, я давно отметил, движутся по небосклону гораздо шустрее нашей. Грайт посмотрел на часы:

– Все идет, как я и прикидывал, вопленик задержал ненадолго. Так что и на постоялый двор приедем по прежней прикидке. Ну вот, Костатен, добро пожаловать на Большой Тракт… Присмотрись как следует, чтобы потом не пялиться очень уж удивленно, привыкни немного…

Он достал из кармана широкий и невысокий цилиндрик бронзового цвета, резко им встряхнул – и получилась довольно длинная, коленчатая подзорная труба с большой фиолетовой линзой на широком конце и того же цвета круглым стеклышком на узкой. Молча передал мне, посоветовал:

– Не торопись, времени у нас достаточно…

Я впервые в жизни держал в руках настоящую подзорную трубу – но разве это сложность для человека, привыкшего обращаться с биноклями? Единственное различие заключалось в том, что пришлось зажмуривать левый глаз и не окуляры вертеть, чтобы навести на резкость, а чуть-чуть колена складывать. Довольно быстро у меня отлично получилось.

Сильная оказалась труба, лучше биноклей, – так прикидывая, самое малое тридцатикратная, несмотря на малые размеры: оптика здесь явно была на высоте…

Я рассматривал Большой Тракт долго. Нельзя сказать, что движение было таким уж оживленным (на центральных улицах больших городов, где мне доводилось бывать, оно гораздо интенсивнее), сплошным потоком всадники и повозки не тянулись, но все же их было довольно много, без больших разрывов.

Понемногу я наметанным глазом пограничника стал подмечать некоторые закономерности. В обе стороны путники двигались тремя рядами и отнюдь не теснились бок о бок. В основном повозки ехали простого вида, этакие ящики на колесах, с полукруглым или квадратным матерчатым верхом, натянутым на обручи. Встречались и открытые, груженные бочками или ящиками, – надо полагать, грузы, не требовавшие защиты от дождя. Их везли поодиночке или парами то кони, то животные побольше, похожие на одногорбых верблюдов. Редко, но проезжали и натуральные кареты, очень красивые, вычурные, с металлическими украшениями, – несомненно, дворянские. Они всегда были запряжены только лошадьми и только четверкой. Посередине дороги тянулась невысокая, человеку по щиколотку, сплошная лента продолговатых отесанных камней темно-красного цвета, резко выделявшихся на фоне темно-коричневых больших плит, которыми был выложен Большой Тракт. Такие же ленты отделяли «проезжую часть» от обочины.

А там отметил и еще кое-какие закономерности. Сложил трубу и вернул ее Грайту. Он спросил не без любопытства:

– И каковы же впечатления?

– Есть кое-какие наблюдения, – сказал я. – Кареты и всадники едут только по крайней правой полосе. Движение там гораздо меньше, но ни одна повозка туда не выезжает, хотя могла бы. Правая полоса – исключительно для дворян?