Иная кровь - читать онлайн книгу. Автор: Вера Петрук cтр.№ 53

Человек, который целился в Кая из риппа, сразу же опустил ствол, и оскалил зубы. Наверное, это была улыбка.

— Добро пожаловать на землю искателей, — произнес он неожиданно приятным, бархатистым голосом.

Осушив кружку с пивом, Кай брякнул ею о стол и медленно обвел взглядом людей, набившихся в тесную, накуренную комнату. У начальника базы, как гордо именовала Десятая крохотную хижину искателей, было открытое, широкое лицо с выпуклым лбом, покрытым треугольными знаками и письменами. Татуировки имелись у всех искателей, и Кай уже начал верить, что они есть практически у каждого жителя Риппетры. Похоже, чтобы влиться в местное общество, ему тоже придется обзавестись рисунком-другим.

Почти все искатели, как один, напоминали Тифона — здоровяка, который сидел напротив Кая. Крепкие, бритые, татуированные, в жилетах мехом наружу, почти все с ножами, рукояти которых хищно торчали из ножен. Впрочем, у Тифона еще оставался рипп. Вожак — а именно это слово подходило к здоровяку больше всего, носил оружие на спине и, похоже, даже не чувствовал его веса. Он сидел на одном табурете, но казалось, что Тифон заполнял собой всю комнату. Его голос гремел постоянно, затихая лишь на то время, пока рот великана пережевывал пищу.

А стол им приготовили знатный. Кай уже опустошил две миски с мясной похлебкой и посматривал в сторону огромного котла, от которого поднимался ароматный дымок. Несмотря на то что на ужин собралось не меньше десятка человек, в посудине еще оставалось достаточно варева. Видимо, «на базе» привыкли готовить как для великанов — согласно росту и потребностям Тифона. Помимо похлебки их угощали рассыпчатыми вареными клубнями белесого цвета, в которых Кай узнал картофель. В шахте Тиля картошки не было, но дорожденные сны привычно подсказали название овоща. Картофель показался Каю суховатым, но он все равно впихнул в себя четыре клубня — на всякий случай. А еще на столе высилась горка свежего хлеба, который пекли прямо «на базе». Куски были белыми, мягкими и слегка влажными. По словам Тифона, тесто не пропеклось из-за халатности Аскола, который дежурил по кухне и в хлебе не смыслил. Но по сравнению с выпечкой на руднике, которую нужно было есть осторожно, чтобы не сломать зубы о встречающиеся камни, хлеб неопытного Аскола казался пищей богов. Кай слопал три куска и еще два незаметно спрятал в карман — про запас. Картофель, мясную похлебку и хлеб дополняли тазик с разнообразной травой, которую Тифон называл «салатом», тарелка с салом, миска с солеными грибами и кувшин с пивом.

Насытившись, Кай пожалел, что не подали ничего сладкого, зато вволю напился пива, которое в шахте Тиля ему не давали. Правда, особой радости пиво не принесло. То ли его надо было пить каждый день, чтобы привыкнуть, то ли искатели приготовили его как-то неправильно, но легкости и веселья в голове Кай не почувствовал. Кислый, с горчинкой и легким привкусом хлеба — в общем, напиток не произвел на него впечатления, и после второй кружки он перешел на брусничный морс, в котором, по крайней мере, был сахар.

Однако его друзьям пиво пришлось по душе. Разглядывая их сквозь клубы табачного дыма, Кай вспомнил, что еще совсем недавно также сидел за столом с гномами. Интересно, что сейчас происходило в руднике Тиля Голубоглазого? Скорее всего, ничего там не изменилось. По-прежнему дежурные смены отправлялись в забои, по-прежнему все свободные от работы шахтеры собирались после работы в столовой, где обсуждали соседей, гомозулей, добычу, и, конечно, пили пиво. Кай вспомнил, как Фосфор учил его держать отбойный молоток, как Тиль распевал за ужином веселые и задорные песни, как красиво было в рубиновой пещере, куда гномы ходили молиться Святой Варваре. Может, не такие уж и скверные они были ребята, какими он вообразил их, когда убегал?

Тут взгляд Кая упал на Десятую, и поток добрых мыслей о гномах кончился. Пиво подействовало на девушку совершенно противоположным образом, чем на него. Румяная и слегка растрепанная Десятая сидела по правую руку от Тифона и впервые на памяти Кая улыбалась. Глаза у нее блестели, руки уверенно двигались от миски к кружке, затем к хлебу и обратно, и вся она казалось какой-то живой, настоящей, словно Тифон поил ее не пивом, а живой водой. Кай знал о чудесном напитке из сказок, которые в его дорожденных снах рассказывали незнакомые матери незнакомым детям. Голос Десятой мелодично выделялся среди мужского гула, наполнявшего комнату. За те пару часов, что они сидели за столом искателей, девушка сказала больше слов, чем за всю их совместную дорогу. Тифон с товарищами окружил Десятую такой заботой и вниманием, что Каю стало стыдно за то, что ему было тяжело нести ее, и он, передавал девушку Тупэ, словно багаж. Искатели усадили ее на самый лучший стул, предварительно обложив его подушками, и непрестанно ругались за право носить подругу.

Несмотря на разницу в возрасте, внешности и вообще другой пол, Десятая неуловимо напоминала Тифона и других здоровяков, населяющих хижину. Было в ее облике что-то такое, отчего стороннему наблюдателю становилось неуютно, когда она оказывалась в компании себе подобных. Общие повадки, манера поведения, стиль речи выдавали в ней бывшего обитателя этой хижины, и оставалось гадать, как такая хрупкая девушка могла найти родные души среди столь суровых парней, как бритоголовые искатели Совиного Ущелья. Впрочем, глядя на ее плечи, Кай только теперь подумал, что, вероятно, Яма Смерти могла превратить в скелет любого крепыша. Он искренне хотел, чтобы у Десятой все было хорошо, и трагедия в шахте стала лишь коротким эпизодом в ее будущей счастливой жизни.

Как ни странно, но гном Тупэ тоже ничем не выделялся из компании пьющих и гуляющих искателей. Сидя за столом, он вполне успешно соперничал с Тифоном в ширине плеч и крепости шеи. Если бы горного человека побрить и нанести на лоб треугольные знаки, то он вполне сошел бы здесь за своего. Пиво порадовало гнома больше других блюд и напитков, и весь вечер он не поднимал нос от кружки. Похоже, Тупэ решил утопить в пиве все мысли и сомнения по поводу побега из шахты. После трех кружек глаза у гнома стали маленькими, бегающими и масляными, он напевал под нос песню о заблудившемся горняке, пускал слюни в тарелку и громко икал. Глядя на него, Кай готов был поверить, что у него в кружке плескалось какое-то другое пиво. Ему отчаянно хотелось впасть в то счастливое состояние пофигизма, в которое, похоже, провалился гном. Однако влив в себя третью кружку, Кай испытал острый позыв помочиться, но легкости бытия таки не ощутил.

Чистильщик Райзор, хоть и принадлежал к другой секте, как мысленно обозвал присутствующих Кай, тем не менее, чувствовал себя вполне комфортно. Он тоже вполне мирно вписался в компанию. Сначала Райзора приняли настороженно, но после нескольких кружек пива Тифон с живым интересом обсуждал гомозуля, по какой-то надобности выплывшего из пещер и ставшего добычей Райзора. Оба искренне жалели потерю такой ценной дичи, курили табак Райзора, ругали Корпус и проклинали самодела.

Если в этот вечер и был здесь кто чужим, так это грандир Валентин. Он сидел с краю, в углу, и его едва было видно сквозь густой табачный дым, окутавший стол. Комнату освещала одна лампа ракушечника, висевшая под потолком на почерневшей от грязи веревке, и в ее тусклом свете лицо грандира казалось лицом мертвеца. Он постарался отодвинуться от всех по возможности дальше, и если вначале искателей смущало присутствие за их столом человека столь высокого сана, то после того как принесли пиво, на Валентина уже не обращали внимание. Глядя на то, какими крошечными порциями питался грандир, Кай удивился, что тот еще жив. Он хорошо помнил, что в дороге Валентин отказывался от еды Райзора, но тогда даже не задумывался о том, на чем держится святое лицо. Из предложенного угощения Валентин положил себе на тарелку лишь одну картофелину, над которой издевался вес вечер, разрезая ее на тысячу кусочков. Как показалось Каю, в рот грандиру ни один из кусков так и не отправился. Валентин пил воду, за которой сходил к колодцу сам, чем немало удивил Кая, привыкшего считать его лентяем.