Дядя самых честных правил - читать онлайн книгу. Автор: Александр Горбов

— Эй, Констан!

— Слышь!

Верная примета: когда за спиной так орут — это к драке.

— Стой, разговор есть!

— Де Рюсс, погоди!

Ненавижу, когда меня так называют! Я сунул руку под камзол и проверил пистоль — на месте и заряжен. Ну всё, ребятки, вы допрыгались.

— Да стой же!

Не торопясь и натянув на лицо высокомерное выражение, я обернулся.

Кто бы сомневался: два студента с Артистического факультета, известные задиры. Спорим, я могу предсказать, что эти наглецы скажут? Что-нибудь вроде: «де Рюсс, а правда, что у вас в Московии…»

— Де Рюсс, скажи, правда, что у вас в Московии все такие тупые, что не могут получить звание магистра?

Ну, что я говорил?! Прищурившись, я разглядывал наглую парочку. По виду оба южане: чёрные волосы, горбатые носы, заострённые уши. Гасконцы? Сейчас проверим.

— А правда, что в Гасконе, — передразнил я наглецов, — детей головой вниз роняют? И приходится их отдавать на Артистический факультет, чтобы они хоть зад научились вытирать?

Парочка вспыхнула. Ага, угадал!

— Дуэль!

— Да! С обоими!

— Согласен, — я слегка поклонился, — прямо сейчас и здесь.

Нечего откладывать драку. А то знаю я этих гасконцев — придут толпой и вместо дуэли получится поножовщина.

— Да, сейчас.

Дуэли студентов — дело привычное. Но в Университете Сорбонны поединки разрешены исключительно на магических пистолях — смертей почти не бывает, только почётные шрамы. Иногда, если не повезёт, могут выбить глаз, но этим гордятся особенно сильно.

— Приступим!

Один из оскорблённых гасконцев шагнул вперёд и встал в стойку. Повернулся ко мне правым боком, вытащил пистоль и стал медленно поднимать вытянутую руку.

Дурачок, думаешь я буду ждать, пока ты прицелишься? Я резко выхватил пистоль и выстрелил от бедра.

— А-а-а-а!

Хах! Попал! Гасконец выронил оружие и схватился за горло. Не будет тебе шрамов, дружок. Поваляешься минут пять с удушьем и поймёшь, что со мной нельзя связываться.

— Де Рюсс, — второй драчун выхватил пистоль, — со мной дерись!

— Как скажешь, красавчик.

Бах! Этому я засадил выстрел в голову. Тоже неплохо — сотрясение ему обеспечено.

— Прощайте, господа.

Я опустил пистоль и крутанул его по спусковой скобе на указательном пальце — мой «фирменный» победный жест. Спрятав оружие, я насмешливо поклонился валявшейся на мостовой парочке.

— И не забывайте — согласно Кодексу, повторная дуэль возможна только через месяц.

Оставив драчунов, я двинулся дальше по улице. Всё-таки надо благодарить судьбу, что у меня есть «секрет», научивший так стрелять. Но о нём я расскажу потом, когда не будет лишних ушей и глаз.

* * *

Как ни крути, оскорбления гасконцев имели под собой почву. Семь лет я учусь в Сорбонне, а получение магистерского звания всё так же далеко. И никаким старанием этого не исправишь. Мне уже намекнули знакомые профессора: ректор запретил проводить со мной диспуты, необходимые для сдачи. Говорят, сказал прямо: варвар из дикой России никогда не получит степень. Ну и ладно, не очень-то и хотелось.

По дороге домой я заглянул в лавку старика Жана. Года два назад я выгнал из его подвала крыс — несколько простых Знаков на стенах и три часа на вырисовку Печати. С тех пор он бесплатно снабжает меня продуктами и подкидывает мелкую работёнку.

— А, Констан!

Увидев меня в дверях, Жан приветливо осклабился.

— Всё ещё не магистр?

Да ёшки-матрешки! Они сговорились, что ли?

— Привет, Жан. Даже не собираюсь. С магистра ты станешь брать двойную цену за свою ветчину. Кстати, отрежь мне кусок на ужин.

Лавочник расхохотался от незатейливой шутки и поманил меня пальцем.

— Констан, есть большой заказ.

— М-м?

— Амбары на том берегу Сены.

— Опять крысы, — я хмыкнул.

— Ну а кто? Возьмёшься? Тридцать ливров.

— Пятьдесят.

— Побойся бога, Констан! Там всего два маленьких амбарчика.

Жан двумя пальцами показал, какие это крохотные амбарища. Да-да, верю, верю. И наверняка знаю, что Жан сдерёт с заказчика все шестьдесят.

— Только из уважения к тебе, Жан. Сорок пять.

— По рукам!

— На следующей неделе, Жан. Завтра и послезавтра мне надо быть на диспутах.

— Хорошо. Но только обязательно, тебя будут ждать.

Хитрый лавочник подмигнул и отрезал здоровенным ножом шмат окорока. Добавил от щедрот кусок сыра, несколько луковиц и завернул в тряпицу.

— Держи, Констан. Тогда жду тебя в понедельник.

— Договорились.

Будущий ужин я бросил в сумку и двинулся в сторону Сены.

* * *

Последние два года я снимал комнатушку в доме Матушки Шалот. Крохотная мансарда, койка, стол и шкаф без дверцы, но мне нравилось: и от Университета недалеко, и от весёлого квартала, и соседи не слишком шумные. А главное, обходится всего пятьдесят су в месяц.

Я уже открывал дверь, когда за спиной раздалось громкое покашливание.

— Dobryi vecher, Konstantin Platonovich.

Что?! Резко обернувшись, я упёрся взглядом в незнакомца. Наверняка дворянин, по одежде видно. Но не местный — такие парики уже пару лет как вышли из моды. И саквояж в руке иноземный, в Париже таких нет.

— U menya pismo dlya vas.

Пришлось напрячься, подбирая слова подзабытого языка:

— Zdravstvujte. Prohodite, pogovorim u menya bez lishnih svideteley.

Распахнув дверь, я пропустил его вперёд и указал на лестницу. Пока мы поднимались в мансарду, я судорожно вспоминал родную речь.

Мне было двенадцать, когда в Москве случилась вспышка чумы. Жар, беспамятство, месяц не мог встать с кровати. Но я выжил, а родители — нет. Дом оказался в залоге, родня не спешила забрать к себе сироту без Таланта…

Спасибо дальнему родственнику, троюродному дядьке, которого я даже не видел. В тот год в Сорбонну посылали делегацию: десяток великовозрастных балбесов под началом графа Шувалова. К ним-то меня дядька и пристроил.

Вот так я и оказался в Париже. Шувалов со своими балбесами уехал домой несколько лет назад, как только они получили бакалавров. А я остался: на родине без денег, знакомств и протекции делать было нечего. Да и честно скажу — в Париже мне нравилось, а ехать в далёкую холодную страну не хотелось.