— Да ну?
Нелли напрягает брови, ее глаза бегают по сторонам, словно она пытается что-то понять.
— Э-э… да. — Ее губы растягиваются в натянутую улыбку. — Я думаю… Я не знаю, почему я так сказала.
— Нелли, ты была на юге Флориды?
Она смотрит на мое отражение.
— Я… не уверена. А ты?
— Нет. Может быть, мы как-нибудь съездим в путешествие. Что скажешь?
Нелли медленно кивает, ее улыбка превращается в искреннее волнение.
— Нел? — Гарольд несколько раз стучит в дверь спальни, прежде чем войти внутрь. Он сразу же столбенеет, пытаясь заговорить два раза.
— Ну как тебе? — Нелли встает. Ее уверенность озаряет всю комнату.
Гарольд бросает на меня тяжелый взгляд.
— Мисс Стоун, пожалуйста, поговорим наедине.
Я распрямляю плечи и направляюсь к двери, не позволяя мужчинам Мур пристыдить меня за доброту к Нелли.
— Ты можешь говорить здесь, Гарольд. — Нелли проходит мимо меня. — Я спускаюсь выпить кофе и позавтракать. До скорой встречи, Скарлет.
Гарольд закрывает за ней дверь.
— Ты выглядишь совершенно нелепо, и я могу с уверенностью сказать это, потому что знаю, что на работе или в борделе, где ты развлекаешься, тебя ждет дорогой шерстяной костюм на заказ и шелковый галстук.
— Осторожно, — предупреждает он. Его глаза-бусинки пытаются запугать меня. — Ты нравишься Нел. Это здорово. Это означает, что мне не придется проводить здесь так много времени, но я не могу… не хочу, чтобы ты пыталась изменить ее. Она больна. Ей нужна рутина и привычка, чтобы не… — Он выдохнул и стиснул зубы на несколько секунд.
— Вспоминать.
Он делает шаг ко мне.
Я перехожу в режим жужжащей птицы.
— Ты не хочешь, чтобы она вспомнила, что произошло.
Еще один шаг.
Я держу себя в руках.
— Ты понятия не имеешь, о чем говоришь и с кем связываешься.
— Она вспомнит, это всего лишь… — Весь воздух покидает мои легкие, когда я ударяюсь лицом о стену, а моя рука выкручивается вокруг спины до такой степени, что слезы щиплют глаза. Я зажмуриваю их.
— Я больше не буду тебя предупреждать, — сквозь зубы процедил Гарольд, прижимая меня к стене.
Боль в руке стихает, и через две секунды дверь в комнату открывается и снова захлопывается. Я открываю глаза, медленно отрывая лицо от стены. На изумрудных обоях красная полоса. Я дотрагиваюсь пальцами до уголка брови. Кровь. Мне не страшно. Я злюсь. Даже сейчас у меня нет чувства самосохранения.
После того как кровь сворачивается, я убираю небольшую кровавую полоску на стене и спускаюсь в столовую. Нелли поднимает взгляд, делая глоток из своей чашки, рассчитанной на королеву.
— Скарлет! Что случилось с твоей головой?
Прежде чем я успеваю ответить, из кухни выходит Гарольд с портфелем в руках и твердым взглядом «не играй со мной».
— Я слишком резко свернула за угол на верху лестницы. Не смотрела, куда иду. Я в порядке.
Не сводя с меня глаз, Гарольд наклоняется и целует Нелли в макушку.
— Хорошего дня, милая.
Я сглатываю рвоту, маскируя свое полное отвращение улыбкой, такой же фальшивой, как эрекция, которую, я уверена, он получает в виде таблетки.
Рак. Ты все еще борешься с раком. Мой голос разума говорит, что мне нужно успокоиться и забыть об этом. Дела семьи Мур — не мои заботы. Но каждая клеточка моего тела хочет поставить мужчин Мур на колени за то, что они делают с Нелли.
***
Ограниченные средства и покалеченный велосипед не позволяют мне отправится на Тайби, когда я возвращаюсь домой после того, как отвезла Нелли на дневной сеанс кино с субтитрами и обед в том же кафе, куда меня водил Тео. Это была моя идея. К сожалению, карма сегодня днем вздремнула; иначе, я уверена, она бы устроила так, что Гарольд Мур тоже был бы там, со своим развлечением недели.
Хорошие новости? У меня есть стационарный телефон. Плохая новость? Я не знаю номер мобильного Тео. Я должна была вытянуть бумажник Гарольда и взять достаточно наличных, чтобы оплатить такси до Тайби. Мы могли бы назвать это компенсацией за травму. Гребаный дрочер!
Не припомню случая, чтобы мне приходилось жить в таком ограниченном бюджете. Дэниел не предложил мне денег, хотя я положила на его счет почти пятьдесят тысяч фунтов перед отъездом из Лондона.
Я уверена, что это было недосмотром с его стороны, но у меня не хватило наглости попросить вернуть хоть что-то после того, как я разрушила его жизнь.
Я живу в нескольких улицах от библиотеки. Библиотеки с компьютерами и интернетом. Я несколько раз проходила мимо нее, как алкоголик проходит мимо нелегального алкогольного магазина. Но я не могу этого сделать. Хакеры могут играть с компьютером в Бога. Простой поиск в интернете превращается в горстку преступлений в течение нескольких минут. Мое желание уничтожить человека, который впечатал меня лицом в стену, слишком велико, чтобы дать мне доступ в Интернет. Это было бы заряженным пистолетом в моей руке.
Я разваливаюсь на своем десятидолларовом стуле для пикника посреди пустой комнаты.
— Черт! — я поморщилась, забыв, что мне нужно избегать любого вида плюханья.
В мою дверь стучат.
— Если вы не убийца, впустите себя.
Дверь легко открывается.
— Привет. — Я вливаю в свое приветствие столько энтузиазма, сколько могу.
Легче было бы упасть на меч, чем смотреть на боль, вытравленную на лице красивого мужчины передо мной: Тео в своих рваных, свободных джинсах, старой черной футболке с разрывом у шеи и черных ботинках. Я не вижу в нем жизни, и это заставляет меня в очередной раз усомниться в своем существовании. Медленное прощание не приносит ничего, кроме затянувшейся боли. Я сделала это с Дэниелом, а теперь делаю это с Тео.
Я могу заплакать, глядя, как он стоит здесь, не говоря ни слова. Мое сердце бьется о клетку из ребер, желая вырваться и прижаться к нему. Я не могу следовать за своим сердцем, но как же я этого хочу.
Я не пыталась полюбить тебя.
Он закрывает за собой дверь и идет ко мне, опускаясь на колени между моих ног. Мой нос покалывает. Глаза горят.
Ты мое спасение или мое проклятие?
Я открываю рот, но не могу говорить. Мое горло распухло. Дыхание — это отдельный подвиг. Тео кладет голову мне на колени и обхватывает руками мою талию, но ничего не говорит.
Медленно вдохнув и задержав дыхание, я поднимаю глаза к потолку и стараюсь не моргать. Верните мне смертный приговор. Позвольте мне умереть, потому что такие страдания слишком невыносимы. Проводя пальцами по его волосам, я моргаю и поддаюсь слезам, которые не просто падают — они приходят как огромная волна, сотрясая все мое тело.