Пробуждение - читать онлайн книгу. Автор: Нефер Митанни cтр.№ 96

Ангара, скованная льдом, при первом взгляде поразила своей мощью. Уже в который раз Анна подивилась сибирским масштабам и поймала себя на желании написать эти красоты красками. Будет ли у неё такая возможность? Об этом ведал только Господь, а ей оставалась вера, что он не оставит её в своей милости.

Ровно через неделю состоялась вторая встреча Анны с губернатором. Он был всё так же любезен до слащавости, вновь целовал руку и улыбался.

- Ну-с, Анна Александровна, вы обдумали мои слова? Что решили?

-Ваше превосходительство, моё решение я вам уже озвучивала, и оно неизменно, - отвечала Анна.

- Вот, значит, как… - протянул Цейдлер, не скрывая разочарования.

Постучал пальцами о стол, что-то обдумывая, и протянул Анне лист бумаги с гербовой печатью.

- В таком случае, сударыня, сообщаю вам. Что имею высочайшее приказание взять у вас письменное свидетельство, проще говоря, подписку о том, что вы добровольно отказываетесь от всех прав на преимущества дворянства и вместе с тем от всякого имущества — недвижимого и движимого, коим уже владеет и какое могло бы достаться вам в наследство.

- Да, конечно, я всё подпишу, - отвечала Анна и подписала в указанных местах.

Цейдлер, чуть нахмурившись, внимательно смотрел на Анну.

- Всё? – она взглянула ему в лицо. – Теперь вы дадите мне подорожную?

- Да, конечно! – любезная улыбка вновь преобразила лицо Ивана Богдановича, он убрал подписанные Анной бумаги в папку, которую тут же спрятал в ящик стола, и всё с той же любезной улыбкой сообщил: - Приходите после завтра. Полагаю, к тому времени мой секретарь всё подготовит.

Когда Анна пришла в указанный срок, ей было сказано, что губернатор болен и принять её не может. В результате, Анна каждый день была вынуждена приходить к нему и каждый раз ей сообщали о болезни господина губернатора. Так прошло ещё две недели. Однажды Анна пришла вновь, мысленно молясь, чтобы в этот раз её приняли. Она понимала, что отказа более не потерпит. Если ей не удастся получить разрешение, она просто поедет на свой страх и риск. Цейдлер, казалось, удивился, во всяком случае удивление читалось в его взгляде, каким он окинул Анну.

- Анна… Александровна?! – спросил он, словно позабыл её имя.

- Да, а вы меня не ожидали увидеть, Ваше превосходительство? – улыбнулась она.

- Нет, конечно, но… - он замешкался на мгновение и вдруг признался: - Честно говоря, я думал, вы вняли моим доводам…

- Ваше превосходительство, давайте не будем терять времени и решим мой вопрос, - предложила Анна с холодной улыбкой.

- Ну что ж… Извольте! – Цейдлер протянул Анне папку, - Вот, пожалуйста ознакомьтесь внимательно.

Он говорил ровным официальным тоном, его прежняя слащавая любезность растаяла, подобно куску сахара в горячем чаю.

Открыв папку, Анна увидела два листа гербовой бумаги, исписанные аккуратным почерком. Она стала читать.

«1. Жена, следуя за своим мужем и продолжая с ним супружескую связь, сделается естественно причастной его судьбе и потеряет прежнее звание, то есть будет уже признаваема не иначе, как женою ссыльно-каторжного, и с тем вместе принимает на себя переносить всё, что такое состояние может иметь тягостного, ибо даже и начальство не в состоянии будет защищать ее от ежечасных могущих быть оскорблений от людей самого развратного, презрительного класса, которые найдут в том как будто некоторое право считать жену государственного преступника, несущую равную с ними участь, себе подобною; оскорбления сии могут быть даже насильственные. Закоренелым злодеям не страшны наказания.

2. Дети, которые приживутся в Сибири, поступят в казенные заводские крестьяне.

3. Ни денежных сумм, ни вещей многоценных с собой взять не дозволено; это запрещается существующими правилами и нужно для собственной их безопасности по причине, что сии места населены людьми, готовыми на всякого рода преступления.

4. Отъездом в Нерчинский край уничтожается право на крепостных людей, с ними прибывших». *

Закончив чтение, она отодвинула документ и спросила, стараясь не выдать охватившего её волнения.

- Я должна это подписать?

- Да! – Цейлер вскочил и в волнении заходил по кабинету, - Да! Вы должны подписать! Неужели вы готовы это сделать? – он буквально сверлил Анну своим взглядом.

- Да, я готова, - отвечала она и взяв перо, обмакнула его в чернильницу, и вывела свою подпись в углу документа.

- Голубушка! – Цейдлер схватил её за руки и заговорил сбивчиво: - Я понимаю… Но я готов… готов сей же час порвать этот документ и… Ну как же можно?! Как можно соглашаться с этим?! Это безумие! По возрасту я гожусь вам в отцы и вот ежели бы я был им, то своей дочери запретил бы решительно!..

- Но я не ваша дочь, - усмешка скользнула по губам женщины, - Ваше превосходительство, давайте оставим … эмоции. Я могу ехать?

- Нет! – воскликнул губернатор. – Пока ещё мы уладили не все формальности – завтра к вам придут мои люди и обыщут ваши вещи.

Заметив тень, пробежавшую по лицу Анны, он развёл руками:

- Таково предписание, мадам! Я вынужден соблюдать порядок.

И действительно, на следующее утро в гостиницу, где жила Анна, явилась толпа мелких служащих. Они стали перебирать её вещи и один из этих подручных губернатора, расположившись за маленьким столиком, тщательно записывал перечень вещей.

Вся эта неприятная процедура продлилась около полутора часов, после чего писарь сказал:

- Сударыня, извольте подписать вот здесь, - он указал пером место под списком, - и здесь.

Анна, не говоря ни слова, подписала. Чиновник удовлетворённо кивнул и сообщил:

- Мы вынуждены изъять вот это колье. Оно относится к дорогим вещам.

- Хорошо, - равнодушным тоном отвечала Анна. Ей вдруг вспомнились разбойники Сугака: от них она уехала со всеми своими вещами, у неё не пропало даже крохотной ленточки. Мысленно Анна порадовалась, что догадалась спрятать свой фамильный перстень, принадлежавший когда-то её матери, в панталоны, которые сейчас были надеты на ней.

***

Регина Санникова"Озеро Байкал". Холст, масло,50*60 см.

Байкал… За месяцы своего странствия Анна уже привыкла к красотам сибирской природы. Но это озеро, которое местные прозывали морем, поразило её. Стоя на самой его кромке, женщина устремляла взгляд в даль озера, но не видела противоположного берега. Бескрайний ледяной простор! Он завораживал своей нереальностью и какой-то мистической аурой, которая, казалось исходила от этих скованных льдом вод. Сам лёд тоже оказался необычным: по всей водной тверди его покрывали многочисленные трещины, которые бесконечно тянулись вдаль и уходили вглубь на десятки саженей. Анна вдруг вспомнила свой давний сон: в нём она вот так же стояла у самого края берега, но только во сне это был берег Невы, отделявшей женщину от заключённого в крепости мужа. Нева в сравнении с Байкалом казалась ручейком. Ей предстояло преодолеть это море. Теперь Анну ничего не задерживало. Подорожную ей выдали, правда выписав не на её имя, а на имя казака, сопровождавшего её. Ранним утром, ещё затемно, Анна покинула Иркутск и сейчас ей предстояло, переехав Байкал, следовать до Верхнеудинска.Стоял страшный мороз – казалось дыхание застывает и слезы леденеют прямо на глазах. Анна старалась держаться изо всех сил, но всё равно при мысли о малютке-сыне не могла не плакать. Сможет ли она увидеть когда-нибудь своего Сашеньку? И простит ли он свою грешную мать?В Кяхте, пограничном городе, куда Анна приехала после Верхнеудинска, пришлось заночевать и сменить удобную и укромную кибитку на перекладные. Когда узнала, что придётся ехать на телегах, решила, что легко перенесёт такое путешествие. Но вскоре поняла, что ошиблась. Тряска до грудной боли была тяжким испытанием. Анна была вынуждена часто останавливаться, чтобы дать себе передышку. Иначе она боялась, что вообще лишится сил от такой дороги, тянувшейся на шестьсот вёрст.В дополнение к тряске она сносила и голод: Анна ранее понятия не имела, что на станциях, которые содержали буряты, нормальной провизии не было, а буряты питались привычной им едой – сырой солёной или сушеной говядиной, запивая её кирпичным чаем, щедро приправленным топлёным жиром. И лишь к середине февраля Анна достигла Большого Нерчинского завода, где располагалась резиденция начальника Нерчинских заводов Тимофея Степановича Бурнашева. Итак, до мужа – совсем ничего, но предстоят новые формальности в общении с начальством.