Пробуждение - читать онлайн книгу. Автор: Нефер Митанни cтр.№ 59

Её лицо раскраснелось, голубые глаза потемнели, превратившись в густо-синие, точно море в непогоду. Достав кружевной платок, она отёрла капли пота, выступившие на лбу. Потом, потянувшись к резному столику, стоявшему неподалеку, взяла крошечную табакерку и, прихватив понюшку табаку, втянула её носом, после чего громко чихнула и высморкалась.

Привычку нюхать табак Марья Фёдоровна переняла от своего покойного мужа, как и эту табакерку, которую некогда супруг, бывший значительно старше, получил за усердие по службе. Вещицей этой Марья Фёдоровна очень дорожила, впрочем, вряд ли как памятью о покойном, которого не любила, скорее, как ювелирной ценностью, табакерка была весьма изящной и дорогой. Эмалевая, цвета мордоре**, с изображением Екатерины II в образе Минервы, эта крошечная шкатулочка была украшена золотом и серебром, а портрет императрицы и край крышки обрамляли чистейшей воды бриллианты.

- Помогает от внутреннего жару, - объяснила она, уже миролюбиво глядя на Анну. – Хороший табак не только нос прочищает, а и голову проясняет, как говаривал мой покойный муженёк, царствие ему небесное, - метнув взгляд на иконы, стоявшие в Красном углу, Марья Фёдоровна осенила себя крестом.

- Так вот, - продолжала она уже ровным тоном, - Тебе следует выйти замуж. – Да, да! – заметив попытку Анны возразить, отрезала она. – Я знаю, что граф намерен вновь свататься к тебе, и настаиваю, - она строго взглянула на Анну и с нажимом повторила: - Я настаиваю, принять его предложение.

- Но тётя! – Анна попыталась говорить спокойно, но это удавалось ей с огромными усилиями. – Побойтесь Бога! Как можно принимать предложение графа, уже будучи замужем?! Мой муж, слава Богу жив, и я считаю ваши слова по меньшей мере странными.

- Жив?! – Марья Фёдоровна скинула болонку с колен, и та, издав жалобный звук, переваливаясь на маленьких лапках, отошла к камину и устроилась на коврике. – Ссылка в Сибирь равносильна смерти! Ты вольна считать себя свободной. Кстати, и государь говорит о том же.

- Хорошо, пусть так, пусть есть указ императора, - Анна кивнула и тут же возразила вновь: - Но теперь я не бесприданница, я княжна Черкасская, как вы сама изволили это давеча заметить. Я состоятельная женщина с обеспеченным будущим и могу сама заботиться о себе и своих близких. Зачем мне нужен брак с Никитиным? Граф хоть и уважаемый в обществе человек, но я не люблю его, я никогда не питала к нему добрых чувств. Более того, я скажу вам честно - Никитин мне неприятен!

Анна сама удивлялась своей смелости. Но сейчас она вдруг почувствовала себя сильной женщиной: она и только она сама должна позаботиться о себе и сыне, и если она не будет стойкой перед давлением со стороны тётки, то никогда не сможет вновь соединиться с Сергеем.

- Ишь, как ты заговорила! – зло прищурившись, раздражённо бросила Марья Фёдоровна. – Ну хорошо же, голубушка! Коли так, оставайся ни женой, ни вдовой. Только подумай,- тётка погрозила пальцем, - как примут твоего сына в обществе! Не успеешь и глазом моргнуть, как молодой князь войдёт во взрослые лета. И кто решится отдать за него порядочную девицу, ежели он хоть и князь, да мать его невесть кто!

- Сударыня, достаточно того, что я законнорожденная внучка князя Черкасского! – бросила Анна, стоя перед тёткой.

- Дерзить изволишь, голубушка! – прищурилась Марья Фёдоровна. – Ну, ну… Изменилась ты, Анна, не в лучшую сторону, - заметила она. – Ну да то не диво – муж вольностям обучил! А то не приходит тебе, гордячке, что Никитин мог бы стать опекуном Александру в твоё отсутствие?

- У Александра есть опекун, - отвечала Анна, - его крёстный, Николай Ильич Синяев.

- Это тот дружок Сергея, известный бабник и брандахлыст***? Нашла опекуна!

***

На следующий день после ареста Сергея она сидела над колыбелью сына. Хотелось плакать, но слёз почему-то не было. Она пребывала в странном, необъяснимом состоянии – кормила грудью сына, качала и пеленала его, но как-то отстранённо, словно это была не она сама, а кто-то другой, другая женщина, а она всем своим существом была где-то далеко. Мысли будто метались в каком-то лабиринте, пытаясь отыскать Сергея. Именно с того дня она стала существовать словно во сне. Люди, окружавшие её, события, происходившие с ней – всё было, как в тумане. Иногда казалось, если она выйдет из этого тумана, то проснётся, очнётся от кошмарного сна и вернётся в свою прежнюю счастливую жизнь, вновь окажется в объятиях любимого мужа.

Несколько раз Архип приносил поднос с едой:

- Анна Александровна, матушка, отведайте супчику, кухарка куриный сварила, как вы любите, с лапшичкой… а вот ещё капустка квашеная знатная нынче удалась, вам же кушать надо, чтобы мальчонку кормить, - уговаривал он.

Но печально улыбнувшись, Анна просила унести еду.

- Не могу, Архип, я позже, позже непременно поем и капустки твоей отведаю, - натужно улыбаясь, уверяла она старого камердинера.

И тот, вздохнув и покачав головой, послушно удалялся. В квартире было тихо. И эта тишина, напряжённо-звенящая, густая и почти осязаемая, сводила Анну с ума. Хотелось выбежать на улицу и бежать, бежать куда-то, предпринимать хоть что-то, чтобы узнать о Сергее. Где он сейчас? Что с ним? Вернётся ли он домой?

- Архип, - то и дело звала она старика, выглянув из своей комнаты, - не было ли вестей от Сергея Владимировича? – спрашивала, с надеждой глядя в красные от бессонной ночи глаза камердинера.

- Нет, голубушка, Анна Александровна, не было, - качал он головой и беспомощно разводил руками, точно ему было стыдно, что не может сообщить молодой барыне радостную весть. – А ежели будет, уж я всенепременно сразу скажу! – уверял он.

- Да, уж постарайся сразу! – комкая в руках кружевной платочек, просила Анна.

Она потеряла счёт времени. Пыталась заняться рукоделием, пока малыш спал, но нитки путались, она то и дело колола пальцы. Уже перевалило за полдень, как вдруг тишину разорвал звонок в двери. Она кинулась в переднюю.

- Серёжа! – позвала, ожидая увидеть мужа.

Однако ошиблась: Архип, открывший двери, впустил Синяева. Заметив нескрываемое разочарование на её лице, гость попытался пошутить:

- Анна Александровна, увы, я - не он, к моему огромному сожалению, простите меня Бога ради!

Он поцеловал её тонкую руку, которую Анна протянула машинально, и тут же заметил:

- Да вы вся дрожите, голубушка! Вам нельзя волноваться!

Они прошли в гостиную. Николай присел рядом с ней на диван и, не выпуская её руки, заговорил бодрым, уверенным тоном, в котором она уловила фальшивые нотки:

- Сударыня, я поспешил к вам, как только позволила служба… Да, да, знаю, что Сергей арестован. Я в вашем полном распоряжении! Сделаю всё, что нужно вам и Сашеньке.

- Николай Ильич, я признательна вам, - Анна, чувствуя свою вину перед ним за то, что он вынужден вот так разыгрывать перед ней уверенность, встала с дивана и прошлась по комнате, попыталась унять волнение, - нам покуда ничего не нужно… Я прошу вас только об одном, скажите, вам что-то известно о Серёже?!