Пробуждение - читать онлайн книгу. Автор: Нефер Митанни cтр.№ 26

Когда они с Анной вошли в кабинет, Марья Фёдоровна, закрыв глаза, откинувшись на спинку кресла, сидела за столом. Она казалась спящей. И они остановились в нерешительности, Анна вопросительно взглянула на мужа.

- Не сплю я, - подала голос старуха и открыла глаза. – Садитесь, - то ли приказала, то ли предложила она.

Потом помолчала, обдумывая что-то, и заговорила с расстановкой, хмуря время от времени широкие поседевшие брови.

- Ты, голубушка, должна узнать кое-что, - неожиданно призналась Марья Фёдоровна,- это касается твоих родителей. Да и ты, дорогой мой, тоже… Раз уж решился жениться на ней.

Она окинула их изучающим, как бы оценивающим взглядом. Заметив, что Сергей сжимает руку Анны, усмехнулась одними губами, искривив большой рот, и продолжала:

- Твой отец, Анна, Александр Войцеховский служил вместе с Владимиром, моим старшим братом и отцом Сергея. Александр был лет на десять моложе моего брата, но не взирая на разницу в летах они подружились. Владимир однажды обмолвился, что обязан Александру жизнью. Спустя годы брат вышел в отставку, вернулся в родной дом, женился и вскоре овдовел. Зажил дикарём в своем доме на заимке. Александр же, хотя и оставил армию немного раньше друга, был из числа любителей приключений, - Марья Фёдоровна почему-то вздохнула. – Игрок, бретёр, казалось, спокойная и, тем более, семейная жизнь его не прельщает. Однако через какое-то время он по приглашению Владимира, уже вышедшего в отставку, приехал к нам. У Александра, несмотря на то, что он принадлежал к старинному польскому роду, не было никаких средств для существования, что не диво при его-то темпераменте и образе жизни. Мой брат взял его к себе в управляющие. Справедливости ради надо сказать, Александр был человеком чести. С собой он привёз юную жену, моложе его, хрупкое, воздушное создание, которая была словно не от мира сего … Черкесская княжна, - лицо Марьи Фёдоровны исказила странная гримаса, словно собственные слова причинили ей боль. - Её предки принадлежали к числу тех пяти черкесских князей, которые ещё в тысяча пятьсот шестьдесят втором году перешли на службу Польского короля, приняв католичество.

Марья Фёдоровна замолчала, как будто отдыхала, собираясь с силами. Потом сказала тихо:

- Твоя мать, Анна, была католичкой… полячкой, но, по сути, черкешенкой. Её звали Елизаветой. Только Александр называл её по-польски – Эльжбета*… Мой бог…- так он обожал переводить её имя.

Дрожащей рукой она открыла ящик стола, достала из него миниатюру и протянула её Анне. С волнением та взяла изящную вещицу. Едва взглянув на неё, вздрогнула. С портрета на неё смотрела… она сама. Те же огромные почти чёрные глаза, неподдельно искренний, по-детски открытый взгляд из-под густых, изогнутых кверху ресниц, тот же плавный разлёт тонко очерченных тёмных бровей, припухшая нижняя губа, трогательно нежный овал лица. Красавица была одних с Анной лет, и лишь старомодный воротник платья говорил, что портрет написан давно, до рождения Анны.

- Это… моя мама? – тихо спросила Анна. В её глазах стояли слёзы, ноги подкашивались. Сергей быстро усадил её, встав позади, опустил свои руки на вздрагивающие плечи.

- Да, - кивнула Марья Фёдоровна. – И ещё, - она вновь вздохнула, - я узнала твоего отца, гораздо раньше того, как он стал служить у брата. Он гостил у Владимира ещё в годы их совместной службы. Мы были примерно одних с ним лет и… Я влюбилась в него, но… меня выдали замуж за другого. Я не противилась, ведь моё чувство не было взаимным, и я понимала, что никогда не буду с ним счастлива …Да и вообще, скорее всего, он даже не догадывался о моих чувствах. Он видел во мне лишь друга. Но увидев его с твоей матерью… - Марья Фёдоровна нахмурилась, пытаясь сдержать рвущиеся эмоции. - Словом, я возненавидела её, - призналась чуть дрогнувшим голосом. - Она была воплощением всех моих страданий. Каждый день я видела, как он смотрит на неё, любуется, восхищается. У них это было страстное чувство. По прошествии лет я понимаю, что между ними существовало слияние душ и тел, они дышали друг другом. Я же медленно угасала, сгорая, словно в пламени ада. Потом Елизавета умерла родами… Им катастрофически не везло с детьми. Двух она не смогла выносить и скинула, а третьи роды – была ты, Анна. Александр растворился в своём горе. Казалось, он не замечал даже свою крошку дочь. Он лишь пожелал окрестить тебя по православному обряду. И тогда я, уже схоронившая мужа и брата, занимавшаяся только племянником, приезжавшим иногда на каникулы, была вынуждена заняться и тобой. Вскоре Александр, будучи при смерти, попросил меня позаботиться о тебе. Его родные давно умерли, он остался один в целом свете, родные же Елизаветы отказались от неё, не приняв брака с Александром. Для них он был мезальянсом.

Марья Фёдоровна замолчала. Молчали и Сергей с женой. Анна, сжимая в руках портрет, не сдерживала слёз, и они сбегали тонкими ручейками по её щекам.

- Ну, так вот, - вновь заговорила женщина. – Поначалу мне не составляло никакого труда заботиться о девочке. Я даже любила тебя, ты была презабавным существом, воплощением ангела… Впрочем, внешне ты такой и осталась, - она криво усмехнулась и, бросив насмешливый взгляд на племянника, заметила: - Хотя, полагаю, этот искуситель уже лишил тебя ангельской сути… Мда, ты росла, не доставляя никаких хлопот. Но вдруг однажды… вместо милой доброй, моей, девочки я увидела перед собой Елизавету… Каждый твой жест, взгляд, улыбка воскрешали в моей памяти образ давно ушедшей соперницы. Я понимала, что ты ни в чём не виновата… Впрочем, как и она не была виновата, ибо мы не имеем власти над нашими сердцами… Сердце Александра было отдано ей… Но для меня началась новая мука. Я словно вернулась в прошлое, испытывая всё то, что испытывала тогда, много лет назад, когда она была жива, и их счастье заставляло меня страдать. Потом я заметила, как Сергей смотрит на тебя. Это был взгляд Александра на Елизавету. И тут мой разум словно помутился – я решила, что не могу допустить счастья соперницы. О, да! Я осознавала, что ты – не она, но… не знаю, как это объяснить… В тот момент ты уже почти стала ею. Не имело никакого значения, что уже нет в живых моего любимого Александра. Я просто …О, Господи! – рука пожилой женщины взлетела к лицу. – Я словно сходила с ума!

Марья Фёдоровна замолчала, казалось, у неё иссякли силы.

- Тётя, - решился сказать Сергей, - если вам трудно, то…

- Нет, - Марья Фёдоровна резко прервала племянника. – Нет, я договорю… Я должна рассказать всё… Итак, я решила выдать тебя за графа. Да, он обещал дать кредит, но… Это не было главным для меня. Тем более что не так уж нужны были эти деньги. Главное – я убирала тебя с моих глаз. Но Сергей оказался смелее, чем я ожидала, - она усмехнулась, - я недооценила своего племянника. Я всегда считала тебя, – она взглянула на Сергея, - обычным столичным шалопаем, который не променяет радости жизни на высокие чувства, пусть и самые настоящие. Кстати говоря, это была ещё одна причина, почему я хотела выдать Анну за графа. Я всерьёз опасалась, что ты, наигравшись, бросишь её и…Мне бы не хотелось Анне такой участи…Тем более, я дала слово Александру, что позабочусь о его дочери. А потом… Словом, вы бежали. И мне даже стало как-то легче: уже не надо было ничего решать, брать груз ответственности на себя. «Если он бросит её, - сказала я себе, - то так тому и быть, сама виновата!». Я поплыла по течению, положившись на Бога.