Пустошь, что зовется миром - читать онлайн книгу. Автор: Аркади Мартин cтр.№ 117

– Во имя чертовых звезд и тысячи черных дыр! – воскликнула она, вставая между Махит, Тарацем и Девять Гибискус, делая себя центром треугольника. – Не могли бы вы, все трое, помолчать минутку, чтобы мы могли отделить полезные сведения, которые принес нам этот станциосельник, от его прочих непотребных выкриков?! За бортом этого корабля предостаточно всякого рода пальбы, вовсе не обязательно переносить ее и сюда.

Тарац сказал что-то на языке станции, его речь показалась Три Саргасс непроизносимой последовательностью согласных, а Махит ему не ответила, что было очень, очень умно с ее стороны. Будет еще умнее, если она не произнесет ни слова на другом языке, кроме тейкскалаанского, пока Три Саргасс не вынудит офицера-оружейника убрать импульсный пистолет от ее горла. Пистолет вонзился в нее глубоко, как мог бы вонзиться рот. Холодный, терпеливый, выжидающий под нижней челюстью.

Времени на раздумья не было. Времени не было ни на что, кроме слов. А на слова Три Саргасс была мастер.

– Скажите, уполномоченный, почему это я не могу дать моему офицеру команду пристрелить посла Дзмаре, поскольку она, очевидно, по признанию ее начальства, послана сюда шпионить? – тихим, ровным голосом спросила Девять Гибискус. Голос звучал нехорошо. В нем не слышалось сомнений. Три Саргасс нужно было и дальше дестабилизировать ситуацию, прежде чем появится хоть какая-то надежда вернуть этот поток в нормальное русло.

– Потому что это будет проявлением доверия к словам этого человека, – она сделала короткое ниспадающее движение одной рукой, презрительно очерчивая всю фигуру Дарца Тараца, – без малейшей попытки выяснить его намерения или намерения посла Дзмаре. Или мои. Это исключает возможность выбора, яотлек, а я считаю, что мы сейчас говорили как раз о том, как было бы полезно оставить возможность выбирать с учетом текущего состояния конфликта с нашим противником и текущих переговоров, происходящих на Пелоа-2. Или вы передумали из-за одного станциосельника в маленьком кораблике?

Три Саргасс время от времени задавала себе вопрос, умрет ли очень молодой. Сейчас, похоже, настал один из таких моментов. Импульсный пистолет, который упирается в горло Махит, может уже перенаправиться в ее спину, а она даже не утруждает себя тем, чтобы повернуться и проверить. Она хотела быть бесстрашной и уверенной, и это должно сработать. Должно, должно, должно!

– Ваши намерения, уполномоченный? – уточнила Девять Гибискус все тем же угрожающе спокойным голосом. – У вас они есть, правильно я понимаю? Ваши собственные, отличные от намерений Флота?

Уже лучше. Но не хорошо – может быть, ее и правда пристрелят, как пристрелили Лепестка. Вот бы он посмеялся, если бы только мертвецы могли смеяться… Но все-таки уже лучше. То, что яотлек переключила внимание на нее, было гораздо полезнее и безопаснее, чем стравливание Махит и Тараца. Три Саргасс пожала плечами и сказала:

– Я – тейкскалаанка, яотлек, и асекрета. Конечно, у меня есть намерения. Но они очень просты: Флот попросил прислать переговорщика, и я – переговорщик. Мои намерения – продолжать переговоры и быть уверенной в том, что в конечном счете будут предприняты другие, более окончательные или радикальные шаги, чем этот.

Она сложила лицо в угодливую улыбку, широко раскрыла глаза и моргнула.

Девять Гибискус смерила ее устрашающим взглядом. Яотлек была похожа на столб, статую, на твердый предмет с собственной гравитацией. Это производило сильное впечатление.

– Наш противник не разговаривает, уполномоченный, – сказала она. – Наш противник действует, причем таким образом, какой никто из нас не мог предугадать. Если этот станциосельник говорит правду о возрастающем присутствии наших врагов в секторе Парзавантлак, с учетом того, что они уже делают с Семнадцатым легионом.

Разбросанные повсюду на карте-голограмме Два Пены огоньки, отображающие «Осколки» Семнадцатого легиона, роились и исчезали, сгорая в огне, после чего снова собирались вместе и бросались вперед, невзирая на количество сбитых кораблей, а таких явно было уже немало. Поле боя шириной в сектор красноречиво подтверждало слова «наш противник действует», и даже если Три Саргасс считала, что это реакция на продвижение Шестнадцать Мунрайз, факт оставался фактом. Но то была лишь часть правды.

– Может быть, наш противник ведет переговоры, – сказала она. – Почему бы вам не связаться с вашим адъютантом и не выяснить это, а не ждать его доклада? Он был абсолютно жив, когда мы оставили его. Сомневаюсь, что такой человек, как Двадцать Цикада, позволит себя убить без сопротивления.

Вспышка эмоций беспокойства, расстройства и гнева, промелькнувшая на лице Девять Гибискус, была приятной. Все – теперь она в руках Три Саргасс, которая заполучила рычаг и могла этим рычагом сдвинуть яотлека с места, дестабилизировать и изменить ход этого разговора, а также… Звезды небесные, если она только развернет эту ситуацию, то напишет о себе героическую поэму, пусть и нескладную. Одиннадцать Станок никогда не проводил таких переговоров.

– Пистолет оставьте там, где он сейчас, – сказала Девять Гибискус, – и смотрите, чтобы станциосельник не сбросил наручники.

С этими словами она подошла к консоли, за которой работала Два Пена. Та освободила место яотлеку, но Девять Гибискус не стала садиться – предстоящий разговор явно не обещал быть из тех, что требуют длительного времени. Она просто наклонилась, протянула руку над голографическим изображением смерти и доблести, чтобы послать плотный луч целевого вещания на Пелоа-2, и сказала:

– Пчелиный Рой, если можешь, доложи о своей ситуации.

Три Саргасс не переставала удивляться этому прозвищу, даже зная, что знаковое имя Двадцать Цикады тоже называет насекомое. Вероятно, это было как-то связано с его религией. Она рассеянно подумала, что было бы неплохо, если появится время, узнать адъютанта яотлека получше, например, каким образом он связывал расточительство с бессмертием. Но при всем его уме, способности удивлять и запутывать он был худшим из всех возможных переговорщиков, каких можно было направить на Пелоа-2 к противнику, который убивал без представлений о ценности жизни индивидуума и персональном вкладе…

Треск, звук помех. А потом слова.

* * *

Восемь Антидот не был своим предком-императором, не был он и Ее Великолепием Девятнадцать Тесло, и потому, стоя долгое время в своей комнате за закрытой дверью, как ребенок, отправленный к себе в наказание, он был абсолютно уверен, что все кончено. Он пытался, но потерпел поражение. Никто его не слушал; он мог быть маленьким шпионом или Эликсиром, учеником Одиннадцать Лавра или даже новым любимым политическим собеседником самого министра Три Азимут, но ничто из этого не имело значения. Ему всего одиннадцать лет, и он пытался, но из этого ничего не получилось. Война уже шла, и теперь приказ уничтожить планету находился в руках у какого-нибудь пилота, летящего, может быть, на одном из «Осколков», которые были самыми быстрыми кораблями во Флоте и имели приоритетное право прохода через гиперврата…

Корабли Флота имели приоритет. «Осколки» имели приоритет и могли общаться друг с другом быстрее, чем послание проходило через гиперврата. Если он правильно понял то, что имели в виду Три Азимут и Одиннадцать Лавр, а он не сомневался, что именно это они и имели в виду.