— И я рада видеть тебя, Денвер, я пропустила его в комнату и закрыла дверь.
— Ты сегодня не ела. Вот, принес тебе пару булочек, — протянув руку с едой, он наблюдал за моими действиями. А я чуть не расплакалась от осознания того, насколько крутой у меня друг.
— У меня вообще-то разгрузочный день, но так и быть приму в дар от тебя эти вкусности.
— А, раз разгрузочный, то я и сам могу…
— Нет уж. Принес, давай сюда, — он громко рассмеялся, а я выхватила булочку и начала ее поглощать. Видимо, аппетит все же проснулся. Очень вовремя.
— Спасибо большое, Ден. Ты самый лучший, — я хотела его обнять, но вспомнила, что у меня на лице маска.
— Давай сюда, обниму тебя, растяпа
— Сам растяпа. Ты испачкаешься, — но Ден не обращал внимания на мою маску, и прижался ко мне со всей силы, я обняла в ответ и так мы и стояли. А потом он поцеловал меня в щеку.
— Теперь и я зелененький.
— Могу предложить целую серию таких масочек, и про каждую рассказать.
— О, нет, избавь меня от этого ужаса, мальвина.
— Ден… Вы с Оли… это все?
— Думаю, да. Не знаю, в курсе ли ты… но это она захотела расстаться. Не я. И даже несмотря на все… на то, что мы как бы и не можем быть вместе, даже Дариан не был против моих отношений с волчицей. И она знала об этом. Почему захотела разойтись — я не знаю.
— Думаешь, у нее кто-то появился?
— Предпочитаю не думать об этом, но верояность есть всегда. Ладно, давай не будем о плохом. Расскажи мне, как ты с силой новой. Справляешься?
— Пока не очень. Изучала как это работает вообще, и поняла, что все на эмоциях. Так что пока я спокойна и в хорошем настроении — мой цвет не измениться. А вот как делать это намеренно пока не знаю.
— Я поговорю с Даром, чтобы быстрее нашел тебе учителя.
— Он и так ищет, но спасибо.
— Да не за что.
— Есть за что. Другой на твоем месте, и месте Дара захотели бы меня убить, а вы помогаете…
— Ты мне как сестра, Тесс, поэтому я всегда на твоей стороне.
— Вот за это и спасибо.
Мы обнялись в который раз за вечер и Ден пошел к себе. И вечер закончился хорошо, если бы не записка, прилетевшая в мое окно, текст которой гласил:
«Я знаю кто ты и чего добиваешься. Если не хочешь, чтобы о тебе узнали, будешь делать все, что я скажу. Маркиз.»
Даже подписаться не забыл.
Я убью его.
Осталось только понять, кто же ты.
Глава 8. Так близко…
Ночью мне опять снились кошмары. И нет. Я не о Гессе. Теперь я говорю о настоящих кошмарах. С убийствами, кровопролитием и болью. Я проснулась в дичайшем страхе.
Горло пересохло и я с трудом могла сделать вдох. Но еще страшнее стало, когда в моей комнате в этот момент закрутился вихрь портала. И все долгие секунды, что из него выходил Гесс, мне было все страшнее и страшнее.
Началась настоящая паника. Я уже не видела действий Теобальда, потому что перед глазами все плыло и лишь когда я почувствовала прикосновение его губ к моим, а жадный поцелуй начал красть мое дыхание, я пришла в себя.
Первым порывом было оттолкнуть его, ударить, закричать, но я поняла, что только что пережила самую настоящую паническую атаку, а он помог мне от нее избавиться. Прийти в чувства помогло и то, в каком виде заявился ко мне судья.
Полуголый мужчина с растрепаными волосами, горящими желтыми глазами, босой и с мечом наперевес. Меч, правда, уже валялся где-то в стороне, но я уверена, так было в первую секунду его появления на пороге моей комнате. Точнее не на пороге. Стоп. А как он вообще преодлел защиту комнаты?
Все еще сидящий на коленях передо мной Гесс отстранился и резко поднялся.
— Что случилось? Почему ты боялась?
— Как вы узнали?
— Это неважно. Ты ответишь на ворос? — слегка надменным и оттого очень бесячим тоном отрезал Тео.
— А разве это важно? — таким же тоном ответила и подняла бровь.
— Тесса, скажи нормально. Что случилось? Тебе кто-то пытался навредить?
— Да… то есть нет… все нормально, — признаться ему, что я как последняя трусиха словила паническую атаку из-за сна? Ну уж нет. Увольте. Я все еще наследница Империи, а значит ничего не боюсь.
— Тебе было страшно. Я жду. Почему?
— Это вас не касается. Спасибо, что помогли мне… но впредь оставьте такие ваши методы при себе. Не стоит затыкать мне рот таким изощренным способом, чтобы я могла задержать дыхание. В конце концов, можно было просто зажать мне нос, — он хмыкнул и наклонив голову вбок принял совсем расслабленную позу. В таком виде он был каким-то… домашним. Бред какой-то. Он таким не умеет быть. Скала. Безэмоциональный черствый сухарь. Нет. Точно не может.
Пока я об этом размышляла, он преодолел расстояние между нами и прижал меня к себе обеими руками. Я постаралась вырваться, но он заблокировал все мои попытки.
— Пустите меня, или я закричу. Будет странно, если в комнате студентки ночью обнаружат декана ее факультета, не находите?
— Отпущу, когда ответишь на простой вопрос. Что тебя испугало?
— Сон! Ясно вам? Обычный кошмар. Я вроде как девочка и могу бояться кошмарных сновидений! — сорвалась на крик, а он все также стоял с невозмутимым лицом.
— Сон? — кажется его плечи заметно опустились вниз, будто резко спало напряжение. А затем он прижался к моему лбу своим. И я этого совсем не ожидала. Потому что тут была моя очередь напрячься и затаить дыхание.
Лишь бы не вдыхать его запах, который окутал все пространство вокруг. Лишь бы не смотреть в горящие пламенем глаза, которые сожгут меня за то, что растекаюсь от одной мысли о нем. Лишь бы не чувствовать его прикосновений, которые дарят руки, сжимая мою талию все сильнее.
Лишь бы забыться и не увязнуть в этом наваждении.
Но жизнь никогда не играет по правилам людей. А потому мой поднятый взгляд ему в глаза и рванный вздох срывает с нас все защитные механизмы.
Поцелуй. Снова резкий и жадный. Властный. Но он резко сменяется, когда я полностью отдаю инициативу Тео. Он становится нежным. Таким, будто я хрустальная ваза и будь он со мной грубым и неаккуратным, то я разобьюсь на мелкие осколки.
Только я и так разобьюсь. Меня не получится собрать обратно, но сейчас я не понимаю этого. Сейчас мне все больше хочется ощущать его бархатную кожу под пальцами, и я вжимаюсь руками и всем телом еще ближе. Стараюсь запомнить каждую черточку на теле, изучаю, гуляю. Мои руки живут отдельной жизнью. Они будто добрались до того, что им было так нужно.
Снова вздыхаю, когда губы Гесса опускаются на шею, прокладывая дорожку из поцелуев ниже. Его руки тоже собственнически исследуют мое тело под майкой, и кажется эта майка осталась последней преградой между нами. Будто, если ее не будет, то мы перестанем сдерживаться.