Железный доктор - читать онлайн книгу. Автор: Анатолий Эльснер cтр.№ 34

— Вы ошибаетесь, доктор: меня легко вылечить и слушайте, как: утром и вечером всего понемногу — только не микстуры, конечно, а простых, добрых слов, которые бы исходили из сердца. Вы не можете мне дать этого чудного средства, потому что в вашем сердце царит вечный холод, как на полюсе, и вокруг вашей шеи обвилась змея… красивая, с женским телом.

По ее бледным губам пробежали конвульсии и она захохотала тонким дребезжащим смехом.

Мое положение становилось критическим; но вдруг, к моему удивлению, княгиня совершенно спокойно сказала:

— Ты видишь, Евстафий Кириллович, наша больная девочка фантазирует совершенно невинно: очевидно, такая особа — змея с женским телом — существует только в ее воображении. Можно смело сказать, что такое существо никогда не обвивалось вокруг шеи нашего любезного доктора.

— В самом деле, деточка, что за странные мысли у тебя?

— Ах, папа, папа, ты прост, как ребенок. Надень очки и смотри хорошенько; если же не досмотришь чего глазами, посоветуйся со своим рассудком. Женщина эта — обольстительна, не спорю, но она — злодейка, и ты засыпаешь под ее лживые слова любви так крепко, что не видишь и не слышишь… Заснем лучше навеки с тобой… Право, папка — на небе лучше… Нам нечего с тобой здесь делать, переселимся в иной мир… Слушай, что я тебе скажу, мой несчастный старичок: мир — печальная темница озлобленных, жалких, страдающих грешников и безумцев. Мне всех жаль, они все страдают, — так говорил старый отшельник и, говоря это, плакал. Множество грехов делают невозможным счастье. Одни торжествуют, другие плачут, но все несчастны. На небо, папа! Негодовать на злых — зачем? мне их жаль… Слушай, мне припоминается песенка, которую все здесь распевают в Тифлисе и которая разносится по горам и ущельям. В ней воспевается мальчик-убийца. Слушайте и вы, доктор, и вы, моя прекрасная maman. Я пою.

Она запела и из-под ее пальцев полился тихий печальный стон. Странная иллюзия; мне казалось, что это звучат нервы ее собственного сердца. Она пропела дикую песенку:

— Как мне жаль этого мальчика, папа. Он зарезал отца, убил мать, утопил сестру. Может ли быть существо более несчастное, нежели этот мальчик-убийца! Можно воскликнуть: «Как он гадок, как он зол» — в этом можно ошибиться; но скажите: «Как он несчастен, бедный мальчик», и вы скажете правду. Кроме глубокого несчастья, ничего и нет. Нам не жаль его зарезанного им отца, его матери, утопленной им сестры: что же такое, смерть — общий наш удел, а мальчика-убийцу мне жаль сердечно и я плачу, когда слышу эту песенку… Папочка, вот послушай дальше, и вы, доктор, и вы, maman, — вы сами согласитесь, что преступники гораздо, гораздо несчастнее тех, которых они убивают. Слушайте:

— В Сибирь, конечно, — проговорила она и, пристально взглянув на меня, продолжала:

— Надо полагать, что его преследует призрак его матери…

— А у вас, доктор, была ли мать?

Слезы блеснули в ее глазах, но она пересилила себя и, окончив повторяющийся припев: «погиб я, мальчишка» и так далее, с особенной выразительностью и силой в голосе, глядя попеременно на меня и Тамару, окончила свою песнь:

Она ударила по струнам и зазвучал последний аккорд; чувствовалась дрожь во всем ее тоненьком теле; она вперила в меня свои чудные глаза с необыкновенным выражением. С глубины этих глаз, казалось, исходил леденящий ужас, упрек, бесконечная жалость и как бы светилось горькое осмеяние. В замирающем дрожании струны мне слышались слова: «бубновый туз». Я чувствовал, что бледнею и теряю самообладание, как преступник, с лица которого сорвали маску. Я взглянул на княгиню. Она изменилась до неузнаваемости. Самое удивительное — это то, что в ее лице, несмотря на всю его прелесть, мне виднелся убийца. Оно как бы застыло в конвульсиях озлобления; глаза погасли, точно вошли в орбиты, и смотрели с боязнью и ненавистью. Она глухо проговорила:

— Евстафий Кириллович, ты должен отвечать за поведение твоей безумной дочери. Что означает эта глупая песня?

Старик вздернул кверху свои плечи и, нагнув голову, стал попеременно смотреть на нас. Испуг и недоумение явно отражались в его круглых глазах. Он, видимо, начинал кое-что понимать.

— Дитя мое, что означает эта песенка?

— Ничего, папочка, кроме того, что она означает. Доктор, вы полагаете, что вы умнее всех, — ах, не верьте этому. Чтобы сделаться самым несчастным из людей, не надо ума. Мне жаль мальчика-убийцу — вот все. Не мертвых я сожалею, а живых с пылающим огнем в груди. Мама, не сердитесь, я не мешаю вам… Наслаждайтесь, если можете и если совесть хорошо похоронена в вашем сердце. Я уйду, добровольно, с охотой уйду… Не соперничать же мне с вами… Для этого я слишком горда и великодушна… с небес я буду смотреть на вас и… плакать горько…

Она закрыла лицо руками и стала быстро отходить от нас, не переставая плакать.

— Что все это означает?! — вскричал старик вспыльчиво и испуганно, попеременно взглядывая то на меня, то на свою жену. Вспыльчивость все более овладевала им и круглые глаза его расширились и засверкали.

— Я вас подозреваю в шашнях, — черт вас побери! Вы не доктор — <вы> модный мазурик и, если вы не оставите мой дом, я пошлю за полицией. Мне показалось, что моя дочь намекала на вас. Что вы сделали с ней!.. Я в суд подам!..

Он подступил ко мне, сжав кулаки. Я видел, что надо действовать решительно и охладить этот вулкан, и я произнес:

— Послушайте, скажите на милость, что у вас за мания так дико нападать на человека и громоздить нелепость на нелепости? Это доказывает полную атрофию воли. Ваши дерзости нисколько не обидны, а только смешны и потому по адресу не доходят…

— Да, я с вами голову теряю! Кто вы такой — ученый медик или пройдоха? Простите ради Бога, вы мне кажетесь попеременно то тем, то другим. Что вы сделали с моей дочерью?..

— Ваша дочь… Послушайте, да неужели же вы не замечали, что еще задолго до моего появления в вашем доме ваша дочь была… помешана…

Старик уставил на меня свои глаза с невыразимым изумлением. Он имел вид человека, которому внезапно открыли ужасную истину.

Прошло несколько минут молчания.

— Как странно, что вас это удивляет…