В шаге - читать онлайн книгу. Автор: Юрий Никитин cтр.№ 35

– Ладно, – сказал он устало, – Марат уже сказал о ваших проблемах. Что вы хотите конкретно?

Я опустил чашку на стол и прямо взглянул ему в глаза.

– У тебя проблема с финансами, вон даже кофе самый дешёвый да и то молотый, если не искусственный, я в сортах говна не разбираюсь.

Анатолий добавил:

– Скоро вообще на чай перейдёшь, это уже дно для интеллигентного человека.

– У нас, – сказал я, – в самом деле возникла проблемка с правильным освещением нашей работы. Ты знаешь её, а ещё у тебя в массмедиа везде связи, ты же такой связист! Мог бы в краткие сроки изменить мнение общества… Или хотя бы попытаться, перевлиять.

Он вскинул обе ладони.

– Стоп-стоп!.. Изменить мнение общества не так уж и просто. Но я, конечно, могу написать пару статей, выступить по ящику, запостить в ютубе и соцсетях…

Я прервал:

– Это нам и нужно. Ты всегда был талантлив, только зачем-то хренью занялся!.. Хорошо, не в шоу-бизнес пошёл.

Он взглянул исподлобья, во взгляде проступило голодное выражение.

– Аванс будет?

Наутро, едва на циферблатах часов высветилась цифра девять, автоматические запоры отщёлкнулись, входная дверь института неохотно приоткрылась.

Видеокамеры скрупулёзно отслеживают, кто из нарастающей толпы ринулся первым, а кто подошёл минуту спустя, были и такие, не желающие униженно топтаться перед закрытой дверью в свои родные лаборатории.

Возле меня уже привычно вертится хвостиком Ежевика, на ступеньках парадного присоединились Фауст и Бер, а в парадном догнал Анатолий, заговорил азартно:

– О чём наши слуги народа думают? Других проблем нет, что ли?.. Вчера приняли закон, теперь наряду с фамилией в паспортные данные обязательство вносится и основной ник.

Фауст уточнил:

– А если их дюжина, как вот у Бера?

– Предусмотрено, – ответил Анатолий злобно-весело. – Пока только основной, в пилотном режиме, а если пройдёт норм, со следующего года ещё и два второстепенных. Ну, как сейчас два телефонных номера во всех кредитках, основной и подстраховочный.

Фауст сказал глубокомысленно:

– Думаю, такой пережиток феодального времени, как фамилии, в наше время вообще должен отмереть, как отпали хвосты у лягушек или у Иггельда чувство юмора.

Иггельд тяжело топал сзади, прогудел густым басом:

– Ерунда. Скоро и мы сами, как люди, отомрём.

Анатолий оглянулся, спросил ядовитым голосом:

– Ты о восстании ИИ?

– Никакого ИИ не будет, – авторитетно заявил Фауст, – и даже ГИИ. Просто сами изменимся так, что какие уж там фамилии, ники, аватары?

Бер пробурчал:

– Что, и пениса нам не оставят? Как тогда жить?

– Можешь сделать себя целиком пенисом, – разрешил Фауст. – Будешь памятником прошлых ценностей того смешного общества, из которого вылупились.

– Идите к чёрту, – сказал Анатолий. – Никаких пенисов вообще не будет!.. Но будут сказочно чувственные удовольствия от можа и до можа. Гедонизм, какой древним грекам и не снился. За этим проследим мы из далёкой ретроказуальности, чтобы мы здешние получили по полной!

– Уже следим, – сказал Бер с тоской. – Если тебе вдруг да каким-то боком поверить…

– Анатолию хочется верить, – сказал Иггельд авторитетно. – Хоть и чушь несёт чаще, чем через раз. Счастлив безумец, который навеет человечеству сон золотой!..

Бер отмахнулся и свернул на третьем этаже в сторону своего кабинета. Фауст взглянул на Анатолия с безнадёжным выражением, мол, не будь таким блестящим аналитиком, удавил бы на месте, но потерю такого бойца отряд заметит, это у Светлова были рядовые и безликие. Или такие, что есть они или нет, по фигу.

Анатолий посмотрел в удаляющуюся спину Бера с немым укором.

– Он не понял? А вы?.. Я же просто воспроизвёл кантовскую антиномию! Чтобы не превратилась в противоречие, надо ввести понятие искусственной несводимости – принцип суверенной тайны субъекта!..

Бер сказал со злорадством:

– Ага, вот и проговорился, враг, шпион! А то и диверсант!.. Мы стараемся положить конец всем тайнам, а ты что-то скрыть возжелал?

Анатолий развёл руками.

– На природу ногой не топнешь. Ей наш интерфейс по барабану.

Бер сказал зловеще:

– Мы и природу разбарабаним!.. От нас ни один микроб не скроется. Мы не ждём милостей от природы, взять их от неё – наша задача!.. Верно, шеф?

Я молча скрылся за дверью своего кабинета.

Искусственные синапсы чипа нащупали ближайшие аксоны моего мозга, установили полноценную связь, теперь у меня чуточку расшаренный мозг, хотя полсотни терабайт – это капля в море, даже в океане, зато в чипе информация уж точно не скроется и не потеряется, туда забрасываю самое важное.

В остальном всё почти то же самое, разве что стал видеть лучше, слышать, обоняние обострилось, да ещё постоянно ощущаю какие-то позывы со стороны древних структур организма, но пока не расшифровал что, как и почему.

Сегодня, сидя за столом в своём кабинете, вдруг достаточно отчётливо услышал голос Анатолия, что находится этажом ниже:

– Да поймите же, лопоухие, речь о дедукции в мультивселенной на базисе закона больших чисел вращающейся вселенной Гёделя! Она вся-вся пронизана ретроказуальностью и может непротиворечиво существовать, только будучи одним большим мозгом, управляющим другими вселенными! Это же так ясно, как Беру высморкаться!

Голос Бера донёсся почти так же отчётливо, хотя тоже, как чувствую, этажом ниже и на девять метров левее от точки в пространстве, где нахожусь я:

– Это уже чересчурно.

Анатолий заявил с той же скромностью, что наглее любого апломба:

– Запросто могу доказать, как теорему! Если есть полная сводимость квантового вычисления к бинарной логике, то живём в мультивселенной, пределы которой ограничиваются вселенной-квантовым-компом.

Чей-то голос ответил с заметной долей скептицизма:

– А если нет?

Анатолий заявил победно:

– Если можно объективно определить, почему человек совершает тот или иной поступок, то он не обладает свободой! И тогда понятие субъекта противоречиво. Нет свободы, есть тонкая или толстая детерминированность. И нет субъекта, а есть тотальная объектность во всём, везде и всегда. Свобода и субъектность как таковая могут существовать лишь в силу несводимости диалектического разума к голому рассудку.

Я не двигался, мозг начинает рисовать смутную и подрагивающую картинку, как в лаборатории Бера сейчас трудятся Фауст, Анатолий и сам Бер. Картинка медленно обретает резкость по мере того, как мой мозг всё больше собирает информации от слуха, зрения и ещё неведомо от чего, но я почти отчётливо вижу то, что находится от меня по ту сторону межэтажных перекрытий.