Кризис-менеджер для Золушки - читать онлайн книгу. Автор: Вик Лазарева cтр.№ 52

— Мой сладкий, — жарко шепчу ему в губы после поцелуя. — Самый вкусный.

Он улыбается и снова меня целует в губы, перемещая поцелуи на шею, а я запрокидываю голову назад и чувствую щемящее жжение в клиторе, предвещающее струйный оргазм. Даня крепче сжимает меня за талию, ускоряя мои движения. Мы переходим на сумасшедший ритм и меня охватывает запредельное ощущение экстаза. Такое чувство, что меня просто внутри разорвало на мелкие частицы. Я уже издаю громкие стоны и крики, сжимаясь в судорогах и впиваясь ногтями в его плечи.

— О-о, Боже! Даня-я-я!

Я совсем теряю связь с реальностью и, подняв руками волосы, парю, парю…. Он рывком сильно прижимает меня вниз к своим бёдрам и издаёт стон, упираясь в мою шею губами, шумно выдувая воздух и обжигая своим дыханием. Всё моё тело вибрирует от его грудного рыка. Я чувствую, как он изливается в меня пульсируя — непередаваемые ощущения. Вот из-за этого я и ненавижу резинки, они приглушают чувствительность и не дают таких потрясающих ощущений, поэтому предпочитаю другие методы предохранения.

Обхватываю обеими руками его шею, прижимаясь к нему всем телом и, опьянённая удовольствием, в порыве страсти кусаю за мочку уха. Непередаваемый кайф не покидает меня и я продолжаю двигаться, тихо постанывая и мурлыча, как кошка. Только у него получается доводить меня до крышесносного сквирта. Никому до него не удавалось. Теперь я уверенна на сто процентов — он мой!

— Ты потрясающий. Люблю тебя, — шепчу я, глядя ему в глаза и целую. — Это было невероятно, — добавляю на выдохе и ловлю его довольный взгляд с расширенными зрачками.

— И ты была на высоте, Золушка! — целует меня в губы и, глядя в глаза, добавляет: — Я же говорил, что любишь, — видит мой удивлённый взгляд. — Я понял это, когда ты плакала во время оргазма.

Я его снова целую, мы тесно прижимаемся друг к другу, растворяясь в тягучей неге, Молчим и слышим, как наши сердца гулко стучат в груди, будто хотят вырваться на встречу друг другу, а наше сбивчивое дыхание щекочет слух.

— Люблю, но ты знаешь, что я очень ревнивая? Терпеть не могу обман и предательство, — ещё не отдышавшись, говорю я.

Я снимаю галстук с шеи и накидываю его на шею Дани, сделав один оборот вокруг.

— Если ты хоть раз изменишь мне, я тебя… — тяну обеими руками за концы галстука к себе, — придушу. Нет! Украду в клубе пистолет и застрелю. Игривые искорки блестят в его зелёных глазах, и он улыбается.

— Я говорю серьёзно. Это совсем не смешно, — поднимаю я бровь. — Ты знаешь, что у меня ещё в школе была кличка «бешеная».

— Ты горячая, а не бешеная, — он целует меня в губы. Мы вместе смеёмся. Даня гладит меня пальцами по щекам.

— Это я бешеный. Ты видела это. Я, когда увидел то видео, я готов был убить того парня. Я тебя в тот момент так сильно ненавидел, что, наверное, убил бы вас обоих. Потом… потом я успокоился немного, потому что боялся тебя потерять. Я понял, что уже не смогу без тебя, — грустно говорит он. — А когда увидел его у твоего дома, думал, точно размажу его по асфальту, но ты меня смогла успокоить. Ты меня остановила. Я ладонью глажу его по щеке и нежно целую в губы.

— Ты так же на меня действуешь. Когда я выхожу из себя, то в твоих руках я быстрее успокаиваюсь, чем обычно. И мне совсем не страшно и спокойно с тобой, когда ты меня обнимаешь. Даня трепетно целует меня и выдыхает. Мы соприкасаемся лбами, закрываем глаза и так сидим ещё минуту.

— Нам нужно в душ, — говорю я. — А то мы уже прилипли друг к другу.

Даня смеётся и, крепко обхватив меня руками, встаёт вместе со мной с дивана. Идёт в душ, а я крепко держусь за его шею, обхватив ногами.

— Мы как сиамские близнецы, — говорит он смеясь.

— Фу-у, Даня! Это ужасно! Мне больше нравится, как «слипшиеся карамельки».

Смеёмся вместе и он, пошатнувшись в дверях ванной, ударяется плечом о проём, а я, выскользнув из его рук, снимаю чулки, которые до сих пор на мне. Он отодвигает стеклянную дверцу и включает воду.

— Иди сюда, Карамелька, я тебя помою, — Даня затягивает меня за собой под тёплые струи воды, продолжая смеяться. — А мне нравится. Теперь будешь моей Карамелькой, а не Золушкой, — игриво улыбается, обнимая меня сзади.

— Сладкой, ягодной карамелькой, — он гладит мой живот и скользит рукой ниже. — Моя «ягодка», соскучилась по мне?

Снова смеёмся вместе, и я отдаюсь во власть его нежных рук. ***

Открываю глаза и майское яркое солнце, полностью освещающее комнату через огромное окно, ослепляет меня. Я прищуриваюсь, сладко потягиваюсь в кровати, переворачиваюсь на бок и, хлопая глазами, смотрю на светящиеся электронные часы на тумбочке у кровати. 12.40 «Вот это мы поспали!» — улыбаюсь я. Немудрено после такой долгой ночи. Мы то проваливались в сон, но не глубоко, потому что, от соприкосновений наших тел и объятий, мы вновь возбуждались и погружались в пучину страсти и наслаждений. Пока совсем не выдохлись и не уснули в изнеможении. Мы словно не могли насытиться друг другом, будто это была последняя ночь в нашей жизни. Я снова потягиваюсь, а Даня теснее прижимается ко мне сзади, обхватив меня рукой и прислонившись губами к затылку. «Неужели у него ещё есть силы?» — усмехаюсь я, попытавшись посчитать сколько раз мы это повторяли ночью. Полноценных было вроде три, или четыре, не считая… «О Боже! Совсем голова кругом!». Голова до сих пор немного кружится и тело приятно ноет, как после усиленной тренировки. Со мной ещё никогда такого не было».

Я всё-таки соскальзываю с тёмно-серой простыни и обматываюсь простынею, которой укрывалась. Мои ноги немного дрожат от слабости, и я слегка от этого пошатываюсь. Оборачиваюсь и смотрю на Даню. Спит. «Бедненький, умаялся», — я наклоняюсь и целую его в висок. Крепко спит. Когда я встаю, он заваливается на живот и просовывает руку под вторую подушку, где лежала я. Простынь только слегка прикрывает нижнюю часть его стройного тела, и я любуюсь им. Только второй раз остаюсь с ним на всю ночь и убеждаюсь, что он оккупирует почти всё пространство на своей огромной кровати. Хотя, мне будет несложно привыкнуть, потому что я, наоборот, всегда сплю компактно, не занимая много места и не ворочаясь по всей кровати.

Да, солнце уже по-летнему припекает. Ночью было так жарко, особенно в объятьях друг друга, что мы скинули одеяло и укрывались одними простынями. «Да, у нас лето начинается уже в мае», — я смотрю на город с высоты двадцать первого этажа, придерживая на груди простынь, которая свободно спадает сзади, открывая спину.

— Ты такая красивая, — слышу я тихий голос Дани и поворачиваюсь к нему. — Можно картину писать.

— Скажешь тоже, — смеюсь я, поправляя растрёпанные волосы и закинув их на одно плечо.

Он потягивается и встаёт, совсем не беспокоясь о своей наготе. Обнимает меня сзади и целует в изгиб шеи.

— Доброе утро, Карамелька, — ласково говорит он.

— Доброе утро, любимый.

— М-м. Словно бальзам на израненное сердце, — шутливо отвечает и целует снова в шею, а я закрываю глаза от удовольствия. — Пойду умоюсь и приму душ.