– Порой я ломаю голову, какого дьявола я вообще согласился взять вас с собой, Стюарт! Доктор из вас – как из собачьего хвоста сито!
Маколей пожал плечами.
– Делаю что могу, капитан Гамильтон, а порой и это не в моих силах. – Он легонько постучал в дверь. – Клер, это я, Маколей. Капитан считает, что я должен вас осмотреть. Вы впустите меня?
После долгого молчания Клер наконец отозвалась:
– Вас? Одного?
– Да, – ответил Стюарт, прежде чем Рэнд успел возразить, – если вы настаиваете, – и кивнул в сторону коридора, приказывая Рэнду удалиться. – Вам лучше уйти. Иначе она меня не впустит.
Видимо, расслышав, что он сказал, Клер окликнула его.
– Капитан Гамильтон! – донесся из-за двери ее голос.
– Я здесь, Клер.
– Уходите.
Не глядя на доктора и не обернувшись, Рэнд молча ушел. Как только стихли его шаги, Клер распахнула дверь.
– Входите, – прошептала она, ощупью вернувшись к шкафу. Взяв мокрое полотенце, она снова приложила его ко лбу, потом к шее.
– Вам лучше сесть, – предложил Стюарт, – вот сюда, на постель. Слушайте, да ведь вы же вся горите! Что произошло?
Со вздохом Клер послушно сделала, как он сказал.
– Понятия не имею. Раньше такого никогда не бывало. Маколей нагнулся, чтобы вытащить из-под койки свой саквояж, и извлек из него стетоскоп.
– Расстегните рубашку. Я должен вас послушать. Кивнув, Клер расстегнула три верхние пуговицы. Она лежала тихо, пока Стюарт, приложив стетоскоп к груди, слушал ее сердце.
– Теперь вздохните, – велел он и прижал стетоскоп к ее левой груди.
Улыбка Клер выдала ее смущение. Но когда Маколей сделал попытку спустить рубашку с ее плеч, она вцепилась ему в руку.
– Я думал, что вы уже преодолели свою застенчивость. Клер смущенно покачала головой, и от этого движения рубашка сама упала с ее плеч, как того и хотел Маколей. Она почувствовала, как он, просунув стетоскоп под рубашку, приложил его к ее груди. Прикосновение холодного металла заставило Клер вздрогнуть. Не девичья застенчивость была причиной ее колебаний, а смутная уверенность в том, что это вряд ли поможет. Со дня возвращения в Лондон скольким докторам давала она ощупывать и выслушивать себя, а что толку? Зрение так и не вернулось к ней, что же до тропической лихорадки, так они даже не пытались скрыть, что не имеют ни малейшего понятия, как ее лечить. А Маколей Стюарт был не лучше и не хуже тех, кто был до него. Клер не верила, что он ей поможет, просто ей не хотелось спорить.
Убрав стетоскоп, Маколей повернулся, чтобы помочь ей одеться, но Клер уже успела натянуть рубашку и даже застегнуть ее до самого ворота.
– И с сердцем, и с легкими все в полном порядке, – объявил Стюарт. – Капитан Гамильтон сказал, что у вас было нечто вроде приступа морской болезни.
Клер кивнула.
– Но все быстро прошло.
– Вас вырвало?
– Немного.
– Хорошо, что у вас практически пустой желудок, – кивнул Маколей и потрогал ее лоб. Кожа казалась прохладной, но он вдруг вспомнил, что она прикладывала что-то холодное ко лбу, когда он вошел. Убрав в саквояж стетоскоп, Стюарт отыскал в нем склянку с лауданумом. – Голова не болела?
– Нет. – Клер поколебалась, не зная, как объяснить, что она чувствовала, и выпалила: – Я испугалась! Очень испугалась!
– Что вы имеете в виду?
– Просто испугалась. Я вся тряслась как осенний лист. К тому же меня буквально выворачивало наизнанку. Я старалась взять себя в руки, но не могла. Сердце от страха буквально выпрыгивало из груди. – Клер перешла на шепот.
Маколей нахмурился.
– То есть вы хотите сказать, что испугались просто так, без причины?
– Нет, причина была. Только я ее не знаю.
– А капитан Гамильтон был рядом, когда все это произошло?
– Да.
– Может, вы испугались его? Послушайте, Клер, думаю, не стоит разрешать ему входить к вам в каюту.
– Похоже, вы ничего не поняли. – Клер с досадой отвернулась. – Больше мне нечего сказать. Я не могу объяснить вам, что произошло.
– Ладно. Я оставлю вам немного лауданума. Примите его хорошо?
Клер не хотелось ничего принимать, но она догадывалась, что если Стюарту придет в голову настаивать, то на его стороне будет вся команда «Цербера». Поэтому она без возражений позволила ему влить ей в рот несколько капель. «По крайней мере поможет уснуть, – подумала она, – а это уже хорошо».
Доктор посидел рядом с ней, пока не заметил, что лекарство начинает действовать, потом осторожно прикрыл дверь и отправился с докладом к Рэнду. Он отыскал его на палубе – Рэнд беседовал с Катчем, пока тот приглядывал, как ставят паруса.
– Что она вам сказала? – нетерпеливо спросил Рэнд, краем глаза заметив, что и Катч, забыв про матросов на реях, тоже выжидательно смотрит на доктора.
– Что она испугалась, – ответил Маколей. Брови Рэнда взлетели вверх.
– Меня?!
Доктор покачал головой.
– Нет, нет, ничего подобного! Просто она так и не смогла объяснить, отчего ей вдруг стало страшно. Однако все симптомы, которые описала Клер, в точности соответствуют тому, что испытывает охваченный внезапным ужасом человек.
– Но это бессмысленно! Ничего же не случилось! Мы просто разговаривали.
Катч тронул Рэнда за локоть.
– О чем?
Тот даже не сразу смог вспомнить – теперь это уже, казалось, не имело особого значения.
– Я расспрашивал ее о Тиаре. Помните, это одно из имен, которое Клер повторяла в бреду?
Катч и Маколей дружно закивали.
– Так вот, оказывается, Тиаре – мать ее сводного брата. Но каждый раз, произнося «Тиаре», Клер повторяла «тапу». Вот я и подумал – а может, тут есть какая-то связь?
Маколей явно растерялся, в то время как подозрительно сузившиеся глаза Катча говорили, что он начинает о чем-то догадываться.
– Вы сказали ей? – резко бросил он.
– Да, я спросил ее об этом, – ответил Рэнд. – Спросил, не Тиаре ли наложила проклятие на ее глаза.
Катч покачал головой, будто не веря собственным ушам. Ему явно было невдомек, как это его капитан умудрился совершить такую глупость.
– Неужели ж вы думаете, что, будь оно так, Клер бы вам об этом сказала?! Это же магия, и могущественная магия! Просто уму непостижимо, капитан, как это вас угораздило! Уж кажется, мамаша Комати должна была бы внушить вам большее уважения к колдовству! – Сердито фыркнув, он демонстративно повернулся к капитану спиной и отправился помогать своим людям ставить паруса.
Маколей растерянно хлопал глазами, совершенно сбитый с толку как возмущенным тоном старшего помощника, так и тем, что он сказал.