Эротические истории пенджабских вдов - читать онлайн книгу. Автор: Бали Каур Джасвал cтр.№ 7

— Сат шри акал. ^[11] Простите за опоздание.

Кулвиндер опрокинула чашку на стол. Темная струя чая хлынула по столу и намочила документы. На пороге стояла молодая девушка.

— Вы говорили, что придете в два, — бросила Кулвиндер, спасая бумаги.

— Я собиралась приехать вовремя, но электричка опоздала, — девушка достала из сумки салфетку и помогла Кулвиндер вытереть разлитый чай. Кулвиндер отступила на шаг и принялась разглядывать незнакомку. Хотя у нее не было сына, она, по обычаю, быстро прикинула, годится ли эта девушка в жены. Волосы до плеч, собранные в хвост и открывающие широкий лоб. Лицо с крючковатым носом по-своему притягательно, но без макияжа девице определенно не обойтись. Ногти обкусаны (отвратительная привычка!), а на бедре болтается большая квадратная сумка, явно позаимствованная у почтальона.

Никки поймала взгляд хозяйки кабинета. Кулвиндер повелительно откашлялась и начала отбирать и складывать не пострадавшие бумаги на дальнем конце стола. Она ожидала, что Никки будет наблюдать за ней, однако та бросила презрительный взгляд на переполненные полки и треснувшее окно.

— У вас есть резюме? — спросила Кулвиндер.

Никки достала из своей почтальонской сумки листок.

Кулвиндер пробежала его глазами. Она не может позволить себе привередничать: если соискательница хорошо знает английский, она получит это место. Но колкость во взгляде девушки не исчезла, и благодушия у Кулвиндер поубавилось.

— У вас имеется навык преподавания? — спросила она по-пенджабски.

Девушка ответила на беглом английском:

— Признаюсь, у меня небольшой педагогический опыт, но мне действительно интересно…

Кулвиндер подняла руку, останавливая собеседницу.

— Прошу, ответьте по-пенджабски, — попросила она. — Вы когда-нибудь преподавали?

— Нет.

— Почему же тогда вы хотите преподавать в этом кружке?

— У меня… Э-э-э… Как бы сказать? Страстное стремление помогать женщинам, — сказала Никки.

Кулвиндер сдержанно хмыкнула. Самый пространный раздел резюме был озаглавлен «Общественная деятельность». Сборщица подписей под петициями «Гринписа», волонтер центра помощи женщинам, пострадавшим от домашнего насилия, волонтер объединения «Британские воительницы». Кулвиндер не знала, что все это значит, но последнее название было ей знакомо. Майя как-то раз притащила домой магнитик с логотипом этой организации, имеющей, как смутно догадывалась Кулвиндер, некое отношение к отстаиванию прав женщин. «Вот уж повезло мне», — озабоченно подумала она. Одно дело бодаться из-за финансирования с людьми вроде Гуртаджа Сингха. Но эти молодые англичанки индийского происхождения, на каждом углу вопящие о правах женщин, просто своенравные соплячки. Неужто они не понимают, что со своей упертостью и несговорчивостью прямо-таки напрашиваются на неприятности? Кулвиндер ощутила вспышку гнева на Майю и тут же — приступ ошеломляющего горя, на мгновение отключившего остальные чувства. Когда она вернулась к реальности, Никки все еще говорила. Пенджабским она владела не очень уверенно и пересыпала речь английскими словами.

— …И по моему глубокому убеждению, каждому есть что рассказать. Это будет ценнейший опыт — помочь пенджабским женщинам создать свои истории и собрать их в одной книге.

Теперь девушка тараторила так быстро, что Кулвиндер оставалось лишь кивать в ответ, потому что она практически ничего не понимала.

— Вы хотите написать книгу? — опасливо переспросила она.

— Я о женских рассказах, которые войдут в сборник, — ответила Никки. — У меня небольшой литературный опыт, но я люблю писать и вдобавок запоем читаю. Думаю, я смогу помочь женщинам развить творческие способности. Я, конечно, буду направлять процесс, а потом, возможно, слегка подредактирую истории.

До Кулвиндер наконец дошло, что причина недопонимания коренится в тексте объявления, и она еще раз заглянула в него. «Сборник», «литературные приемы»… Что бы ни значили эти слова, похоже, Никки клюнула именно на них. Порывшись в ящике стола, Кулвиндер достала список записавшихся в кружок и, просматривая его, подумала, что должна предупредить девушку. Она взглянула на Никки и сообщила:

— Ваши будущие ученицы пишут не очень хорошо.

— Я понимаю! — заверила ее Никки. — Само собой разумеется. Я буду им помогать.

Ее покровительственный тон свел на нет расположение Кулвиндер. Эта девушка еще совсем ребенок. Никки улыбнулась, но при этом сощурила глаза, будто оценивая Кулвиндер и ее авторитет. Но каковы шансы, что руководство кружком заинтересует женщину с более традиционными устоями, а не только эту нахальную девицу в джинсах и с плохим пенджабским, которая вполне может сойти за гори? ^[12] Это маловероятно. Неважно, что там собирается преподавать эта Никки, занятия должны начаться незамедлительно, иначе Гуртадж Сингх вычеркнет их из своего реестра, а вместе с ними и перспективы Кулвиндер иметь право голоса в правлении землячества.

— Первый урок в четверг.

— На этой неделе?

— Да, в четверг вечером, — подтвердила Кулвиндер.

— Хорошо, — ответила Никки. — В котором часу начало?

— В любое удобное для вас время, — выговорила женщина на самом чистом английском, на какой только была способна, и когда Никки удивленно вскинула голову; Кулвиндер притворилась, что не заметила этого.

Над дорожкой, ведущей к дому в Энфилде, где прошло детство Никки, витали пряные ароматы. Вдыхая знакомый запах, девушка добралась до двери и открыла ее своим ключом. Мама и Минди возились на кухне, переговариваясь друг с другом, в гостиной по телевизору шла какая-то телеигра. Папа в ожидании ужина всегда смотрел новости. Теперь на его стуле лежало стеганое покрывало; столик, на который он обычно ставил стакан с виски, куда-то исчез. Перемены, сами по себе мелкие и незначительные, прямо-таки кричали, что отца больше нет. Никки переключила телевизор на канал Би-би-си. Из двери кухни тут же высунулись головы мамы и Минди.

— Вообще-то мы слушали, — заметила мама.

— Извините, — ответила Никки, но ей не хотелось переключать обратно на игру. Голос диктора будто вернул ее в прошлое: ей снова одиннадцать и она смотрит с папой новости перед ужином. «Что ты об этом думаешь? — спрашивал отец. — По-твоему, это справедливо? Как думаешь, что означает это слово?» Порой мама звала Никки помочь накрыть на стол, и тогда папа подмигивал дочери и громко отвечал: «Она сейчас занята».

— Вам чем-нибудь помочь? — спросила Никки у матери.

— Можешь разогреть дал. ^[13] Он в холодильнике, — ответила та.