Великолепные руины - читать онлайн книгу. Автор: Меган Ченс cтр.№ 17

– Да, – наконец медленно произнес дядя Джонни. – Конечно. Олдер мне не нравится главным образом потому, что он – враг нашего замечательного мэра Шмитца и Эйба Руфа, его правой руки.

Я снова вспомнила вчерашний день и человека, сидевшего за одним столом с дядей. Эйб Руф. Кузина тогда назвала именно это имя и добавила: «В этом городе ничего без него не делается».

– Понимаю…

– Олдер попытался подогреть общественное мнение и добиться расследования сказочной истории, которую он выдумал. О коррупции в мэрии. Но его никто не поддержал. Мэр знает свое дело. И Руф тоже. Город растет; нам не нужны раздутые скандалы, расследования и суды, которые только замедлят его развитие.

Дядя говорил быстро, нанизывая слово на слово. И у меня сложилось впечатление, что он в своем энтузиазме позабыл, что разговаривает со мной – с девушкой! Он словно держал речь перед публикой, используя наработанные словесные заготовки:

– Олдер далек от бизнеса, тогда как нам необходим человек, который в нем смыслит и поддерживает предпринимателей. А не тот, кто полагает, что план благоустройства города, придуманный каким-то садовником из Чикаго, идеальнее всего подходит для Сан-Франциско. Сан-Франциско может и без этого стать «самым царственным городом Запада». Кому по силам нас обойти? Сиэтлу? Ха! Разбазаривание средств на все эти бульвары и статуи только затормозит нас. Единственное здравое и полезное в этом плане – предложение избавиться от Чайнатауна.

Я ожила, вспомнив китайские иероглифы на витринах и вышитые шелка, отражавшие свет.

– Что с ним будет?

Дядя Джонни пожал плечами:

– Какая разница? Он занимает очень дорогую землю. Лучшее местоположение в городе. Вообрази, что там могло бы появиться, если бы Чайнатауна не стало. Такие отели, как «Фермонт», например. Ты ведь его видела?

– Да, видела. Если бы нам удалось изгнать китайцев… Ты только представь! У нас заканчиваются хорошие строительные площадки. А аренда элитной недвижимости… Сколько денег на этом можно сделать – на благо всем. У меня готов новый проект. Я сам его разработал. Для застройки одной из последних оставшихся площадок. Я готов привлечь профессионального архитектора, если он учтет мои пожелания. Но нет! Мистер Олдер не желает обсуждать развитие города. Не его тема! Для него главное – бередить спокойствие людей своими страшилками о взяточничестве и коррупции.

Дядя прокашлялся:

– Прошу прощения, моя дорогая. Я иногда забываюсь. Ты только приехала и еще толком ничего не знаешь об этих людях. Но для меня – как ты, верно, уже догадалась, – это тема важна.

– Мне очень интересно, дядя. Правда! Сан-Франциско предстоит стать моим домом. Думаю, мне следует знать обо всем, чем живет город.

– Такие сложные вопросы лучше оставить мужчинам, – теперь уже дядя поспешил сменить тему, и деловитость в его голосе заместило огорчение: – Мне жаль, что тебе еще не представилась возможность встретиться с тетей. В последнее время она частенько чувствует себя неважно.

– Вы ошибаетесь, дядя. Я уже повидалась с ней. Вчера. Мы вместе пили чай.

Брови дяди взметнулись от удивления вверх:

– Чай?

– Да. После того, как мы с Голди вернулись с шопинга.

– Голди тоже была с вами?

– Нет. Она ушла к себе. Мы с тетей Флоренс были сначала вдвоем, а потом пришла с лекарством Шин.

Дядя в несвойственном ему замешательстве снова опустился в кресло:

– Я ничего об этом не слышал.

Я намазала тост маслом и макнула его в лужицу сока, вытекшего из помидор:

– Мы очень приятно провели время.

– Да? И о чем вы разговаривали?

– В основном о матушке. А вам тетя Флоренс ничего не рассказывала о моей маме?

Дядя Джонни помотал головой:

– При нашем знакомстве она сказала мне, что ее родители умерли. О своей сестре она никогда и ничего не говорила. Я сильно удивился, узнав, что у нее была сестра.

– Вы узнали об этом, когда матушка прислала письмо?

Дядя нахмурился:

– Письмо?

– Голди сказала, что матушка послала письмо, и именно из него вы узнали о моем существовании.

– Ах, да! Ну, конечно! Письмо…. – Дядя постучал по газете пальцами с безукоризненным маникюром, как будто это действие помогло ему вспомнить. – Оно было адресовано твоей тете. Флосси пересказала мне его содержание и призналась, что решила послать за тобой. У меня все это просто вылетело из головы…

– А я могла бы взглянуть на письмо?

– Если оно найдется. Я понятия не имею, где оно. Скорее всего, у тети.

– Возможно, она вспомнит, куда его положила, – позволила я усомниться в ясности памяти своей тети. – Я спрошу у нее, когда мы в следующий раз встретимся за чаем.

– В следующий раз?

Я кивнула:

– Тетя изъявила желание видеться со мной за чаепитием раз в неделю. – Теперь дядя Джонни тяжело вздохнул. И я поспешила добавить: – Я пообещала Голди не ходить к ней, не переговорив прежде с кем-либо из вас. Поскольку ни вы, ни кузина ничего не знаете о ее семье («или о моем отце» – добавила я про себя), я надеялась, что смогу задать тете Флоренс несколько вопросов.

Явно взвешивая свою неуверенность, дядя Джонни помотал головой. А я подумала, насколько продуманными были все его действия, жесты и даже стиль одежды. Как будто он допускал, что за ним в любой момент могут наблюдать.

– Пожалуй, лучше я проконсультируюсь с доктором Броуном, прежде чем дам свое согласие. У Флосси проблемы с головой, путаются мысли. И ее так легко привести в замешательство! А тебе как показалось за чаепитием? Она была в ясном сознании?

– Хм… да. Поначалу…

– Тогда тебе повезло. Такое бывает не часто. – Отодвинув от себя тарелку и положив локти на стол, дядя наклонился вперед: – Позволь мне спасти тебя, Мэй, от болезненного урока. Моменты просветления рассудка у Флосси случаются редко и с большими интервалами. Независимо от того, принимает она настойку опиума или нет. К сожалению, твоя тетя – истеричка. Но это – личное дело. С тобой я откровенен – как с полноправным членом нашей семьи. Но полагаю, ты не станешь сплетничать о тете в обществе, – выразил надежду дядя.

– Конечно… – заверила я, ощущая некоторое разочарование. Мне-то думалось, что он скажет мне что-то отличное от того, что говорила кузина и чему я сама оказалась свидетельницей. – По словам Голди, тетя Флоренс изменилась так после того, как ее начали изводить головные боли…

Еще один тяжелый вздох:

– В общем-то, да. Хотя, боюсь, кое-какие признаки проявлялись и раньше.

Я смутилась: а что, если под этими «признаками» дядя подразумевал тетино решение касаемо меня? Неужели… Нет! Надо удостовериться!