(Не)пара - читать онлайн книгу. Автор: Эллин Ти cтр.№ 63

— И курица та, которая шею тебе облизывала?

Вижу, как ей неприятно, но поговорить обо всем нужно на берегу, чтобы отпустить боль и недопонимания и просто жить. Вместе, желательно.

— Она особенно, сто раз пожалел, что позволил всё это. Но, видимо, это нужно было для того, чтобы я понял, что от других меня тошнит, даже член на других не встаёт. Одна только коротышка красивая сидит под ребрами, а остальные больше не интересуют. Ни одна из них, вообще похер, смотреть даже не хочется.

Маленькая молчит и снова губы кусает, а меня так и тянет самому укусить, с трудом держусь. Опять руки на коленки кладу, не могу не трогать, хочется сильно погреть ее, дрожит вся.

— Что, прям не встал, да? — щурится, разрушив молчание.

— Прям совсем, — улыбаюсь. Вот она, коротышка моя. Острая на язычок, дерзкая.

— Так тебе и надо.

Хохочу и присаживаюсь рядом, совсем осмелев.

— Согласен, — и обнимаю малютку за плечи, крепко к себе прижав. — Ты не замерзла?

— Нормально.

— Нет, ты замёрзла, — усаживаю крошку к себе на руки и обнимаю так крепко, как только можно. Она не сопротивляется и как обезьянка меня руками и ногами обнимает, часто так делает, нравится ей, а я лбом в плечо утыкаюсь и как придурок улыбаюсь, чувствуя в руках мою девочку.

Никогда не думал, что могу так влипнуть, к отношениям скептически относился, крутил у виска на тех, кто вокруг девчонок вился. А сейчас что? Сам сижу с ней на руках и радуюсь как одержимый, что дорвался, что мое, и отпускать не хочу совсем.

— Лиз, я люблю тебя, — говорю, и буквально ощущаю, как воздух в комнате тяжелее становится. Коротышка даже всхлипывать перестает, замирает на руках, не дышит.

— Замолчи, Артём, — говорит со злостью, и отчаянно отстраниться пытается. Не пускаю, размечталась.

— Нет, Лиз, не замолчу. Я тебя…

Закрывает мне рот ладонью, крепко прижимает, чтобы сказать не смог. Глаза опять слезами блестят, мне дико не нравится, что она столько плачет из-за меня, и я беру запястье в свою ладонь, отстраняя руку от лица, и заканчиваю фразу:

— Люблю. Тебя. Я. Понятно?

— Зачем ты всё это делаешь, а? — она с трудом сдерживает истерику, это видно. Предпринимает ещё одну попытку встать с моих рук, но когда дело заканчивается провалом, расслабляется. Ну не отпущу я больше, неужели непонятно? — Зачем, Тём, ты скажи мне, пожалуйста, потому что у меня уже голова кругом. Ты же ушел на заочку, мы видеться перестали, все так хорошо было, я пыталась тебя забыть, а теперь приходишь и делаешь всё вот это, чтобы что? Чтобы мне ещё больнее было, да? Да мне с бабой не так больно было тебя увидеть, чем сейчас все это слышать, зная, как ты на самом деле к любви относишься. Зачем всё это сейчас, Тём, если завтра тебе снова надоест? Чтобы я опять плакала, да?

— Чтобы любить тебя, Лиз, — говорю честно, но она не верит. Ёжится, на коленках ёрзает, встать снова пытается. — Слушай, я знаю, что я мудак. Знаю, правда. И к сожалению прошлое исправить я никак не могу, даже если захочу очень сильно. Но все, что сейчас и дальше, можно сделать лучше. Лиз, я честно тебе говорю, что мне нахер никто не нужен кроме тебя больше. Всё, понимаешь? Я не знаю, что сделать, чтобы ты мне поверила, но честно говорю правду. Не хочу никого и ничего, даже хоккей нахер не нужен, если тебя рядом не будет. Не думал вообще, что так сильно влипнуть можно, но влип в тебя по самые яйца, а отлипать не хочется. Что мне сделать, чтобы ты поверила, маленькая? Что угодно, только не проси уйти — не уйду.

Смотрит на меня глазищами своими карими заплаканными, подвох найти пытается. А его нет. Никакого подвоха, только пиздец какой-то в душе из-за слез этих солёных непрошеных, которые опять по щекам коротышки стекают. Стираю их пальцами, как будто это поможет, и радуюсь, что она убегать не пытается больше. Так и сидит на мне сверху, с ума сводит одним присутствием.

— Лиз, — звучит женский голос сзади и мы одновременно с маленькой поворачиваемся, глядя на маму, — всё в порядке?

— Угу, — кивает моя малявка, а потом поворачивается и меня обнимает. И всё. Нахер, ничего не нужно больше. Только прижать покрепче к себе хрупкую девчонку и улыбнуться как идиоту, который на диете целый месяц сидел, а теперь до самого вкусного торта дорвался.

— Я встречу папу с работы и мы поедем на дачу на выходные. Неспокойной ночи, — говорит мама Лизы и закрывает дверь комнаты, а через минуту хлопает и входная дверь, погружая квартиру в звенящую тишину.

— У тебя крутая мама, — говорю шёпотом, всё ещё крепко обнимая малышку. — Вы очень похожи.

— А ты на папу моего похож, — отвечает Лиза тихонько, шею дыханием обжигая. — Он тоже высокий и психованный. А ещё часто не знает, чего хочет.

— Я знаю, чего хочу, коротышка, — говорю и чуть отклоняюсь назад, чтобы в глаза заглянуть. — Тебя. Во всех смыслах этого слова.

— Я тебя тоже люблю, Тём, — дрожащими губами говорит Лиза спустя несколько секунд молчания и переглядок, и я чувствую, как в голове фейерверки взрываются. Не верю своему счастью, что она так сказала, но смотрю в глаза и вижу в них искренность. И от этого сердце в спазме сжимается, а губы в дурацкой улыбке растягиваются. Любит, дурочка моя маленькая, любит и плачет снова, громко и горько, как будто бы даже и не любит совсем.

Прижимаю ещё сильнее, хотя сильнее практически некуда, и целую, целую так крепко и сладко, как только умею. Никогда ещё не целовался так вкусно, но с Лизой все по-другому, она всё внутри меня переворачивает и свой порядок наводит. Но мне нравится, жаловаться не собираюсь.

Лиза дрожит, как будто ей дико холодно, дрожит и жмется ласковой кошкой, расслабляясь и позволяя мне всё, что только в дурной голове сделать с ней захочется. А я не знаю, что выбрать, с ней крышу ураганом срывает, самоконтроль в топку летит, оставляя в организме рабочими только инстинкты.

Мне хочется целовать её везде, где позволит, прижать к себе, к кровати, к стене, усадить на подоконник, на стол, на пол упасть с ней, в конце концов, и утонуть в высоком ворсе ковра.

Куча мыслей в голове сметаются в секунду одним тихим стоном Лизы, и я оживаю, возвращаясь в реальность. Малышка задыхается, ёрзает на коленях, возбуждая до предела, и целует так отчаянно, что хочется весь мир к её ногам положить, только бы никогда не переставала дарить эту безумную ласку.

Ледяными проворными пальчиками снимает с меня футболку, пробегаясь по ребрам и обжигая касаниями, и возвращается к губам, целуя ещё отчаяннее. Я понимаю, что после истерики ей нужно расслабиться, она все ещё на эмоциях, все ещё накалена до предела. Поэтому целую чуть медленнее, пытаясь сбавить напор, чтобы сердце к чертям от напряжения не разорвалось. Глажу руками по спине, сжимаю талию, успокаивая, и спускаюсь губами на тонкую шею, с трудом себя сдерживая, чтобы не оставить засосов.

— Тём, — шепчет кроха, зарываясь пальчиками в мои волосы и голову запрокидывает, позволяя целовать эрогенную зону. Исследую губами нежную кожу, опускаюсь к ключицам и плечам, тонкие бретельки зубами спуская.