Пленница - читать онлайн книгу. Автор: Наталья Соболевская cтр.№ 47

Невозможность ничего изменить и горечь потери в прямом смысле придавливают, сплющивая в лепёшку. Ничего не чувствую кроме невыносимой боли. Удивляюсь, как ещё стою на ногах. Хочется упасть на пол и битья лбом с такой силой, чтобы вышибить из головы знание, что самого родного и близкого человека на земле больше нет.

Олег. Мой Олежка. Перед глазами всплывает лицо брата. Светлые волосы, как обычно, растрёпанные, чёлка свисает на лоб и колышется, словно от ветра. Голубые глаза блестят озорством, на губах играет улыбка. Такой юный, красивый. Ему ещё жить и жить, путешествовать, встретить любимую, целую кучу таких же, как он, блондинистых детей нарожать.

Заметив впереди себя движение, шарахнулась в угол и выкрикнула:

– Не подходи! Больше никогда до меня не дотронешься. Даже если не твои руки убивали, всё равно они в крови.

– Не подходи, – сквозь зубы повторяет Ренат. – А то что? Ногой топнешь? Закричишь? Валяй. Если не хочешь последовать за братцем, будешь делать, что говорят. Поняла?!

Юдин приближается, от одной мысли, что убийца Олега ко мне подойдёт и хоть пальцем коснётся, внутри всё переворачивается от отвращения. Пячусь назад, но скоро упрусь в стену и что тогда? Ренат прав, он может сотворить со мной всё что угодно: я не в состоянии дать ему отпор.

Хотя….

В пик кризиса разрозненные мысли вдруг собрались в единое целое и предложили вариант, как уберечь себя от насилия.

Резко метнулась в сторону, подбежала к окну, вскарабкалась на подоконник, а выпрямившись в полный рост, поинтересовалась у Юдина:

– Надеюсь, мёртвое тело тебя тоже устроит?

У меня нет желания умирать, как и калечиться. Я люблю жизнь во всех её проявлениях. Даже когда от отчаянья хочется забиться в угол и, скребя ногтями по стенам, истошно реветь, знаю, что завтра или когда-нибудь тучи рассеются. Но в глазах Юдина стоит явное намеренье ломать и топтать. Боюсь, если он это сделает, после надругательства мне уже никогда не подняться с колен.

Юдин замер на месте, но радоваться пока нечему: мой поступок судя по перекошённому лицу, взбесил мужчину до максимально возможной отметки. Ренат в ярости – это ядерная боеголовка в руках террористов – в любую секунду рванёт с целью нанести, как можно больший урон.

– Прыгнуть удумала? – глядя исподлобья с угрожающей интонацией, спросил хозяин дома и ухмыльнулся зловеще. – Вперёд. Третий этаж, под окном кусты, думаю, смягчат падение. Навряд ли насмерть разобьёшься, но ноги гарантировано переломаешь. С изувеченными конечностями особо не побегаешь, так что получу над тобой полный контроль.

Лукавит Юдин, по глазам вижу, не нужна я ему покалеченная, поэтому сейчас так и злится, хотел всласть поиграть с живой куклой, а она нагло решила себя поломать.

– А я рискну. Вдруг повезёт свернуть шею, – выкрикнула и осторожно посмотрела себе за плечо, – У-у-у высота-то немаленькая.

– Ника, не обманывай себя, у тебя прыгнуть духу не хватит.

– А ты ещё один шаг сделай, и посмотрим, хватит или не хватит, – заявила я, и дабы никто тут не сомневался, что в случае чего готова шагнуть из окна, убрала руки с откосов, за которые, чтобы действительно не свалиться, держалась.

Ренат, прикрыв глаза, что-то тихо себе под нос забубнил, а когда закончил шептать, рявкнул во всё горло, что меня аж из его рта ветром обдуло:

– Ника, твою же мать, не накаляй ситуацию! Пожалеешь ведь. Даю последний шанс. Если прямо сейчас сползёшь с подоконника, постараюсь забыть о выходке. А если нет, твоя жизнь в ад превратится. Обещаю.

Да что же это такое? Упрёк за упрёком, угроза за угрозой. И от кого? От человека, которого знать не знала, дел никаких общих с ним не имела, дорогу даже косвенно не переходила. Сам выдернул меня из привычной жизни, лишив свободы, посадил под замок, а теперь бесится, почему же я не была ему преданна как верная собачонка.

– Знаешь, Ренат, а как-то не страшно. Адом он меня будет пугать, – фыркнула я и меня понесло – не остановишь. – После того как в этот дом попала, моя жизнь и так один сплошной ад. Или ты считаешь, я тут у тебя отдыхала как на курорте? Ничего подобного. С самого первого дня только и делала, что тряслась от страха и боролась. За всё. За нормальное содержание, за сносное отношение, за право иметь мнение, за возможность подать весточку родным о себе. Ты думаешь, если я не показывала насколько мне трудно и плохо, значит было легко? Ни черта. Мне приходилась прогибаться, льстить, манипулировать, юлить. Я ненавижу все эти кривые ходы! Но каждый раз наступала себе на горло и делала всё, чтобы меня здесь как личность и просто живого человека не затоптали.

Умолкла и не потому, что претензии закончились, их у меня целый список, до последнего пункта добралась бы только к утру, реакция Юдина остановила. Он хоть и дал мне возможность высказаться, слушал и не перебивал, но всем видом показывал, что категорично со мной несогласен. Так понимаю, по его мнению, меня здесь холили, лелеял, на руках круглые сутки носили, а в жаркую погоду опахалом обмахивали. Толку никакого нет что-то Ренату высказывать, если мы с ним на разных языках говорим.

– Тебя послушать, так тебя в яме на цепи держали и каждый день насильничать приходили. Вот значит, как ты всё воспринимала. Правильно я сказал, каждый божий день притворялась. Говорила одно, думала другое, делала третье. А я…, да идиот я.

Юдин, сжатой ладонью в кулак, потёр лоб, так словно у него голова от боли раскалывается. Корчит из себя самую пострадавшую сторону, только это я, а не он от безвыходности забралась на подоконник, и он дышит, а Олег нет.

– Ну да, я беспринципная дрянь, а ты безвинный младенец, – устало выдохнула я. – Брата убил, меня теперь, как свидетельницу никогда не отпустишь…, – задумалась, а что меня ждёт впереди? В лучшем случае вечная клетка. Пока Юдину хочется, будет держать при себе, а когда надаем, отошёл куда-нибудь с глаз долой. Или его люди, как Олега, за ненадобностью пришибут как бы случайно. С человеком, лишившим жизни брата, по доброй воле не смогу, значит, силой заставит.

А может, выпрыгнуть из окна – это не такая уж и плохая идея?! Ведь в любом случае рано или поздно погибну, только уже измученной и поломанной? А так, по крайней мере, свою личность спасу.

– Ника…, Ника, – зовёт Юдин, и судя по интонации, далеко не первый и даже не второй раз. Настолько погрузилась в размышления, что и о присутствии Рената забыла, и не заметила, как, обернувшись, смотрю уже не в сторону комнаты, а улицы. – Ника, послушай меня. Мы куда-то не в ту степь забрели. Давай так, пошутили и хватит. Олег жив-здоров. Я вот так внятно не могу объяснить, зачем его в покойники записал, из-за мести, злости, чтобы сделать тебе больно. Но главное – он в полном порядке. Ник, смотри, я сейчас к тебе подойду, дам руку и помогу слезть с подоконника. Договорились?

Шустро же Ренат из шкуры волка в заячью перепрыгнул. А что, интересно мне знать, произошло, что он теперь со мной ласковым голосом разговаривает, обеспокоенно смотрит в глаза и весь такой перепуганный, как будто если из дома наружу вывалюсь, он помрёт, а не я?