Любовь с первого взгляда - читать онлайн книгу. Автор: Кейт Клейборн cтр.№ 34

– Друг с другом?

Он прочистил горло и почесал грудь.

– Да, они были… они познакомились, когда были подростками. И всегда были крепко связаны. Помешаны друг на друге. Не хотели разлучаться.

Нора сглотнула, ощутив где-то в животе дурноту, не имевшую ничего общего с синуситом. Еще одно воспоминание с поэтического вечера: «Отец умер, когда мне было семнадцать, а мама еще через год».

– Звучит страшно, – сказала она. Она не скажет – не спросит – ничего больше.

Он долгое время молчал, а Нора могла лишь лежать рядом, но сантиметры между ними казались дистанцией в несколько этажей. Каково будет преодолеть ее? Придвинуться к нему близко-близко и в этот раз совсем не случайно? Не заснуть, а телом сказать, что чувствует боль и искренность этих слов?

– Я чувствовал себя одиноким, – сказал он и пожал плечами. – У меня были приятели в школе, но потом… ну дома было много дел, так что я все время был занят. Не уверен, что я научился быть хорошим другом. И у меня, очевидно, не было…

Он замолчал и обвел рукой воздух, окружающее их пространство, и Нора сглотнула, ощутив шок от внезапной печали при виде этого жеста. Именно это она и пыталась донести до него, говоря о доме и его жильцах, но какой же грустной вышла победа.

– Семьи, – прошептала она ненамеренно. Поняв, что сказанного не воротишь, она подумала, что на этом разговор закончится. Нора сообразила, что ему тяжело говорить о родителях. И Уилл ни за что не станет обсуждать…

– Донни и мама, – начал он, и у Норы перехватило дыхание. С синуситом не дышать было легко. – Они перестали общаться очень давно. Когда мама познакомилась с папой и сбежала с ним из дома. Я не видел его, пока однажды не приехал сюда.

Ей тут же захотелось задать кучу вопросов. И начала бы она с: «Когда: год, месяц, день?»

Но спросила лишь:

– Зачем ты приезжал?

– Мама узнала, что отец болен. Она отчаянно искала помощи.

Нора вспомнила Донни – как хорошо у него получалось вешать картины и чинить засоры в шлангах сушильных машин в постирочной. И что это он устанавливал всем кондиционеры, пока им не сделали вентиляцию, масштабный и дорогостоящий проект, который, по словам Нонны, Донни сам и воплотил. И как он каждые весну и лето поливал садовую мебель, если та пачкалась, хотя сам никогда ею не пользовался. И, боже, он ведь подкармливал всех тех кошек. Хотя они не были его питомцами.

– А Донни…

– Не помог, – ответил Уилл угрюмо.

В том, что Нора сказала дальше, виновата была лишь ее приверженность Донни, порыв сократить пропасть между тем, кого она знала и кого описывал парень в ее кровати.

– Донни был не очень-то богат, – тут же возразила она. – Может, он…

Уилл издал звук, слишком глухой, чтобы быть смешком.

– Она просила не денег.

– Оу. – Едва звук, едва вздох. Ей стало холодно, как будто озноб вернулся, но дело было в другом. Совершенно в другом.

– Она просила забрать меня к себе.

♥ ♥ ♥

Отчасти ей захотелось включить свет.

Достаточно было лампы на тумбочке, маленькой и приглушенной; ее мягкий свет идеально подходил для переходных моментов дня: когда она просыпалась и ложилась спать. Но сейчас, с Уиллом, все это смешалось. Казалось, словно это было началом и концом чего-то одновременно, и, может, поэтому другая ее часть вовсе не хотела включать свет.

– На лето? – прошептала она.

– Нет, – ответил он тем же сухим, деловитым тоном. – Навсегда.

Она сглотнула, горло снова саднило. Вероятно, пора было опять принять лекарство или посидеть над миской с кипятком, как заставлял вчера сделать Уилл, но она бы не сдвинулась даже ради всех противоотечных препаратов и мисок с горячей водой в мире.

– Хотя, может, она не это имела в виду, – сказал Уилл, и Нора с каким-то ужасом поняла, откуда у него это «бывало и хуже». Может быть, он всю жизнь убеждал себя в том, что бывало и хуже, только чтобы легче пережить тот ужасный момент.

– Или она в конце концов передумала. Не знаю. Но Донни явно не хотел иметь ко мне никакого отношения.

– Зачем ей… зачем ей отдавать тебя тому, кого ты даже не знаешь?

Нора всегда знала Нонну, даже до ежегодных летних каникул. Она и недели не прожила без какой-то связи с ней: звонка, почтовой открытки, иногда приезда в гости.

– Она хотела быть с отцом то время, что ему осталось. Им осталось.

Если бы он произнес это по-другому, с другой интонацией, Нора бы решила что-то другое – что мать Уилла хотела оградить его от болезни отца. Но было ясно, что на самом деле все было не так, или, по крайней мере, не так для Уилла.

– А она спросила тебя? В смысле… хочешь ли ты к нему?

В темноте виден был только силуэт, но она различила, как он мотает головой.

– Она не сказала, куда мы. Через пару дней после приезда домой я понял, что не могу найти некоторые вещи – любимую футболку, кепку, которую часто носил. В итоге до меня дошло, что они в машине, лежат в чемодане, который она мне собрала. Она забыла достать его обратно.

Норе никогда особо не нравились обзывательства. Нонна наставляла ее, что называть кого-то плохим именем – признак скудоумия и бедной фантазии. Когда кто-то грубил Нонне, «Ну, может, у него просто был плохой день!» или «Она просто забыла, куда положила свое воспитание!».

Но прямо сейчас у Норы, казалось, самый скудный ум и просто крохотная фантазия. И единственное, на что они оказались способны, – это обозвать мать Уилла Стерлинга.

– Ну что за… – начала она, но в последнюю секунду годы наставлений Нонны взяли верх, и она перестроилась: – А что подумал твой папа?

– Не уверен, что он знал. Мы это не обсуждали.

Он говорил, что его родители были вроде ее, но при всем желании поверить этому, найти общий язык на этой почве Нора засомневалась. Ее родители говорили постоянно. За несколько месяцев до ее первого приезда сюда они рассказывали о стойкости и самостоятельности и жажде открытий. Говорили, что она уже «практически» подросток, что папа в юные годы ездил летом в лагерь, что Норе надо перестать зацикливаться на повседневных привычках. Порой Норе казалось, что родители только и могли говорить.

Наверное, она несправедливо злилась на них за это. Во всех семьях были проблемы, но семья Уилла… была словно из романа Диккенса или хуже.

– После смерти мамы, – начал он немного хриплым, осторожным голосом, и стало ясно, что за этим следует еще одна болезненная часть истории. – Я отправлял сюда копию ее некролога. Но он не… Я так и не получил ответа. Не знаю даже, зачем я это сделал.

Я знаю, подумала Нора, чье сердце треснуло на миллион осколков при мысли об Уилле, совсем еще ребенке, но уже лишившемся родителей. Как он пытался наладить контакт с единственным родственником, но безрезультатно.