Земля Без Короля - читать онлайн книгу. Автор: Эд Гринвуд cтр.№ 19

Мресса взглянула на башню как раз вовремя, чтобы заметить, как барон — настоящий барон — отступил назад и скрылся за спиной волшебника Гадастера. Он следил за тем, как Эмбра сверху вниз глядела на его двойника, как она быстро окинула взором все вокруг — Мрессу она сочла своим другом, а может быть, просто привычным предметом обстановки; во всяком случае, ее глаза ни на мгновение не задержались на массивной фигуре старой девы, — чтобы убедиться, что поблизости никого нет, а затем принялась с лихорадочной поспешностью перекидывать страницы.

Казалось, прошла вечность, прежде чем она выпрямилась, выбросила вперед, словно меч, худенькую руку, указывая на стоявшего внизу отца, и звонко произнесла какую-то короткую фразу.

Воздух над балконом склубился в темный дым, над которым тут же поднялось пламя, весь замок сотрясся, а балкон развалился на мелкие куски, и они, вместе с образом барона, полетели вниз и канули в воды реки.

Тут же раздались крики, сбежались стражники, во всех окнах показались головы, а на башне вокруг волшебника и барона образовался светящийся шар. Чуть дрожа, он проплыл по воздуху и плавно опустился совсем рядом с девочкой-подростком, которая перегнулась через парапет, не в силах оторвать взгляда от пустоты, образовавшейся на том месте, где только что был балкон. Голоса Гадастера и барона донеслись до Мрессы так же четко, как и до Эмбры. Девочка резко обернулась на их звуки, и ее лицо побелело как мел.

— Быстрая, сообразительная, энергичная и с прирожденной способностью к волшебству, — прошамкал волшебник.

Фаерод Серебряное Древо улыбнулся.

— Прекрасно. Она принесет мне больше пользы — со временем! — если сгодится не только на то, чтобы демонстрировать окружающим мои драгоценные камни. Делайте с ней все, что сочтете нужным, Мулкин, ну а она, конечно, не посмеет противиться. Я не прощаю неверности. — И он улыбнулся еще раз.

При его последних словах лицо Эмбры Серебряное Древо переменилось. На мгновение в его искаженных чертах отобразилось больше гнева, чем Мрессе когда-либо доводилось видеть, а глаза сверкнули яростным пламенем.

Но сразу же — ведь девочка происходила из рода баронов Серебряного Древа, черты лица смягчились, выражение стало безразличным, и далее баронесса Эмбра следила за тем, как ее обрекают неведомой, но, несомненно, плачевной участи, скрывая свои чувства за непроницаемой маской.

ИЗ ВСЕХ ЖИВОТНЫХ, которые охотятся на людей, нет ни одного, который внушал бы такой же страх, как ночной червь. В Дарсаре существуют и более крупные чудовища — говорят, что есть даже более беспощадные, — но в блестящей, похожей на гигантского угря твари, десятикратно превосходящей человека длиной, носящейся в воздухе на колоссальных крыльях летучей мыши и обладающей челюстями, способными пожрать сразу целую семью, есть что-то такое, что заставляет людей рыдать и цепенеть от ужаса.

Ночные черви водились в долине Серебряной испокон веку. Когда солнце стоит высоко и заливает землю ярким светом, они неподвижно висят в воздухе, обычно укрываясь под густыми кронами в чащах, или неспешно летают над болотами, где не бывает людей, а с наступлением сумерек вылетают кормиться. Корова, несколько овец или коз являются для них более лакомой добычей, чем человек, но некоторые из этих чудищ любят охотиться именно на людей. Есть и такие, которые предпочитают вылетать за добычей при свете дня. Похоже, что некоторым из них нравится даже насмехаться над людьми, разоряя и разламывая ловушки, которые те ставят против них, а то и просовываясь в окна, опрокидывая кровати, заставляя несчастных обитателей забиваться по углам и поселяя в их душах мертвящий ужас, перед тем как вновь наброситься на них, чтобы терзать и пожирать.

Есть и такие, которые питают пристрастие к мясу людей определенного баронства или города, а то и одной семьи. Все они ненавидят тех, кто в состоянии причинить им наибольший вред: лучников и волшебников. Менестрели часто поют легенду о Маерданте, у которой погибла чуть не вся семья — сначала дяди, потом дочь, а потом сын, — из-за того, что те были способны заклинаниями отгонять темных летунов, повадившихся поедать их овец. В конце концов она сама выдумала заклинания, которые позволили ей принять образ ночного червя, и в таком виде затаилась рядом со своим почти опустевшим домом.

Когда появился очередной крылатый охотник, ей удалось уцелеть и самой убить чудовище только потому, что он проникся любовными чувствами к неожиданно попавшейся самке, а не растерзал ее в первый же момент.

Тело, найденное слугами, пришедшими за своей тяжело израненной хозяйкой, оказалось шестидесяти футов в длину от плеч с огромными кожистыми крыльями до конца щетинившегося шипами хвоста. Даже истерзанное в схватке, мертвое чудовище выглядело таким изящным и таким смертоносным, что мало кто решался приблизиться к нему. У него было множество заостренных голов, и каждая из них заканчивалась клювом, похожим на птичий, но длиной равнявшимся росту высокого мужчины и усеянным множеством острых, похожих на акульи зубов; а глаза были белыми пятнами без какого-либо подобия зрачка. Даже жрецов кидало в дрожь, когда им приходилось по каким-то причинам оказываться рядом с мертвым страшилищем.

А этот ночной червь казался меньше других, но зато обладал чудовищными челюстями. Они, жадно щелкая, тянулись к Эмбре, и влечение, которое испытывала к девушке эта тварь, нисколько не походило на любовное.

Если, конечно, не считать любовью стремление пожирать свежеубитых, залитых еще дымящейся кровью волшебниц.

Владычица Самоцветов сплюнула в ладонь и, запинаясь, произнесла слово власти, которое она надеялась не применять еще многие и многие годы. Оно эхом разнеслось вокруг, а девушка резко взмахнула рукой и швырнула капли своей слюны в одну из раззявленных глоток. В то же мгновение по всему ее телу разлилась болезненная слабость, причиной которой, как она хорошо знала, послужило использование именно этого заклинания, и волшебница громко застонала.

В это мгновение к ней метнулась еще одна голова; громко клацнули темные зубы. Эмбра из всей силы оттолкнула ее, бросилась в сторону и, отчаянно дергаясь и извиваясь всем телом, покатилась по груде щепок. Ветви хлестали ее кожу, как языки пламени, и от этой боли подступавшая к горлу тошнота исчезла как не бывало.

Ночной червь, во чреве которого начало действовать заклинание, забился в конвульсиях, отчаянно выбрасывая во все стороны длинные черные шеи. Эмбра откатилась подальше и сквозь стиснутые зубы прошипела еще одно, последнее слово, которое должно было довести ее магическое действо до конца.

Ночь взорвалась, рассыпавшись крупным дождем яростного колдовского пламени и клочков погибшего чудовища. Покрытая густой росой земля сотряслась. Поблизости испуганно вскрикнули двое мужчин.

Кровь забрызгала все ближние деревья и капала с листьев, громко шлепая по земле. Сырое дерево и обрывки плоти, шипя, тлели в угасавшем пламени, а черные капельки, разлетевшиеся после взрыва, оседали на спутанных ветвях и одежде троих беглецов. Из тех мест, куда попадали капли, поднимались тонкие струйки дыма.