Шпана на вес золота - читать онлайн книгу. Автор: Валерий Шарапов cтр.№ 17

– Гляди, вода блестит, – шепнул Пельмень, указывая на одну из картин.

На картине, как в окне, открывался сырой лес и поляна. Яшка поежился, по коже аж мурашки побежали, хотя в комнате было тепло. Ему же самому очень понравилась картина с рассветом в лесу, где вдали голубели из-за тумана деревья и синел воздух, а на вершинах светлых сосен полыхало солнце. День, похоже, занимается жаркий.

– Что, нравится? – спросил дед Лука. Оказывается, он уже успел куда-то сходить и вернуться, держа в руках две лопаты и лом, – тогда столкуемся. Вот вам инструмент, фонари и керосина бутыль. Работайте потихоньку, не рвитесь. Ко мне лишний раз не ходите, мне тут быть не положено. Сам буду наведываться. Покамест пожалуйте аванс.

Он вручил им еще по червонцу, указал на Яшкин ботинок, стянутый проволокой:

– Тебе вот чеботы нужны, на той же толкучке можно взять. Только, голуби, осторожненько. Оно, конечно, после долгого поста грех не разговеться, но благосостоянием не светите. Отъехали подальше – пожалуйста, хоть на головах ходите, а тут не надо. И вот вам, перекусить.

Он протянул узелок, который они с благодарностью приняли.

Уже в дверях дед Лука, как бы спохватившись, поднял палец:

– Да, и вот еще что, голуби. Найдете чего – не скрывайте. Во-первых, нехорошо, я все равно узнаю. Во-вторых, с такими находками лучше никуда не соваться, если за решетку не хотите. Понятно?

Пацаны заверили, что все понимают, не маленькие, и отправились в обратный путь.

То ли сила искусства так подействовала на них, то ли вдохновили картины светлого и сытого будущего, но летели они как на крыльях и, не сговариваясь, приняли решение начать работу прямо сейчас.

Добравшись до места и торопливо умяв то, что дал им с собой дед – две краюхи хлеба и консервы, – они взялись за инструменты.

Все было по-старому, разве что Пельменю показалось, что его матрас чуток сдвинут с прежнего места, а Яшка приметил, что котелок, стоявший у входа, в котором уже достаточно набралось дождевой воды, почему-то снова сухой. Однако времени долго удивляться не было: засветив фонари, ребята принялись за работу.

С нахрапа она не заладилась: расширить лаз невозможно, получилось лишь освободить остатки ящика, из которого повыпадали монетки. Дальше шел плотный, сплошной отвал битого кирпича и щебня.

– Прямое попадание было, пробило и крышу, и пол. Все обвалилось, – обреченно констатировал Пельмень.

– Неужто дальше не прокопаться? – переживал Яшка, безуспешно ковыряясь лопатой. Она лишь горестно позвякивала, отскакивая от камней.

Андрюха твердо заявил:

– Главное – не спешить. Харч есть, время есть, будем разбирать. А вообще вылезти осмотреться надо, глядишь, с другой стороны есть маза прокопаться. Пока давай приберем что есть, нечего тут валяться.

Они выгребли из ящика все до последней монетки, пересчитали – оказалось их более сотни. Они были разные: иные идеально круглые, другие с неровными краями, с дырками и без, совсем потертые и лишь чуть-чуть, на некоторых просматривались изображения – бородачи в коронах, толстые тетки и мужики с усами в профиль, непонятные письмена, всадники на конях.

Все это ребята бережно сложили в пустую консервную банку, задвинули под столик, наскоро попили чаю с оставшейся снедью и завалились спать.

Мышцы приятно ныли, в сонных головах блуждали самые радужные мысли и надежды, а тут еще и теплый летний дождь подкрался, уютно зашелестел по листьям. Уставшие, они почивали мирно и спокойно, потому и не слышали, как в ночи кто-то, осторожно приблизившись, заглянул в их обиталище, а потом так же беззвучно удалился, как лесной зверь.

Она очень любила эту работу – кропотливую, мешкотную, требующую максимального сосредоточения и терпения. Поначалу было непросто заставить себя даже прикоснуться к сокровищам, попадающим в руки, без малейшего благоговения переданным хозяевами за сахар, хлеб, керосин.

Много их побывало на этом столе, постепенно успокоились нервы и приутихли чувства, в голове все стало на свои места. Главное: всегда держать в уме цель, то есть мысль о том, что все это во благо, во спасение, что кажущаяся сейчас гибель шедевра – это не гибель вовсе, а лишь сокрытие до времени. К тому же, утешала она себя, кто же, кроме меня, спасет все это от забвения и гибели. Некому. Такую деликатную работу, даже по распилу, нельзя передавать в грубые мужские руки.

В дверь постучали.

Наталья быстро накрыла работу футляром от швейной машинки, на столе расположила опостылевшие эскизы для текстиля. Спросила, откашлявшись:

– Кто там?

Из-за двери отозвались:

– Это я, Оля Гладкова. По поручению трудового коллектива.

Наталья глянула в зеркало, потрепала прическу, уничтожив намек на опрятность, похлопала по щекам, по лицу, как бы стирая остатки мыслей, нацепила очки и отозвалась мирным, трепетным, благонравным голосом:

– Заходите, Оленька.

Появилась девчонка Гладкова – как всегда, опрятная, на шее – отглаженный галстук, горит энтузиазмом, что твой факел, в руках – авоська со снедью.

«С чего это они полагают, что нормальный человек будет столько поглощать? Абсолютно не понимаю. Или это они проверяют, одни мы тут с Соней или еще кто подъедается?»

Полная авоська каких-то кульков, пакетов. Ольга беспомощно озиралась, пытаясь сообразить, куда это поставить. Наталья, сжалившись, освободила край стола и принялась помогать:

– Спасибо, Оленька, вам и добрым людям спасибо, – нараспев приговаривала она, по опыту зная, что ни один надоедливый помогальщик более десяти минут ее речитатива не выдержит, – никому мы с Сонечкой не нужны, даже родному мужу и отцу, и только вы, как ангелы, крылышками своими нас покрываете от всякого зла и нужды…

Это девчонка сейчас подавила зевоту или у нее челюсть отваливается?

– А-а-а… да. Вы знаете, мама вам вот просила передать. – Оля вынула из кармана несколько эскизов, на обратной стороне которых были сделаны пометки рукой директрисы: что, куда да чему не соответствует.

«Не надоест же придираться», – кисло подумала Наталья, делая вид, что по буковке постигает написанное, сдвинув брови и шевеля губами. И тут же увидела, что большинство ценных указаний никакие не ценные, а сделаны для вида.

«Нет, все в порядке. Опять эта сердобольная изображает рабочий процесс».

Наталья давно раскусила суть происходящего: Гладкова-старшая отличалась тонким вкусом и дело свое понимала отлично. И приняла бы ее эскизы с первого раза, так ведь претензий не оберешься, а то и с довольствия снимут: что это у вас тут за любимчики-надомнички? Где чуткое руководство? Где здоровая критика? А не тунеядничают ли?

– Оленька, передайте поклон Вере Вячеславовне, я обязательно все исправлю.