Опер Крюк. Вор вне закона - читать онлайн книгу. Автор: Братья Аловы cтр.№ 5

— Ты, говорят, боксом занимаешься? Чемпионом мира хочешь стать?

Крюков покачал головой.

— Уже не занимаюсь. Первый разряд получил, теперь завязываю. Перчатки на гвоздь. На жизнь мне хватит. А удары по голове ума не прибавляют. По фехтованию у меня первый детский. Я вот думаю дзюдо заняться.

— А почему не самбо? — удивился Лешка.

— Самбо это просто спорт, а дзюдо — культура, с важностью пояснил Крюков. — "Дзю" — борьба, "до" — путь. Путь борьбы.

— А в каратэ не пробовал? — спросил Сильвер.

— Ходил, смотрел. Не понравилось, — скривился Крюков. — Несерьезно у них как-то. Воздух молотят. Вместо того, чтобы удар поставить, они всякие позы изучают. Балет. А ты, Лешка, молодец. Я за тобой следил. Толково молотил. Не по правилам, но грамотно. Удар резкий и реакция хорошая. Только локти широко расставляешь и руками машешь сильно. Сразу не врубишься — то ли ты дерешься, то ли плаваешь.

Лешка промолчал. Он постеснялся сказать, что дрался сегодня первый раз в жизни. Ему захотелось перевести разговор на другую тему. Но Крюков и сам обратился к Сильверу.

— И ты молоток. Вовремя появился. Если бы не твоя атака, они бы нас на рельсы намазали. Я только не пойму, как ты вообще в "Бригантину" попал? Вот мы с Лехой люди конченые, нас всегда на романтику тянуло. Но ты-то парень серьезный, даже книжек не читаешь.

Сильвер надулся от гордости.

— Так я раньше думал, что "Бригантина" в мореходку готовит. А когда понял, что ошибся, то уже привык. Я вообще-то моряком мечтаю стать.

— Значит ты все-таки романтик? — уточнил Крюков.

— Ага, романтик, — подтвердил Сильвер. — У меня сосед — старпомом на сухогрузе ходит. В загранку. Деньги домой мешками привозит. У него "волга" новая и шмотки все импортные. А девки… Закачаешься! Вот это настоящая романтика!

Во дворе они расстались и направились по домам лечить полученные в бою многочисленные травмы.

* * *

Сильвер как в воду глядел. Комиссия из райкома прошлась по отряду как асфальтовый каток. "Бригантину" закрыли, подвал опечатали. Командор простился с флибустьерами и уехал куда-то на Урал.

Говорят, беда в одиночку не ходит. Так и в жизни лучшего друга Крюкова — Лешки Воронцова — произошло еще одно, по-настоящему трагическое событие.

В те дни Москва жила в страхе перед безжалостным убийцей. Он звонил в дверь и представлялся "Мосгазом", а когда его впускали в квартиру, убивал свои жертвы ударом топора и забирал все, что попадется под руку: деньги, одежду, ценные вещи. Однажды обвязал веревкой и унес телевизор.

Отец Лешки был заядлым туристом и в том, что во время случайной милицейской облавы у него в сумке оказался моток веревки и туристический топорик, ничего странного не было. Но в милиции посчитали по другому. В тот день отец домой не вернулся. Не пришел и на следующий.

Через пять дней отца выпустили. Точнее выдали. Тело лежало в морге и Лешка не узнал его распухшего, покрытого черно-желтыми синяками лица.

"Папу подменили", — наивно подумал он тогда.

В свидетельстве о смерти значилось, что отец умер от инфаркта. Для Лешки же с тех пор запах кожаных сапог, портупеи и кобуры стал сигналом беды и смерти.

Из служебной квартиры, которую предоставлял отцу институт, где он работал, пришлось переехать к бабушке в коммуналку, на другой конец Москвы. С Крюком и Сильвером Лешка встретился очень нескоро.

Вскоре умерла и бабушка. После похорон мать запила. В доме стали появляться сначала ее коллеги с работы. Потом, когда за прогулы и пьянки ее с работы уволили, их сменили случайные знакомые. Некоторые из них задерживались на месяц и больше. Первый такой друг был зубным техником, второй — работником палатки металлоремонта, третий оказался поваром из шашлычной.

На новом месте Лешка не торопился обзаводиться друзьями. Ребята из его дома в основном кучковались вокруг старой голубятни в глубине двора. Все как один они клеили на передний зуб фиксу из желтой фольги, рисовали синими чернилами татуировки, учились "ботать по фене" и метко сплевывать из-под козырька надвинутой на нос кепки. Лешка же предпочитал запоем читать книги Он не курил, записался в секцию плавания и конструировал телескопы во Дворце пионеров. Но продолжалось это недолго.

В маленькой пятнадцатиметровой комнате, которую они занимали в коммуналке, Лешке места практически не оставалось. Уроки ему приходилось делать на кухне, что быстро сказалось на качестве учебы. Из бассейна и кружка его в скором времени выгнали за двойки.

Лешка не унывал и записался в секцию самбо. Поначалу дела пошли неплохо. Общефизическая подготовка у него была на высоком уровне. Но когда перешли к отработке приемов, случилась неприятность. Противник попытался заломить Лешке руку на болевой, но тот, вместо того, чтобы похлопать другой рукой по ковру в знак поражения, врезал победителю по носу и сломал его. Вышел скандал.

— Запомни, парень: секция бокса на втором этаже. А здесь чтобы я тебя больше не видел! — напутствовал Лешку тренер.

В секции бокса Лешке повезло больше. Правда тренер Михалыч, недавно учивший и Крюкова азам боксерского мастерства, пришел в ужас от корявой лешкиной техники, которую так и не смог отшлифовать, зато в первом же пробном спарринге новичок расквасил нос разряднику, который был на голову выше него.

С этого момента желающих работать с Лешкой в паре не находилось и он в основном сражался в дальнем углу с пятипудовым боксерским мешком. В результате этого в технике он не сильно преуспел, зато отработал поистине пушечный удар с обеих рук. После этого тренировки ему наскучили и он перестал ходить в спортзал.

Дворовые ребята после школы занимались двумя вещами: резались в карты и гоняли голубей. Верховодил в их компании недавно вернувшийся с зоны-малолетки хулиган Муста. Лешке в их компании было скучно. С началом затяжных осенних дождей он как-то позвонил Крюкову.

— Приезжай ко мне, — предложил тот. — В настольный хоккей погоняем.

И Лешка зачастил к Крюкову. Они шлялись по улице, гоняли в футбол, потом шли домой к Крюкову, где обедали, играли в настольный хоккей, смотрели телевизор или листали книги с красивыми иллюстрациями из огромной библиотеки отца Крюкова.

Квартира у Крюкова была громадной. По ней можно было ездить на велосипеде, но строгая мама Крюкова не разрешала им даже бегать по коридору. Дело в том, что отец Крюкова был известным писателем детективов. Работал он дома, в своем кабинете и требовал соблюдения полной тишины. Личность его была величественной и недоступной.

Впрочем, за обедом Лешка мог лицезреть живого классика. Отец Крюкова часто рассказывал какие-нибудь интересные, но совершенно неизвестные факты из жизни известных исторических деятелей.

Однажды эти знания, не одобренные министерством образования, сыграли с Лешкой злую шутку. Как-то в конце первой четверти на уроке литературы учительница Галина Ивановна зачитала им пушкинскую эпиграмму: