Здравствуй, Мир! - читать онлайн книгу. Автор: Михаил Француз cтр.№ 74

***

Проход между холмами иначе называется оврагом. Вот по дну такого оврага я и шёл. И надо сказать, что овраг был достаточно длинный. Никак не меньше пары километров. Радовало только, что он постепенно шёл на повышение, точно так же как до этого понижался. А ещё радовало наличие дороги под ногами. Потому что, уж я-то отлично знаю, какой высоты бурьяном может зарасти дно оврага, если его не выкашивать или не вытаптывать. Там не то, что в рост человека, там в два-три роста будет крапива с репейником и ещё всяческой прелестью типа того же борщевика (не к ночи будь он помянут).

А тут — дорога. Хороший такой просёлок. Утоптанный. Набитый. И постепенно повышается. Хоть и не очень сильно.

Холмы закончились как-то так сразу. Внезапно. Вот они тянутся сплошными пятидесятиметровыми пологими травянистыми стенами справа и слева от меня, а вот они кончились и впреди, справа и слева, сколько хватает глаз — поле. Ещё точнее — сад. Фруктовый сад. Огромный, ухоженный… с жёлтой опадающей листвой.

Блин, красивый, аж дух захватывает!

Яблони. Люблю яблони. Не меньше люблю и груши, и вишни, и сливы, и абрикосы с персиковыми деревьями, как и шелковицу с алычой. Но всё же, первое, что приходит мне в голову при слове сад — яблони.

И здесь были яблони. Много яблонь. Целые ряды-аллеи яблонь… по которым неторопливо и бесцельно бродили скелеты. Обычные голые костяки, скелеты с оружием, скелеты в как-то сохранившихся доспехах, скелеты-маги с характерным для них усиленным свечением их гнилушечных глаз.

И там, где проходил скелет, листья деревьев начинали резко опадать, оставляя ветви голыми и сиротливо мёртвыми…

***

***

Мне не нравится, когда засыхают яблони. Даже, если они не умирают окончательно, а просто «засыпают», словно перед приходом зимы. Ведь нет в этой местности никакой зимы. Её почти на всём континенте не бывает. А яблони… это вообще дерево, к которому у меня совершенно особенное отношение. Я вырос в доме, двор которого, был усажен яблонями.

Тот двор небольшого одноподъездного двухэтажного дома имел форму круга. По краю этого круга проходила асфальтированная дорога, которая как бы отсекала двор от всего остального мира. Отсечение это усиливали гаражи и сараи, которые за этой дорогой располагались, образуя ещё и вполне материальную стену.

И весь этот круг был засажен яблонями. А под ними, на земле — ковёр из фиалок…

С тех пор, фиалки — мои любимые цветы. А яблони… даже не знаю, как описать моё отношение к ним, и ту роль, что они занимают в моей жизни. Сколько я их успел посадить… Сколько спилил собственноручно…

А тут какие-то скелеты. Портят сад моей мечты. Заставляют опадать листья яблонь. Топчут фиалки…

***

Нет. Я не берсерк. И никогда им не был. Самоконтроль и хотя бы относительная логичность мышления у меня не отключается даже в моменты, когда эмоции должны были бы захлестывать с головой. И даже не в ломе дело, который я, само собой, держал в этот момент закинутым на плечо. Нет. Это само по себе особенность моей головы. Я не теряю самоконтроля. Не сказал бы, что это такой уж стопроцентно однозначный плюс для жизни. Иногда бы не помешало и аффектироваться… Но, уж что есть, то есть.

Это не означает, что глупостей я не делаю и ошибок не совершаю. Нет. Но делаю это контролируемо. И потом не могу прикрыться оправданием, что мол, вспылил, эмоции захлестнули, был пьян, себя не контролировал. И вообще: я не я — корова не моя.

Вот и эта нежить. Они, конечно, очень сильно меня расстроили и разозлили. Это несомненно. Но и кидаться на них в яростную самоубийственную атаку с дикими боевыми криками, размахивая ломом над головой, я не стал. Это было бы глупо. И не эффективно. Не принесло бы мне ничего, кроме боли и разочарования.

Но вот холодная решимость избавить это место от каждой противоестественной твари, что его оскверняет своим существованием, загорелась в груди жестоким холодным и непреклонным пламенем. Сколько бы это не заняло у меня времени… День — значит день. Месяц — месяц. Год — год.

Холодная улыбка сама собой появилась на моих губах. Чуть шире она стала, когда на деревьях я увидел ещё и спелые плоды — я никуда не спешу.

***

Знакомый уже комната-кабинет без окон, с одной единственной дверью. Знакомый уже седой коротко стриженный мужчина в белом «жреческом» балахоне с откинутым капюшоном, сидящий за расчерченным белыми и черными клетками столом, поднял глаза от фигур, составляющих партию на звук отворяющейся двери.

Дверь скрипнула раз, открываясь. Ещё раз, когда вошедший усталый и слегка раздражённый мужчина в кожаной куртке аккуратно затворил её за собой.

— Что скажешь? — обратился к вошедшему «балахонник», вновь опуская взгляд на партию перед собой.

— Не нашли мы ни его, ни входа в Новую Локацию, — поморщился Граф Лоруан Де Флёр, а это был именно он.

— Что вообще, по твоему мнению произошло? — принял к сведенью предыдущий ответ посетителя «балахонник». — Он что-то почуял? Решил сбежать?

— Да Лич его знает, — снова поморщился Лоруан. — Я с этим типом уже ни в чем не уверен.

— И всё же?

— Всё же? — задумался Граф, прежде чем ответить. — Могу точно сказать, что он не был напряжён. И это не было маской или бравадой. Его на самом деле не напрягала ни ситуация с Григорием, ни внимание наблюдателя от Шаада, ни сам «Инстанс»… Перед отправкой в бараки Гильдии он не возвращался, вещи не собирал. К отбытию толком не готовился. Если только не был готов заранее, ещё до нашей встречи в таверне… — задумался ещё сильнее он.

— Григорий… — проговорил «балахонник». — Зачем вообще был весь этот фарс с ним? Зачем было светить Ивана перед наблюдателем?

— Ситуация с Григорием… не была спланирована заранее. Тем более, никто не собирался втягивать в неё Шаад, — вздохнул Граф. — Подстава для Ивана была подготовлена чуть дальше по улице. Всего в одном квартале от площади, на обычном его маршруте следования. Банальное ограбление, которое должно было закончиться «несчастным случаем» с сынком «преступного босса». Ну и дальше всё, что следует по сценарию: давление, наезды, «горящая земля под ногами», блокировка путей выхода из города… Но этот… везучий человек… умудрился вляпаться сам. Кварталом раньше. Да ещё и так, что у нас практически оказались связаны руки из-за внимания наблюдателя. Пришлось форсировать.

— То есть, с Григорием… случайность? Или Иван что-то почуял? И специально всё это устроил?

— Специально? Двадцать первый уровень вырубил сороковой? — хмыкнул Лоруан. — ТАКОЕ специально не опдстроишь. Но вот чутьё и интуиция… Не поймёшь его, Мэнсер. Я вообще, впервые сталкиваюсь с подобным человеком. Он ставит меня в тупик постоянно. Я до сих пор его не понимаю. Да ещё и Сакура эта…

— Сакура из Конохи, — проговорил «балахонник». — Один из лучших оперативников Тайной Службы Империи Ран. Птица настолько высокого полёта, что не то что тронуть её, подойти близко к ней — грозит серьёзнейшими проблемами… И такая «птица» у нас, в Ганоле… Случайность?