Ничего, кроме нас - читать онлайн книгу. Автор: Дуглас Кеннеди cтр.№ 93

— И как сделала себе подложные документы? — спросил Кинлан.

— Нет, об этом я первый раз слышу.

— Я вам не верю.

Я посмотрела детективу прямо в глаза, не отводя взгляда:

— Сэр, речь идет о женщине, которая своим исчезновением принесла немало бед жителям нашего городка в Штатах и разрушила жизнь своих родителей. И вдруг она появилась у меня на пороге, ворвалась в мою жизнь — безумная, пышущая ядовитой злобой. Вы хотите знать, почему я на самом деле ее выгнала? Потому что я сказала ей в лицо, что то, как она обошлась со своими родными, чудовищно. А она бросила в ответ, что я жалкая провинциалка, примерная девочка.

— Так почему вы не сняли трубку и не сообщили ее родителям или кому-либо из официальных лиц, что она жива? — спросил Макнамара.

К этому вопросу я тоже была готова.

— Я сказала Карли, что чувствую себя обязанной позвонить ее родителям. Она пригрозила, что снова исчезнет или, хуже того, действительно покончит с собой, если я решусь на этот шаг. Что я могла сделать, сэр? Что?

Да, признаю, на этом последнем «Что?» я постаралась изобразить, как задыхаюсь от волнения. Я ненавидела себя за такую откровенную ложь. Но кое-что мучило меня с того дня, как я узнала о самоубийстве миссис Коэн, — вопрос, который прошлой ночью я задала в постели Киарану: если мой отец через свои каналы в Конторе знал все о похождениях Карли в Сантьяго, то почему же он никому не дал знать, что она жива? Ответ Киарана показался мне очень убедительным: «Судя по тому, что ты мне рассказала, у твоего отца есть немало тайн, которые он никогда не раскроет никому из своих близких. Так что да, я бы не удивился, если бы он и впрямь узнал о деятельности Карли через свои каналы. Однако и он, и его хозяева сочли за лучшее не сообщать никому, что твоя подруга жива, более того, бузит и не желает угомониться. Не вини себя за то, что промолчала. Точно так же поступил и твой отец». Мой спектакль перед консулом и представителем Особого отдела, казалось, возымел необходимый эффект. Они обменялись взглядами, и я почувствовала, что они готовы мне поверить. И все же Макнамара задал еще один вопрос:

— Вы далеки от политики, не так ли, мисс Бернс?

— Абсолютно, и уж точно стараюсь не вмешиваться ни во что, касающееся политических дел здесь, в Ирландии. Я здесь только гость. И неприятности мне не нужны.

Кинлан холодно посмотрел на меня:

— Согласен, они вам ни к чему.

Она задали еще несколько формальных вопросов о моих соседях по дому и о том, не кажется ли мне, что «в окружении этого Шона Трейси есть темные личности или он просто немного глуповат». Я отвечала, что, насколько я могу судить, верно второе. Еще они хотели знать, о чем я говорила с братом во время моего визита в Париж. Мой ответ был: «О семейных делах». Что-то подсказывало мне: они уже поняли, что большего от меня не добиться. А вот у меня был к ним вопрос.

— Скажите, должна ли я опасаться, что сегодня вечером Карли Коэн снова окажется под моей дверью?

— Вы хотите знать, в стране она еще или нет? — спросил Макнамара. — Буквально сейчас, пока мы с вами беседуем, она поднимается на борт самолета, вылетающего в Нью-Йорк. Она согласилась на добровольную репатриацию. Ей известно, что по возвращении ей придется дать показания в ФБР. И известно также, что дома против нее будут выдвинуты обвинения. И все же она предпочла вернуться. А ее отцу сообщили, что она жива. А также сообщили, что она не одну неделю жила со мной под одной крышей?

— Еще одно, последнее, мисс Бернс. — Кинлан пристально посмотрел мне в глаза. — Нам сообщили, что о местонахождении мисс Коэн стало известно из некоего анонимного источника. Как, по-вашему, что это мог быть за аноним?

— Понятия не имею, сэр.

— Я не удивлен, что вы понятия не имеете, потому что вы позволили третьему лицу сделать за вас всю грязную работу.

Выйдя на улицу, я нашла Киарана на скамейке у посольства с утренним выпуском «Айриш таймс». Увидев меня, он вскочил. Мы обнялись и долго целовались. А когда наконец отлепились друг от друга, его лицо осветила ироничная усмешка.

— Насколько я вижу, тебя не посадили под замок и не вышвырнули из страны, — усмехнулся он. После чего спросил, не желаю ли я посетить Белфаст и встретиться с его родителями.

Идея поехать в гости в Северную Ирландию вызвала у меня тревогу. Каждый раз, когда я включала ирландскую станцию на своем маленьком транзисторном радиоприемнике, из-за границы приходили пугающие новости. Угрозы, взрывы, убийства, тела, найденные в неглубоких могилах, с пулей в голове…

Во время нашего очередного — раз в два месяца — созвона с мамой у меня не повернулся язык сообщить ей, что в ближайшие выходные я отправлюсь на сто миль к северу, в места, которые считались зоной боевых действий. Зато я узнала из этого разговора, что по возвращении в Штаты Карли была задержана ФБР как возможная соучастница ограбления банка в районе Окленда, штат Калифорния, а ее отец нанял Уильяма Канстлера, известного адвоката по делам о защите гражданских прав, который согласился вести ее дело.

— Канстлер — левый пустобрех, — сказала мама, — из тех, кто любит поднять кипеж. Не сомневаюсь, что для Карли он подойдет идеально. Здесь ее возвращение стало сенсацией — вся пресса только о ней и писала. Особенно о том, что явись она немного раньше — могла предотвратить самоубийство матери.

Я не сказала ни слова.

— А твое молчание я считаю негласным признанием того, что и ты тоже могла спасти жизнь несчастной Синди…

— Ты не можешь обвинять меня в этом.

— Но ты обо всем знала еще тогда, когда она еще была жива и здорова.

— Я уже объясняла в посольстве…

— Знаю я все, что ты говорила в посольстве.

— Откуда ты можешь это знать?

— А ты не догадываешься? У твоего папочки всюду кроты.

— А ты знаешь, что папа спас Питера в Чили, не дав сбросить с самолета?

— Естественно.

— И ты одобряешь то, что папа участвует в чилийских делах? Кровавая диктатура, которую он не просто принял, а активно поддерживает, всепроникающая коррупция…

— Не уклоняйся от темы. Правда в том, что эта мерзкая маленькая сучка запугала тебя. Так ты сказала людям в посольстве. Это они и передали твоему отцу. Его дочь — трусиха, у которой…

Я положила трубку. На самом деле я с силой ее швырнула. И не стала поднимать, когда телефон снова зазвонил. Разговор выбил меня из колеи, мне было так скверно, что я поднялась к себе, упала на кровать и долго лежала без сил, переваривая обрушившиеся на меня обвинения. Хотя я понимала, что мать обязательно вывернет все именно так, против меня. Но меня поразило то, что мой отец узнал все подробности моего разговора с консулом и сотрудником спецслужбы и обо всем рассказал маме.

Меня не слишком удивило, когда час спустя зазвонил телефон, после чего в мою дверь постучала Шейла и крикнула: