Ничего, кроме нас - читать онлайн книгу. Автор: Дуглас Кеннеди cтр.№ 16

— Но если она никак не дала знать, что что-то стряслось… — засомневался Арнольд.

— Мне позвонили как раз в тот момент, когда дочь входила, и я должна была ответить на этот чертов звонок. Это была пациентка из города, которая говорила, говорила… говорила без умолку почти полтора часа. Из-за нее мне так и не удалось взглянуть на Карли, спросить, все ли у нее в порядке. Все из-за этой безумной бабы, впавшей в депрессию после смерти пекинеса. А потом я опаздывала на поезд, меня ждал Джош, чтобы пойти в театр. Почему я не отказалась?

— Потому что Карли вам даже не намекнула, что у нее что-то случилось, — сказал Арнольд.

Миссис Коэн спрятала лицо в ладонях.

— Что случилось с Карли в парке? — спросила я у своей мамы.

— Скверные вещи, — сказала она и посмотрела на миссис Коэн, словно спрашивая, можно ли рассказывать нам обо всем.

Миссис Коэн согласно кивнула.

Мама продолжила:

— Кажется, Эймс Суит встречался там с каким-то парнем из Стэмфорда, тот снабжал его наркотиками, а он приторговывал ими в школе. Деб Шеффер тоже была там. Карли на них наткнулась. Парень из Стэмфорда тут же убежал, а Эймс схватил Карли и пригрозил, что, если она об этом кому-то проболтается, он велит своим стэмфордским дружкам изнасиловать ее и перерезать ей горло. Когда Карли стала вырываться, он заломил ей руки за спину, а Деб велел задрать ей футболку, сорвать лифчик и написать помадой на груди: «Стукачка и лесба». Деб рада стараться, она так и сделала. А потом Эймс сказал, что если завтра увидит Карли в школе, то она…

— Покойник, — перебила маму миссис Коэн. Сейчас лицо ее было жестким, а сквозь горе проступал гнев. — Вот что он сказал моей дочери, этот гаденыш…

— И Деб рассказала все это в полиции? — спросил Арнольд.

Ответила миссис Коэн:

— Детектив Стебингер сказал, что разговор был тяжелым — в присутствии ее матери, — и он убедил Деб, что ей лучше признаться во всем откровенно, тем более что Эймсу будут предъявлены обвинения кое в каких серьезных преступлениях, а она была не просто соучастницей. Ее могут обвинить в нападении и даже в похищении. Вот тогда Деб сломалась и призналась во всем.

— Она сказала, что было с Карли потом, после их нападения? — спросила я.

— По словам Деб Шеффер, когда они Карли отпустили, она упала в траву на колени и с ней случилась истерика. А они сели на велосипеды и уехали, оставив мою дочь там, растерзанную, рыдающую. Они просто бросили ее, эти гаденыши.

Повисло молчание. Его нарушил Арнольд:

— Простите, что задаю этот вопрос, но что, по мнению детектива, было с Карли потом?

Миссис Коэн кусала губы, стараясь не расплакаться снова.

— Они не знают. На олд-гринвичском вокзале никто не видел, чтобы Карли садилась в поезд. Но время было уже позднее — возможно, она юркнула в вагон и отсиживалась в туалете до самого Центрального вокзала.

— А могла выйти на трассу № 1 и куда-то укатить, — предположила я.

— Или эти маленькие чудовища врут и они сделали с Карли что-нибудь похуже, — добавила миссис Коэн.

— Но Деб Шеффер сломалась во время допроса, — сказал Арнольд. — Мне кажется, если бы они, не дай бог, сделали с Карли нечто худшее, ей не хватило бы хитрости и изворотливости это скрыть. В том-то и причина, по которой Деб все выложила детективу Стебингеру, что она перепугалась — это дело может потянуть на преступление… и в результате у нее будут серьезные проблемы…

Мама с сомнением покачала головой:

— Я знаю, ты не желаешь это слышать, Синди, но меня тревожит мысль, не прикрывает ли Деб Шефер кого-то еще. Ну, сама посуди, зачем Карли убегать, если она знала, что вы с Джошем ее защитите?

— Но дочка никогда не рассказывала о том, что происходило в школе. Возможно, чувствовала, что мы вечно заняты.

Миссис Коэн больше не плакала. Ее голос звучал тихо и как-то странно, словно она была в глубоком шоке. Я скосила глаза на Арнольда. Медленно кивнув, он дал мне понять, что настало время рассказать то, о чем я не хотела говорить, но понимала, что выбора у меня нет.

— Карли призналась мне, что она кое в кого влюблена.

— Что? — прошептала миссис Коэн, вскочив на ноги.

Я повторила то, что только что сказала.

— Как его зовут? — вступила в разговор моя мама. — Где он живет, почему ты сразу ничего не сказала ни нам, ни полиции?

— Она живет в Нью-Йорке. Ее имени и адреса я не знаю. И само то, что это она… А еще я поклялась Карли, что сохраню эту тайну…

Я смолкла, испуганная яростным блеском маминых глаз. И тут вступил мой парень, мой защитник:

— В делах о пропавших без вести принято выжидать двадцать четыре часа. За это время человек может объявиться, вернуться домой. Это я посоветовал Элис ничего не говорить, пока не пройдут эти двадцать четыре часа. Что она и сделала.

— И почему ты ей такое посоветовал? — рявкнула мама.

Но я не могла допустить, чтобы мама нападала на Арнольда.

— Потому что это секрет, — рявкнула я не хуже ее. — Секрет, который мне доверила Карли. А я умею хранить секреты.

Ее звали Гретхен Форд, ей было под тридцать. Она отвечала за проверку достоверности информации в журнале «Таймс». Родом из Индианы, в Нью-Йорк она приехала, поступив в колледж при Нью-Йоркском университете, да так и осталась. Все эти детали я почерпнула из заметки в «Нью-Йорк таймс», вышедшей спустя два дня после того, как я во всем призналась миссис Коэн в присутствии своей матери. Конечно, миссис Коэн немедленно позвонила в полицию, а уже через час явился детектив Стебингер. Он, пообщавшись со мной, записал те крохи информации, которой я смогла поделиться. Заодно он велел моей маме, чтобы та перестала вести себя так, будто меня поймали на шпионаже в пользу Советского Союза.

— Вашу дочь попросили сохранять конфиденциальность, — сказал ей детектив. — Да, конечно, эти сведения могли быть полезными еще утром. Но она все равно не знает ни имени, ни адреса этой женщины…

— Ты все равно должна была рассказать, — зашипела на меня мама.

— Зачем ты так резко, Бренда? — упрекнула ее миссис Коэн. — Я согласна с детективом. Элис правильно поступила, не выдав тайну Карли. И правильно сделала, рассказав нам сейчас.

Детектив Стебингер повернулся к миссис Коэн:

— Скажите, а вы как-то догадывались о…

Он не закончил фразу, таким образом избавив себя от необходимости произносить вслух слово, которое в начале семидесятых трудно было выговорить любому.

Однако миссис Коэн не стала уходить от ответа:

— Да, я чувствовала, что у моей дочери лесбийские наклонности. Обсуждала ли я это с ней? В общем, нет… я признаю, что в глубине души не хотела ничего знать. Потом она стала почти все субботы и воскресенья проводить в городе. Мне говорила, что гуляет там с друзьями, и я предпочла принять это на веру. Хотя вопросов у меня было много… — Она опустила голову, охваченная волной горя. — Если бы я только не боялась посмотреть правде в глаза… если бы только сказала дочери: нам неважно, кто ты и какая ты.