— Пообещай, что мы с тобой всегда будем вместе, — внезапно произнесла Катя, заглядывая ему в глаза.
Он задумался.
— Обещаю, что приложу для этого все силы.
— Мне сегодня приснилось море, — вдруг произнесла Катя. — Ты знаешь, я никогда не была на море, и вот сегодня вдруг мне приснилось. Будто я иду по берегу одна и никак не могу найти тебя. Я ищу, но никак не могу найти… — Взгляд девушки погрустнел, и в ее глазах появились слезы.
Борис никогда не видел, чтобы Катя плакала.
— Я кричу, зову тебя, плачу, умоляю появиться, но тебя все нет и нет.
Девушка незаметно вытерла скатившуюся слезинку.
— И вдруг появляешься ты… Но… ты маленький, понимаешь, маленький, еще в детстве, тебе лет одиннадцать-двенадцать. Но глаза твои, губы твои, улыбка — все твое. Как странно, я никогда даже не видела твоих детских фотографий, а тут во сне увидела тебя в детстве маленького. И причем так ясно.
— Глупенькая, ну что же ты плачешь? Я же там появился, в этом твоем сне, значит, все будет хорошо, и мы будем вместе.
Девушка кивнула и, не в силах удержаться, уткнулась Борису в плечо и заплакала. А он стал поглаживать ее по голове.
— Не плачь, Катюнь.
Но одного она так и не смогла сказать ему. В том ее сне мальчик, который был так похож на Бориса, назвал ее «мама». А Борис на берегу так и не появился.
Глава 48
СССР, Ленинградская область.
В то время как Мишка возвращался на электричке из Подгоржья в Ленинград, следователь Максимов с сослуживцами подъезжали к Залесью.
Когда-то это был достаточно большой поселок, и в нем имелась даже животноводческая ферма. Но сейчас она уже давно не функционировала, а многие жители из-за отсутствия работы переехали либо в Волхов, либо в другие поселки покрупнее. В Залесье же осталось с десяток жилых домов, в которых обитали по большей части старики, доживая свой век.
«Жигули» неслись по грунтовой дороге, оставляя за собой огромный столб серо-желтой пыли. В машине на заднем сиденье расположились двое, Максимов и Пузановский, а Гришка сидел спереди рядом с водителем и показывал тому дорогу.
— Вон там, видишь? — опер ткнул пальцем в видневшиеся вдали строения. — Это и есть Залесье. Сразу за поселком ферма, а за ней та войсковая часть.
— Вот давай там где-нибудь возле фермы и встанем, — предложил Максимов.
Пропылив по проселочной дороге, «Жигули» остановились возле длинного полуразрушенного сарая бывшей фермы. После того как пыль, поднятая автомобилем, улеглась, пассажиры выбрались наружу.
— Гришка, давай-ка ты оставайся здесь с водителем, а мы вот с Колей сходим туда, посмотрим.
— Как скажете, Семен Евгеньевич, — согласился Гришка.
Максимов натянул на голову серую кепку, которую держал в руке, и полез на заднее сиденье за портфелем. Достав его, принялся отряхивать от пыли.
— Что, Коль, пойдем, прогуляемся? — следователь посмотрел на Пузановского.
— Конечно, Семен Евгеньевич, — ответил тот.
Пузановский тоже полез в машину и выволок, как обычно, туго набитый портфель.
— Коль, а зачем он тебе? — удивился следователь. — Пусть здесь пока полежит, его тут никто не тронет, — иронично заметил он. — Вон Гришка посторожит.
— Э, нет! — цокнул языком Николай. — Мой портфель всегда со мной! В нем, можно сказать, стратегический запас. Кто знает, на сколько мы там задержимся? А с харчами мне и пуля не страшна, — в тон следователю ответил Пузановский.
— Ну, если пуля не страшна, тогда ладно! — хитро прищурившись, ответил следователь.
Максимов с Пузановским шли вдоль высокого кирпичного забора. В верхней части располагалось несколько рядов колючей проволоки под напряжением.
— Да, серьезное местечко, — глядя на забор, произнес Максимов.
— Согласен.
Вдали показались створки металлических ворот. Пузановский со следователем подошли к ним. Створки были наглухо закрыты, а за ними виднелись еще одни, внутренние, выше и массивнее первых. Справа от ворот висела табличка. Пузановский подошел и начал читать вслух:
— «Министерство обороны СССР. Вход только по спецпропускам. Нахождение на территории посторонних категорически запрещено».
— Да, не так просто здесь что-то выяснить, — произнес подошедший Максимов.
— Вероятно, — согласился Пузановский.
Вдруг ворота начали автоматически открываться, и с территории объекта выехал военный грузовик с фургоном. Выпустив машину, створки начали смыкаться, а грузовик на скорости скрылся вдали, подняв облако серо-желтой пыли.
Максимов снял с головы кепку и вытер ею лицо, а потом принялся отряхивать свой пиджак от осевшей пыли.
— Вот гадство! — вырвалось у Максимова.
Он снял очки и принялся их протирать.
— Да, думаю, здесь нам нечего ловить, — резюмировал следователь. — Доложим начальству, пусть оно решает.
Вдруг из-за угла вышли двое. Они были крепкого телосложения и одеты в куртки защитного цвета и такие же штаны. В руках у одного виднелось лукошко, наподобие того, что носят грибники. Эти двое явно хотели выдать себя за туристов. Поравнявшись, тот, что с корзиной, обратился к Максимову:
— Вы здесь, часом, не заблудились?
Следователь сразу обратил внимание на то, что тот, кто спрашивал, обладал острым и цепким взглядом. Он смотрел на Максимова и буквально пожирал его глазами. Следователь мог поклясться, что тот запомнил все мельчайшие детали его внешности на всю жизнь.
— Точно. Заплутали немного. Тоже вот по грибочки ходили, — демонстративно бросив взгляд на пустое лукошко, иронично ответил Максимов.
«Грибник», в свою очередь, окинул взглядом костюм следователя, его туфли и портфель, который он держал в руке.
— Ну-ну. И как же вы здесь появились? — поинтересовался странный турист.
— А вы-то сами как? — вопросом на вопрос ответил Максимов.
— А мы-то местные, из поселка. — «Грибник» кивнул в сторону Залесья.
— Ну ладно, хорошего вам урожая. А то вон с грибочками у вас пока негусто. — Максимов указал взглядом на пустое дно корзины. — Пойдем, Коль. — Следователь взял за рукав Пузановского, и они пошли в сторону поселка.
Отойдя метров на пятьдесят, следователь обернулся. «Грибников» уже и след простыл.
— Похоже, они такие же гуляющие, как и мы, — произнес Коля.
— Да это понятно. Но меня не это сейчас беспокоит.
— А что? — поинтересовался Пузановский.
— Думаю, это еще не все. Не отпустят они нас так просто. Пока все не разнюхают, не успокоятся. Это не их стиль работы.