Русалочка - читать онлайн книгу. Автор: Вероника Карпенко cтр.№ 22

— Дима, — прошептала она и, забыв о том, что до сих пор стоит в нижнем белье, подбежала. Потянулась к нему, но одёрнула руку.

Он с тревогой её оглядел:

— Что они с тобой сделали?

— Ничего, ничего! Видишь, я же в порядке, — она продолжала шептать, глядя в его изувеченное лицо. И боясь представить себе, какие повреждения скрывает одежда.

— Таня, Танечка, — он блуждал по ней мутным взглядом.

— Всё хорошо, со мной всё хорошо, — приговаривала она. Уже не стесняясь касаться его. Осторожно, опасливо, памятуя, какими безжалостно сильными были удары.

И вдруг он заговорил торопливо, словно боялся, что голос предаст его:

— Прости меня, я не сумел! Я обложался! Это моя вина!

Один глаз, уцелевший в неравном бою, повлажнел.

— Нет, нет, — возражала она сквозь слёзы. — Ты ни причём!

— Я позвонил в полицию, назвал им номер машины, на которой тебя увезли. Это всё, что я мог, — голос его оборвался. Он крепко сжал челюсти, хотя это движение причиняло ему заметную боль.

— У тебя кровь, — всхлипнула Таня и прильнула к нему.

— Ерунда, — он обнял её неуклюже. — Главное, что ты вернулась!

Уткнувшись ему в плечо, Таня плакала. Не в силах описать словами ту лавину эмоций, что охватила её. Стоя внутри нарисованного фонарём пятачка, ощущая тепло его тела, она совершила открытие. Неожиданно для самой себя, осознав, что Димка — это больше, чем просто друг.

Он шепнул торопливо:

— Сейчас, — расстегнул толстовку и накрыл её озябшие плечи.

Таня притихла, чувствуя, как замедляется пульс. Время шло, а они всё стояли в беззвучном объятии! Как будто не виделись тысячу лет. Или просто, уже не надеялись больше увидеться. Там, наверху, вблизи лампы, вились ночные бабочки. А ещё выше, над бездной ночного неба, висел полумесяц, уже почти округливший свои золотистые «рожки».

Таня сделала шаг в темноту. Дурман из кошачьей мочи и дыма дешевого табака был особенно неприятен после свежего воздуха. Но ей было всё равно! Димка оставил ей куртку, а свой топ Таня так и держала в руке. Только теперь, надев на себя его вещь, она могла оценить, насколько он выше и шире в плечах.

Она неторопливо взбиралась, считая ногами ступени, скользя равнодушным взглядом по настенной «живописи». И в какой-то момент поймала себя на улыбке! Несмотря на ужас минувшего вечера, на дрожь в коленях и синяки, она улыбалась. Своим мыслям. Тому, как лейбл, пришитый на Димкиной куртке, щекочет кожу. Тому, как нежно и трепетно звучало в его исполнении «Танечка».

Димка хотел проводить её, довести до двери. Но она отказалась, простившись с ним за пределами дома. Как в воду глядела! Отчим встретил её на площадке. Огонёк сигареты мельтешил в темноте, от табачного дыма защипало в глазах. Он курил папиросы, категорически отрицая всю «новомодную муть». Хотя по ночам весь дом «знобило» от его прогорклого кашля. Таня замедлила шаг, готовясь к неизбежной встрече.

— Ты на часы смотрела? — рявкнул отчим, едва рыжая Танина макушка возникла в поле зрения.

Она пропустила мимо ушей его гневный вопрос.

— Я счастливая, и мне не нужны часы, — жизнерадостно бросила Таня, чем взбесила его ещё больше.

Путь ей преградила ступня, обутая в драный тапок.

— Мыть бы пожалела, шаволда малолетняя! — он выпустил дым ей в лицо.

Таня закашлялась, спровоцировав хмурый смешок.

— Ты-то много жалеешь её? — злобно фыркнула в его адрес.

Отчим шагнул к ней. В полудрёме подъезда его близость казалась особенно невыносимой. И сейчас Таня с удивлением вспоминала те времена, когда, будучи двенадцатилетней, залезала к нему на колени. Тогда он казался ей всемогущим и добрым! Возможно, виной тому были подарки? Привычка брать её на руки и называть «канапушкой». А может быть, те перемены, которые он спровоцировал в матери? Отчим вынул её из депрессии, в которую та угодила. Но лишь для того, чтобы вдоволь потешить своё самолюбие.

— Вторую неделю хромает! — видя его равнодушие, добавила Таня.

Отчим фыркнул презрительно.

— Ничего! Спиртовые растирки — лучшее средство от хромоты, — он поднёс папиросу к губам.

— А я погляжу, у тебя это средство универсальное, — ответила Таня.

Его глаза сверкнули в темноте, как два тлеющих уголька.

— Поговори мне ещё! — сквозь зубы выдавил он и щелчком отправил окурок в направлении пепельницы. А точнее, жестянки, всегда переполненной. Раз в месяц, а то и реже, когда их дом, наконец, подвергали уборке, жестянку опустошали. И на короткое время в подъезде воцарялось подобие чистоты. Правда, хватало её ненадолго.

На мамин вопрос: «Где была?», Таня ответила коротко: «На свидании».

— Ты хоть предупреждай, что уходишь на целую ночь! — набросилась мать.

В спальне пахло лекарством, травяной мазью и камфорой. Мама была ортодоксом в вопросах лечения. Её нелюбовь к врачам объяснялась тем, что какой-то один из них не сумел спасти папу. И поэтому мать с куда большей охотой доверяла знахаркам, чем людям в белых халатах. И обряд исцеления заговорённой водой в её понимании был эффективнее медикаментов.

— Я не знала, что так получится, — в своё оправдание бросила Таня.

Мать проявляла заботу формально. Её мало интересовала Танина личная жизнь. Она лишь хотела услышать о том, что в ближайшее время пополнения в их семье не предвидится.

— Олеська ждала тебя, чтобы чем-то похвастаться. Но не дождалась и уснула! — этот упрёк сработал, вызвав у Тани острый приступ обиды.

— Ма? — проговорила она, бросив взгляд на мамину ногу, обмотанную пуховым платком. — Я тебя записала к врачу-ортопеду.

Мать отвлеклась от шитья. На сей раз, она штопала дыры в штанах цвета хаки, которые отчим одевал на рыбалку.

— Какой ещё врач? Зачем это? — её голос утратил поучительный тон. Взгляд испуганных глаз устремился на Таню.

— Да он просто посмотрит, — поспешила она успокоить, — Скажет, что это. Может быть, греть нельзя, а ты греешь!

Мать замешкалась. Как ребёнок, которого уговаривают отправиться в детский сад. Она не утратила детскости, и даже сейчас, сквозь обычную ненависть к миру, проступили иные черты.

— Это не грелка! Это компресс из листьев лопуха, — пояснила она с умным видом. Очки сползли к самому кончику длинного носа, а бледные губы упрямо поджались.

— Я уже оплатила приём, — привела Таня свой решающий аргумент.

Мама вздохнула, руки её опустились, и штаны, соскользнув со стола, приземлились на пол. Опережая мамину попытку поднять их, Таня приблизилась и села на корточки.

— Ну, зачем? — простонала мама.