Я окончательно пришла в себя.
В голове медленно рождался план. Мне приходилось прятаться за упавшими на лицо прядями волос, чтобы осторожно рассматривать клетки с пленными. На них не было железных замков. Только магическая защита. Но очень сильная. Славно, что я уже прошла ту ступень, на которой меня учили такие замки ломать. Да, я не умею их ставить. Для этого надо уметь «выбрасывать» магию из себя. Псионики не имели… как же это объяснить по-простому? Фокуса! У псиоников не было собирающего силу фокуса, способного перенаправить удар. Зато мы умели впитывать магию. В основном это касалось неживых объектов. Магический затвор идеально попадал под это определение, так что…
– Встала! – Меня дёрнули наверх, чуть не повесив при этом для общей потехи мерзких извратов. – Сегодня будешь сторожить меня у входа в шатёр… стражи нашли для тебя пару досок, «Софа».
Обращение Кайи, которым принцесса Зортана окликала и которое помогло уродам меня запутать в джунглях, ударило по слуху, хуже плети.
Ярость переполняла меня. Я поймала себя на мысли, что готова убивать.
Больше никакой дипломатии не осталось в моём сознании. Люди, которые топчутся на чужом достоинстве, унижают само его существование, заслуживают мести. Даже в Библии есть очень маленький кусочек, отрицающий все громкие «подставь вторую щеку».
«Дорогие мои, не мстите сами, но дайте выход гневу, потому что написано: месть принадлежит Мне и Я за всё воздам, – сказал Господь»…
Дайте выход гневу… Я готова это сделать.
«Они убили Борна! Держат детей в клетках, как животных, только потому, что те другой расы… Я уничтожу столько демонов, сколько смогу! Господи, помоги…»
Дрожащими руками поднесла крестик к губам.
– Что там у тебя? – Рыкнул герш, срывая у меня с шеи цепочку с крестиком, которую подарила мама. – Дешёвка! Легила! Хочешь подарочек?
Злые слёзы, побежавшие по моим щекам, Куани встретил с довольным презрением.
«Вот так и рождаются злодеи…»
– Лови. А ты – лежать! Твоя будка перед тобой. Всем отбой! Часовые на пост! Легила! Куда пошла? Возвращайся в шатёр! Учись отрабатывать подарки принца!
Легила довольно пискнула, получая звучный шлепок пониже талии.
Пришлось резко отворачиваться. Отвращение на лице не так-то просто спрятать!
Хаграши и хагриши быстро разошлись.
Под пристальным взглядом злобного стража, приставленного следить за мной, я залезла между двух опирающихся друг на друга балок. Деревяшки не были чем-то скреплены.
«Специально, – мелькнула мысль. – Если конструкция упадёт, меня ждёт какое-то наказание. А учитывая то, что притихшего в клетке Барсика поставили рядом с моей будкой, "отрабатывать" косяки хозяйки будет именно кот».
Я осторожно затаилась. Сделала вид, что уснула, свернувшись клубочком.
Стала ждать ночи…
Стражник грубо выругался на своём родном языке и плюнул в мою сторону.
Кинжал в сапоге хаграши маняще блеснул.
Страж ударил сапогом по клетке Барсика и отвернулся.
Кот испуганно зашипел.
Пришлось закрыть глаза, чтобы утихомирить бушующую в крови ярость.
«Нельзя. Надо ждать ночь!»
Глава 21. Право на месть
Хаграши кутили часов до двух ночи.
Лиловый лес, на опушке которого был разбит огромный лагерь изгнанников Хагры, медленно, но верно потемнел. Сумрак сгустился ещё к десяти вечера, однако я всё равно опасалась открывать глаза. Подсматривала за моральными уродами из-под ресниц. Зрение у демонов было очень уж хорошим. С нюхом тоже проблем не было. Только слух ничем не отличался от человеческого. Расоведение было одним из самых любимых моих предметов.
Хаграши, напившись до розовых соплей, танцевали и смеялись, наплевав по большому счёту на приказ своего недопринца. Меня не трогали – и то счастье.
Когда уже лыка не вязали, потушили огни и разошлись по своим палаткам, утаскивая своих развязных женщин… понятно, для чего.
За принцем в изгнание последовал совсем отбитый на всю голову контингент. Это, если не вдаваться в подробности. Что мужские особи, что женские… твари не проходили мимо, чтобы не сказать в мою сторону какую-нибудь гадость. Я старалась не вслушиваться, но… Барсику доставалось больше всего. Его самого не трогали, но прутья клетки постоянно кто-нибудь испытывал на прочность, с маньячностью ожидая от меня реакции. Я упорно «спала», внутри сжимаясь всякий раз, когда Барсик протяжно завывал.
«Бедный… голодный…»
Не давало перевести дыхание и беспокойство за пленников.
Хагриши, пока их не утащили по палаткам, издевались над фадхами, тыкая в детей длинными палками.
Вот кто был по истине суками! У меня сердце кровью обливалось, но я тихо лежала, боясь пошевелиться.
Бросаться на амбразуру прямо сейчас – очень плохая идея. Очень плохая!
Простите, «просрать» единственный шанс на внезапное нападение – это крах! Я без того далеко не ассасин, а тут ещё атака в лоб!
Когда стоны по всему лагерю затихли, я крепко зажмурилась, собираясь с духом.
Дыхание моего надзирателя минут двадцать как отличалось спокойной плавностью.
Ориентируясь на внутренние чувства, сделала глубокий вдох.
«Пора…»
Молясь про себя всем святым, огляделась. Убедилась, что патруль стоит не ближе тридцати метров от моей будки и стража, посапывающего рядом с ней на своём стуле.
Осторожно выползла наружу.
С земли подниматься побоялась. Факелы отбрасывали любую тень. Я поостереглась испытывать зоркость хаграши.
Ползком добралась до хаграши и замерла возле его правого сапога, из которого торчал кинжал.
Одно дело желать кому-то смерти и совсем другое убивать!
Барсик решил мою дилемму.
Кот громко мяукнул, жутко меня этим напугав.
Хаграши всхрапнул… а в следующую секунду медленно съехал со стула… с кинжалом в горле.
Даже глаза не успел открыть.
А я… я, как идиотка, застыла в руке с кинжалом самого хаграши, не понимая… кто убил демона?!
Перепугано оглядевшись, поймала взгляд пленника.
Избитый парень буравил меня взглядом, опуская руку после броска. Серые глаза напоминали жидкую ртуть. Лицо молодого мужчины было измазано кровью. Волосы сильно спутаны и грязны.
Парень дёрнул головой, жестом приказывая подойти.
– Открой дверь. Ты же можешь? – немного взволнованно спросил молодой мужчина на чистом зортанском. Как один из древнейших, зортанский считался мировым языком. На нём говорили все народы и расы. – Фадхи слишком малы, а я полностью иссушён.