Жена напрокат - читать онлайн книгу. Автор: Надежда Мельникова cтр.№ 28

Ух, как я устала, пока родила эту речь. Герман откладывает макбук и, скрестив руки на груди, улыбается.

— Анют, ты хоть знаешь, какие рыбы называются промысловыми?

Иногда он бывает даже милым, вот как сейчас, например. Тогда моё сердце бьётся быстрее, и я забываю, что он тиран-самодур. Башка немного кружится, и я, утомившись после операции, больше не могу держать голову, повернутой к нему, снова ложусь прямо.

— Ну промысловые — это сельдь, морской окунь, сайра, сардина, камбала, скумбрия, ставрида, тунец, шпроты…

Он начинает хохотать. Вот таким он мне нравится. Привлекательный, умный, сильный мужчина.

— Так и знал, что ты не забудешь о шпротах. Как твоё самочувствие?

Мне приятно, что он интересуется.

— По крайней мере перестал болеть живот. И это неземное счастье.

— Ты всех напугала. Звонили мама, Гавриил и, — откашлявшись в кулак, — Сабина.

Прикрываю веки. Он всё испортил. Он спас меня, но любит Сабину, и мне, как фиктивной невесте, это жутко неприятно. Фиг его знает почему.

— Ну ещё бы, она наверняка надеялась, что я почила в страшных муках и наша с вами свадьба не состоится.

В реанимации повисает пауза.

— Зачем ты так, Аня? — от весёлости не остаётся и следа. — Человек волновался. Это хороший поступок. Она не виновата в твоем приступе.

Закатываю глаза. Мужчины такие слепые, когда влюблены.

— Она зашевелилась, потому что вы приволокли невесту знакомиться с матерью. Раньше такого не было. Сабине не понравилось.

— Может быть, хватит?!

Он раздражается.

— Да я-то что? Я вообще молчу. Как вы попали в реанимацию к совершенно постороннему человеку? — имею в виду то, что по сути мы с тритоном друг другу никто.

Он мне помог, он меня спас, но он заступился за Сабину, и, несмотря на полудохлое состояние, я тоже злюсь.

— Это не должно тебя волновать, твоя работа — быть моим секретарём и между делом изображать мою невесту, — сухо отрезает тритон, превращаясь в скользкое, противное земноводное. — И раз уж ты пришла в себя, довольно резво болтаешь, показатели хорошие, как и анализы, то, думаю, я могу вернуться в офис.

Встаёт. Поссорились из-за Сабины. Как же меня бесит, что он не видит, насколько она ему не подходит. Ну они же вдвоём умрут от скуки.

— Почему именно тритон? Я не ем личинки, Анна, — рассерженно. — Откуда взялось это прозвище?

Медленно поворачиваю голову.

— Потому что вы хладнокровный и бесчувственный, — смотрю прямо в глаза, но в свете появления Сабины я уже не слишком уверена в своём утверждении.

Вот кто меня вечно тянет за язык? Он что, не может любить, кого хочет?

Босс меняет тему, вспоминая наставления доктора, с которым, по всей видимости, успел пообщаться:

— При подобном удалении вставать обычно разрешают уже спустя сутки. — Начинает собираться, засовывая макбук в чехол. — Швы снимут на седьмой-девятый день. В течение месяца после операции противопоказаны физические нагрузки, отдых в сауне, занятия в бассейне.

— Откуда знаете?

— Поговорил с врачом. Насколько я понял, аппетит появится только спустя двенадцать часов. Уже в конце дня вас ждёт питательная еда в виде бульона и киселя из сухофруктов. А в течение недели, если разрешит врач, — печёные яблоки. Ещё врач мне поведал, что интим после аппендицита может быть не столько приятным, сколько болезненным процессом. Разве что вы овладели искусством занятия этим без задействования брюшных мышц. В противном случае стоит потерпеть минимум недельку после операции и всё равно не перенапрягаться. Вот такой у вас заботливый доктор. А через неделю после удаления швов можно всерьёз расслабиться и заняться полноценными занятиями любовью.

— Зачем мне эта информация? — кошусь на Белозерского.

Пусть Сабине своей рассказывает.

В этот момент звонит телефон. Как говорится, стоит помянуть чёрта — и он тут как тут. Замечаю на экране рожу Сабины и начинаю злиться. Это мой босс. Моя реанимация.

— Здесь запрещены телефоны, уберите сейчас же, Герман Игоревич, — ругаюсь из последних сил. — Это может повредить аппаратуре!

Но босс, извинившись, игнорирует. Сердце стучит как сумасшедшее.

— Да, привет, — ласково. — Ей уже лучше, да. Спасибо за беспокойство. Нет, ничего не нужно. Справимся. Ещё раз спасибо. До встречи.

До какой ещё встречи? И какой нежный голос. Прям сказочный.

— Я быстро поболтал, не волнуйся, Ань, ничего с твоим оборудованием не случится. — Кладёт трубку тритон и, собрав вещи, бросает мне через плечо: — Выздоравливай давай, у нас ещё очень много дел.

Убила бы.

В скором времени меня переводят в обычную палату. Тритон явно осыпал здесь всех деньгами, иначе как объяснить, что хоромы у меня одноместные, а медсёстры очень сильно стараются.

Но сам босс не приходит. Спустя сутки в один из мессенджеров мне падает сообщение:

«Добрый день. Как твоё самочувствие, Аня?»

Послание? Это так странно и совсем не похоже на тритона. Сообщения пишут романтики. А тритон у нас сухарь обыкновенный. Хотя, может, у него просто нет времени. Всё свободное уходит на мысли о Сабине. Вот решил просто написать сообщение. С другой стороны, если бы в больницу попала Ирка, разве стал бы генеральный директор писать эсэмэски? Вот уж вряд ли. Значит… Ничего это не значит. Всё, хватит придумывать.

«Лучше. Спасибо за беспокойство, Герман Игоревич.»

«Где у нас документы на Измайловский? Никак не могу найти.»

Ну вот. Всё встало на свои места и мигом прояснилось. Сообщение по работе. Просто сразу было спросить неприлично.

Становится грустно. Я ждала звонка, хотела, чтобы он навестил меня. Мы хоть и поссорились, но всё же я успела к нему привыкнуть.

«Эти папки, Герман Игоревич, находятся в центральном ящике. Возле пальмы.»

«Спасибо большое.»

«Не за что.»

Ну вот, на этом всё. Совесть чиста, документы найдены. Можно завершить ненужный разговор.

Но неожиданно приходит ещё одно сообщение от Белозерского:

«Чем занимаешься?»

Я так радуюсь, что чуть не подпрыгиваю на кровати.

«Не поверите, Герман Игоревич, — лежу.»

«Я заказал зал и народный ансамбль. Наша помолвка пройдёт в ресторане «Геометрия», ты довольна?»

«Какой ещё ансамбль?! Надо было модную группу, Герман!»

Посылаю. Потом, опомнившись, добавляю:

«Игоревич.»

«Ты сказала: цыган. Цыган я не нашёл. Поэтому будут бабушки в платочках.»