Братья - читать онлайн книгу. Автор: Крис МакКормик cтр.№ 49

– Очень полной, – сказал Рубен и встал, чтобы уйти.

– Чтобы ответить на ваш предыдущий вопрос, – произнес священник, – скажу вам, что неверующие кажутся мне смешными. Ведь на самом деле смешно, когда создание отрицает существование своего Создателя.

День подходил к концу. Толпа поредела, да и жара немного спала.

Рубен свернул к лавке алжирца, но пока он был в церкви, та уже закрылась. Возвращаясь в отель, Рубен прикинул, сколько бутылочек ему понадобится, чтобы дотерпеть до Афин, где можно купить еще.

Ему очень хотелось верить словам священника, но этому мешала ужасная мысль о том, что некоторые люди создают себя сами.

После того как он нашел Аво на углу у аптеки в Гринсборо, Северная Каролина, и отвез на расправу в дом Мартика, он провел еще три года в Греции, в компании Сурика, Хамика и Затика. У них установился ежедневный распорядок, чем-то напоминавший семейную жизнь.

Каждое утро о прибытии парней оповещал звонок. Рубен спускался на лифте, и по росистым дорожкам компания направлялась к небольшому ресторану La Med, что располагался на втором этаже. Как гласило объявление, прибитое к двери, словно тезисы Мартина Лютера, ресторан открывался гораздо позже, но хозяин, армянин греческого происхождения по имени Айк, уже накрывал стол для гостей.

В первое утро, когда с ними пришел Рубен, Айк тревожно наклонился к Сурику и спросил:

– А что, Мартика заменили?

– Нет, это Рубен, – успокоил его Сурик. – Просто он недавно приехал. А Мартик будет чуть попозже, и тогда нас станет пятеро.

Айк с облегчением вернулся к себе на кухню, где еще не было персонала, и вынес одну за другой широкие миски с дымящимся хашем – вареными кусками говядины, которая готовится по оригинальному рецепту, в крепком бульоне.

После завтрака они отправлялись из La Med на квартиру Рубена или Сурика, где женщины и дети отсутствовали по стратегическим соображениям. Там вся компания просиживала целыми днями, куря сигареты и названивая по телефону; они совершали кое-какие махинации по отмыванию денег в ювелирном магазине на набережной, ездили иногда в Афины на переговоры с иностранными закупщиками, причем с ними приходилось встречаться в книжных магазинах, на уличных рынках, в музыкальных салонах – короче, в любом самом неожиданном месте, и деловая встреча могла закончиться внезапно, словно задутая свеча. И неизменно после всех дел они возвращались в Палео-Фалиро на ланч. Рубен, еще не переваривший утренний хаш, ограничивался только сигаретами; потом курили травку (Рубен воздерживался), слушали пластинки и восхваляли греческий народ, считая его единственным соперником армянской исключительности – грекам пришлось жить в завоеванной турками стране, но при всей ненависти к завоевателям они сохранили свою культуру и идентичность. Потом они снова курили сигареты, пили узо и легкое желтое пиво, обедали (все еще не пришедший в себя от завтрака Рубен снова воздерживался), и дальше следовала лекция Затика о бомбе, которую он проектировал, – достойный результат всех его талантов, названный им «Истиной»… Свое взрывное устройство Затик разрабатывал в течение нескольких лет, без конца рассказывал о нем, и ни у кого из собравшихся не хватало духу его прервать. Иногда они следили, как Хамик записывает в огромную тетрадь на спирали результаты сделок, организованных Суриком, а тот медленно и внимательно проводил пальцем себе по деснам, отчего Рубену начинало казаться, что парень наконец остановится на каком-нибудь зубе и вырвет его. Они мерили шагами комнату, выходили на балкон, чтобы полюбоваться морскими пейзажами и продышаться на ветру, а потом, когда наскучивало, снова возвращались внутрь.

Рубена в компании называли «наш маленький стоик», поскольку он ничего не ел и не пил, кроме своего уксуса, не смеялся и не задавал вопросов. Никто даже не представлял, способен ли «стоик» заниматься сексом.

Однажды Сурик принес с собой что-то свернутое в рулон. Рулон развернули – это оказался постер с изображением Шер, самой знаменитой армянки в мире. Все посмеялись и укрепили плакат на стене в спальне Рубена. Но тому было совсем не смешно, и он просто поднял руки, как бы сдаваясь. Парни недоумевали, почему Акоп Акопян дал Рубену второй шанс, – да и сам Рубен никак не мог этого понять. Так что он решил оставить плакат на стене, словно в подтверждение своей лояльности. Он понимал, что принадлежит этой организации со всеми потрохами.

В приличествующий час все расходились по домам. Рубен ложился в постель, над которой красовалась Шер. Он наконец-то начинал испытывать голод, но все равно кусок не лез в горло, и он засыпал. А наутро снова звонил звонок, и снова дымящийся хаш…

Иногда он просыпался по ночам от коротких сновидений, которые он тут же забывал, думая о том, куда увезли его брата… Куда он сам его отправил.

Временами он становился на колени и принимался молиться. Молился не столько о прощении, сколько о смелости и твердости, чтобы укрепиться в своей вере. О том, чтобы принесенная им жертва не пропала даром.

Рубену было поручено поддерживать связь с отделениями АСАЛА в разных городах мира. Большую часть рабочего дня он проводил у телефона, составляя шифрованные депеши. Иногда во время кофе-брейка или унылой поездки в северные районы Афин он, вспоминая недавние переговоры, совал в рот сигарету, чтобы не бубнить вслух.

– Да как это у тебя нет девушки? – время от времени терзал его Хамик.

А Затик добавлял:

– Ты не должен жить ради одной лишь работы, малыш. У тебя должна быть семья. Я бы, наверное, рехнулся, не будь у меня жены и детей.

Сурик смеялся:

– Ну, о жене можно поговорить позже. Но ты хотя бы скажи нам, что время от времени ты с кем-нибудь перепихиваешься!

Но Рубен никогда не спал с женщиной. За исключением разве что тех ночей, когда он стоял на коленях в молитве и ловил на себе влажно-тропический взгляд Шер. Этот взгляд, казалось, осуждал его за то, что он, маленький человечек, вымаливает себе силу. Шер была изображена с распущенными волосами, ниспадавшими черными локонами. А ему исполнялось двадцать пять, затем двадцать шесть, двадцать семь лет… Но он так и не целовал женщины по-настоящему.

– Что, у тебя вообще никак с бабами? – спросил его однажды Сурик во время завтрака.

Вместо ответа Рубен зарядил ему ложкой по лицу, сломав зуб. Тотчас же Мартик прижал Рубена к столу, но Сурик рассмеялся и приказал отпустить его.

– Эх, Рубен-джан, ты такой чувствительный! Хотя теперь всем понятно, где проходит у нашего стоика граница дозволенного. Я-то просто пошутил. А как же иначе мы закончим наше дело, если хотя бы изредка не будем смеяться?

– Над нами уже достаточно посмеялись турки, – заметил ему Рубен.

– Гм, – отозвался Хамик. – Теперь я понимаю, что нашел в нем Акоп Акопян.

– Что ж, – сказал Затик. – Но мы-то давно приняли его в нашу семью. И нам нужно бы знать о нем кое-что, правильно? И все, что нужно, – это пять минут без турок. Идет, Рубен-джан? Расскажи-ка нам о девушке, которой ты отдал свою невинность. Должно быть, ей повезло.