Что скрывает Эдем - читать онлайн книгу. Автор: Кара Грант, Анастасия Княжева cтр.№ 95

Я повернула голову влево и посмотрела на своего водителя. Он хмурился, с силой сжимал руль, а его руки от злости тряслись.

– Зараза! – наконец выпалил Шон, не сдержавшись, и несколько раз ударил кулаком по приборной панели.

Я испуганно вздрогнула.

– Надо же было так подставиться! – взбешенно прорычал он и переключился на меня: – И ты, Карина, тоже молодец! Я же сказал, не вмешиваться! Зачем ты напала на стража?! Еще и Торнтона ранила. Он тебе этого никогда не простит. А у Штольцберга какое будет лицо, когда он просмотрит записи! – язвительно, колко усмехнулся Шон. – Хрупкая девчонка с розовыми сердечками вместо мозгов взбунтовалась против властей, еще и умудрилась провернуть то, с чем не справились более сильные.

– Это была случайность…

– Случайностей не бывает, Карина! Фредерик Штольцберг в них не верит. А ты создала опасный прецедент. Как ты этого не понимаешь?

– Ты на меня злишься, Шон? – прозвучало устало, бесцветно.

– Не на тебя. На себя.

Я ему не поверила.

– Сожалеешь о том, что за меня вступился?

Он раздраженно фыркнул.

– Конечно.

В салоне карлета стало неожиданно холодно, неуютно, и я обхватила себя руками, желая согреться и защититься от внешней угрозы. А Шон продолжал говорить, и его слова меня больно ранили и терзали душу.

– Какой же я дурак… Жизнь ничему не учит! В который раз наступаю на одни и те же грабли.

– Значит, классные грабли. Того стоят, – буркнула я, отвернувшись к окну, и в следующий миг буквально кожей ощутила острый, внимательный, прожигающий насквозь взгляд Шона, устремленный на меня.

– Да. Ты права, – спокойно и как-то смиренно произнес Шон. – Грабли классные.

Что это означало? Называется, Кара, понимай, как знаешь. Мне захотелось бросить ему в лицо злое «ты издеваешься, Шон?», наорать, спровоцировать на откровенный разговор, но вместо этого я заерзала на сиденье и крепче обняла себя руками. Все пустое… Правды от него не добиться.

– Испугалась? – уже гораздо мягче спросил Шон, кажется приходя в себя, а у меня внутри все заныло.

– А сам как думаешь? – фыркнула раздраженно.

Ну почему он не может быть либо хорошим, либо плохим? И почему с ним так сложно?

– Испугалась… – задумчиво сказал Шон.

И тут меня прорвало.

– Конечно, испугалась! Ты напал на стража из-за каких-то дурацких работ! Потом начал разбрасывать направо и налево охрану, материализовал ту черную дрянь, по сравнению с которой тени госпожи Мартинез просто очаровашки, сцепился с Торнтоном, хотя я умоляла тебя этого не делать – он псих. Куда-то ушел секретничать с Верховным архонтом. Может, для тебя интриговать, размахивать клинками, ментально колдовать и привычно, но для меня это дикий стресс!

– Материализация не бывает ментальной, – сухо оборвал меня Шон. – Это попросту невозможно.

Я резко повернула к нему голову, прищурилась.

– Что?

Наши взгляды: мой – недоверчивый, возмущенный и его – уверенный, жесткий, встретились.

И я ясно поняла, что Шон мне соврал. Стало горько.

– Как скажешь, – болезненно усмехнулась я и отвернулась к окну.

Дальше летели молча. В пентхаус вошли тоже не разговаривая. Шон вытащил из бара бутылку виски (за все время нашего знакомства случай беспрецедентный), откупорил ее и в компании алкоголя скрылся в своей «крепости». Я покачала головой и, ощущая себя смертельно усталой, направилась в душ. Горячие струи воды согревали и успокаивали, хотя не так сильно, как хотелось бы. Я решила, что не стану изводить себя тревожными мыслями, а просто отправлюсь спать. Завтра на свежую голову ситуация будет видеться под другим углом.

Сон не шел. Я ерзала на кровати, ворочалась с боку на бок, обнимала подушку, надеясь, что смена позы поможет приманить Морфея. Но ни Морфей, ни господин Феррен заглядывать ко мне в спальню не спешили. Я представляла, как Шон сидит один в своем рабочем кабинете и медленно, но неотвратимо напивается, параллельно проверяя баланс счетов (до меня долетел обрывок его разговора с банкиром, которого он поднял на ноги в такой час), а может, и работает над новым проектом, и у меня внутри все сжималось. В конце концов, не выдержала и направилась к нему. Осторожно толкнула дверь и, словно тень госпожи Мартинез, проскользнула в комнату.

Шон сидел на стуле со стаканом виски в руке, свесив голову и блуждая стеклянным расфокусированным взглядом по чертежу на хрустальном свитке. Компьютер был включен, на столе валялся опустевший пузырек с изумрудным эликсиром. От этого зрелища стало больно, а злость и обиды отошли на задний план.

– Шон, – тихонько позвала я. Он не отреагировал. – Шон! – Я подошла ближе.

Медленно присела. Осторожно, чтобы не испугать, коснулась его колена.

– Уже поздно. Идем спать.

Он пошевелился. Плохо скоординированными движениями отложил хрустальный лист с наброском какого-то прототипа в сторону, тяжело посмотрел на меня.

– Мне надо доделать проект. Это важно.

Я грустно улыбнулась.

– Ты так уничтожишь свое сердце. Иногда надо отдыхать.

Шон отрицательно мотнул головой.

– Я за тебя беспокоюсь. Не могу заснуть.

Он промолчал, продолжая скользить по мне мутным, болезненным взглядом.

– Как знаешь, – тяжело вздохнула я и покинула «крепость».

Шон пришел через полчаса. Рухнул на кровать прямо в одежде. Сгреб меня в охапку, притянул к себе, крепко обнял, поцеловал, обдав горьким ароматом виски, и уткнулся носом мне в волосы. Такого прежде никогда не бывало. При других обстоятельствах я бы почувствовала себя невероятно счастливой, но… Шон был никакой и из-за усталости, алкоголя плохо понимал, что делает. Однако его хриплый шепот намертво впечатался в мою память.

– Все будет хорошо, Карина. Это ничего не меняет… Я все решу. Я знаю, что нужно делать…

Под звуки родного убаюкивающего голоса, в коконе из тепла и тяжести его тела я провалилась в сон. А когда проснулась, первым делом направилась в душ. Привела себя в порядок, переоделась, вернулась в спальню. Шон по-прежнему спал.

Я покачала головой, поправила одеяло и отправилась на кухню. Позавтракала, потом, вспомнив наш разговор в машине, решила перечитать страницы с загнутыми уголками из монографии Гальперина. Когда шла по коридору к стеллажу с книгами, увидела сквозь распахнутую дверь его кабинета валявшиеся на полу чертежи. Шон просил без разрешения туда не входить, но их неприкаянный вид вызывал во мне странные чувства.

Я неспешно вошла в «крепость», присела на колени, бережно подняла один из хрустальных листов, функцию невидимости которых забыл активировать Шон, и посмотрела на рисунок. Потом перевела взгляд на записи под ним. Сердце болезненно сжалось. Нет! Быть того не может! Он не мог так со мной поступить!