Неизвестно, чем бы всё кончилось, если бы в детскую комнату не вошёл папа Ларссон. Он как раз в это время стоял за дверью и всё слышал.
– Давайте-ка, детки, спать, – сказал он.
– Папа, папа, Людвиг Четырнадцатый меня обманул, – заныл Лабан. – Он сплутовал…
– Вот как, – прервал его папа Ларссон. – Выходит, мой младший сынишка сумел обмануть даже Лабана, самого хитрого лисёнка в лесу? Не так уж плохо.
Лабану стало стыдно. Он спрятал хвост между задних лап, поскорее уполз в свою постель и не произнёс больше ни слова.
А папаша Ларссон ещё долго сидел в своём кресле в гостиной и бормотал себе под нос:
– Не так, оказывается, прост мой Людвиг Четырнадцатый. Хотя обманывать собственных братьев ему всё же не стоило.
Глава пятая
* * *
На следующее утро уже Людвиг Четырнадцатый стал будить Лабана.
– Вставай, пошли погуляем, – тряс он его за плечо. – Ты должен меня ещё многому научить. Вчера было так интересно.
Но Лабан не собирался прощать ему историю с медовыми пряниками.
– Я не желаю больше иметь с тобой дела, – пробурчал он. – С обманщиками не пойду никуда.
– Но ты же сам известный обманщик, – возразил Людвиг Четырнадцатый.
– У меня совсем другое дело, – фыркнул Лабан и повернулся на другой бок. – Оставь меня в покое, я хочу спать.
Пришлось Людвигу Четырнадцатому идти одному. Правда, папа запретил ему играть с другими зверятами. Но раз Лабан не захотел с ним пойти, он имел полное право встретиться со своими друзьями.
Первым делом Людвиг Четырнадцатый решил забежать к Йокке-Йо и Туффе-То. Однако перед входом в их нору его уже поджидала мама Зайчиха.
– Мои мальчики не будут с тобой играть, – твёрдо сказала она. – Ты и твой братец их обманули. Я знаю, вы вчера отняли у них кулёк с медовыми пряниками.
– Так ведь это не я, – попробовал объяснить Людвиг Четырнадцатый, – это был Лабан. Разве ты не знаешь, тётя Зайчиха, что я вчера вечером вернул им кулёк?
– Это тебя не оправдывает. Ты всё равно в обмане участвовал, – сказала Зайчиха и захлопнула дверь перед его носом.
Людвиг Четырнадцатый грустно вздохнул и поплёлся дальше, к другому своему хорошему другу, белочке Агне Хопман.
Белочка сидела на самой верхушке ели и очищала шишку.
– Привет, Агне! – крикнул ей Людвиг Четырнадцатый. – Спускайся, давай с тобой поиграем!
– Мне с тобой не разрешают играть, – ответила Агне. – Тётя Зайчиха вчера сказала моей маме, что ты отнял у Йокке-Йо и Туффе-То два кулька с медовыми пряниками.
– Но это же не я сделал, – проговорил Людвиг Четырнадцатый. – Их обманул Лабан, а кулёк был один, и я потом его вернул.
Но Агне Хопман ничего на это не ответила, она просто перепрыгнула на другое дерево.
Людвиг Четырнадцатый уже был готов заплакать.
«Пойду тогда к Котте, – решил он. – Котте всегда хорошо ко мне относился».
Котте – так звали ежа, который поселился под старым сараем в глубине леса.
– Привет, Котте! – кликнул его Людвиг Четырнадцатый, подойдя к полуразвалившемуся строению. – Ты дома?
– Нет, – ответил ему сердитый голос. – То есть вообще-то я дома, но для тебя меня тут нет.
– Да это же я, Людвиг Четырнадцатый, твой друг! – воскликнул Людвиг уже в отчаянии. – Не шути так, выходи ко мне.
– Я не шучу и тебя своим другом больше не считаю, – ответил Котте. – Раньше ты мне нравился, но оказалось, ты такой же обманщик, как все лисы. Думаешь, я не знаю, как ты хитростью отобрал три кулька с медовыми пряниками у Йоке-Йо и Туффе-То?
– Но это же неправда! – попробовал возразить Людвиг Четырнадцатый.
– А мне сказали, что правда, – настаивал Котте. – Моя мама слышала это от мамы Агне Хопман, а та слышала от мамы Йокке-Йо и Туффе-То.
Людвиг Четырнадцатый понял, что Котте больше с ним говорить не станет. Расстроенный, он поплёлся дальше.
У него теперь оставалось только два друга, горностайчики Оке и Бенгт.
Людвиг Четырнадцатый подошёл к входу в нору, где они жили, и позвал:
– Эй, Оке и Бенгт, выходите поиграть!
– Неохота, – ответил Оке.
– Никакого желания, – ответил Бенгт.
– Нам нельзя! – хором сказали горностайчики Оке и Бенгт.
– Да почему же нельзя? – спросил Людвиг Четырнадцатый, хотя сам уже знал, что они ответят.
– Наша мама слышала от мамы Котте, которой это сказала мама Агне Хопман, а той рассказывала мама Йокке-Йо и Туффе-То, что ты – тьфу, какая гадость! – выманил у зайчат четыре кулька с медовыми пряниками, – объяснил Оке.
– Ты очень некрасиво поступил, – добавил Бенгт, – поэтому нам больше с тобой нельзя играть.
Одинокая слеза потекла по щеке Людвига Четырнадцатого, и он мог только промокнуть её кончиком хвоста.
Почему все зверята, с которыми он дружил, вдруг от него отвернулись?
От него, который вовсе не был плутом, наоборот, хотел всем помочь, сделать как лучше?
Людвиг Четырнадцатый не сомневался, что молва о нём теперь облетит со скоростью ветра всех зверей в лесу. Ещё не наступит вечер, а все уже будут знать, что он выманил у бедных зайчат не меньше сотни мешков с медовыми пряниками.
Людвиг Четырнадцатый улёгся на большой пень и задумался.
Раньше папа Ларссон запрещал ему водиться с другими зверятами в лесу – теперь они сами больше не хотели с ним играть.
А дома на него продолжал злиться брат Лабан. Он, наверно, придумывал, как сильней отомстить братцу. От него можно было ожидать чего угодно.
«То есть у меня вообще не осталось ни одного друга, – горестно размышлял Людвиг Четырнадцатый. – Что мне теперь делать?»
И понял, что у него есть единственный выход:
ОН ДОЛЖЕН УБЕЖАТЬ ИЗ ДОМА!
Что ж, так Людвиг и порешил. Он спрыгнул с широкого пня и подыскал себе тропу, по которой до сих пор никогда не ходил. Он шёл, шёл по ней долго, осторожно минуя прогалины, где его мог бы заметить враг. И наконец счёл, что достаточно удалился от дома.