Трое - читать онлайн книгу. Автор: Валери Перрен cтр.№ 4

Cтраница 4

5 декабря 2017

Я снова и снова прокручиваю в голове информацию – и не верю себе. Я убежденная одиночка, так где была моя голова в тот день, когда мой же язык предложил газете мою кандидатуру?! Я вознамерилась бросить вызов жизни? Пережила минутное помешательство? Скорее всего, ведь меня не интересуют сплетни, проводы на пенсию и соревнования по игре в петанк, разрази меня гром!

Несчастный случай. Подножка судьбы.

Лесное озеро. Заброшенный песчаный карьер в южной части города, на дороге в Отён. Подземные воды, подпитываемые Соной, затопили сотню гектаров земли. В детстве мы часто там купались, несмотря на строжайший запрет взрослых, но далеко не заплывали, помнили про смертоносные бочаги, которые то и дело образуются в глубине из-за подвижек в придонных слоях. Мало кто решался забираться на середину озера, слишком много мрачных легенд о нем ходило. Поговаривали, что по ночам на волю вырываются души утопленников в саванах и резвятся в лунном свете. Лично я не встречала никого, кроме туристов, гадящих вокруг пустыми пивными бутылками. Многие из нас входили в воду босиком, я даже в самую жару не снимала кеды, чтобы не порезаться осколком стекла или, не приведи господь, не пораниться ржавой железякой. И все-таки по вечерам мы собирались на берегу, разводили костер, слушали музыку и выпивали.

Тысячу лет там не была…

Впервые за полвека воду частично спустили, чтобы укрепить и привести в божеский вид берега рукотворного водоема. Коммуна прикинула стоимость работ и решила, что горожане заслужили песчаный пляж, горки, кабачок и… вышку спасателей. Все лучше, чем контролировать дикарей и оказывать помощь слишком ретивым пловцам.

Машину нашли рабочие, когда начали спускать западную часть озера. Случилось это на прошлой неделе. К берегам водоема можно подойти только по узким извилистым тропинкам, а те, кто приезжает на машинах, паркуются метрах в трехстах, на импровизированной стоянке между двумя полями.

Вытащенную со дна «Твинго» угнали 17 августа 1994 года в Ла-Комели, ее опознали по номеру. Вроде ничего необычного – воры решили избавиться от тачки и утопили ее, – но жандармов заинтриговала одна «незначительная» деталь: именно в тот день исчезла Клотильда Марэ.

17 августа 1994 года. У меня кровь заледенела, когда я услышала эту дату.

– Может, пошлете кого-нибудь поопытней, из центрального офиса редакции? – промямлила я, не надеясь на успех: подменка на то и подменка, чтобы «ложиться на амбразуру», когда большинство штатных сотрудников наслаждаются отдыхом. «Полиция начала расследование, так что… летите на озеро и снимите останки «Твинго», мы подверстаем ее к статье в вечернем выпуске…»

Ничего не поделаешь – принимаюсь за поиски своей пресс-карты, шарю в глубине ящика, ругая себя последними словами. И зря – на конкурсе «Мисс Петанк» документов с писак не спрашивают.

Я не любила Клотильду Марэ. Жестоко завидовала длинным стройным ногам, которыми она обвивала талию Этьена. Как сейчас вижу юную парочку: Клотильда – она в шортах – сидит на низкой каменной стенке, притянув Этьена к себе, у нее безупречный педикюр, на ногтях блестит красный лак. Золотистые босоножки валяются на тротуаре. Квинтэссенция женственности… Я умираю от желания спихнуть мерзавку на землю, занять освободившееся место, стать ею… но мечта остается мечтой. Я прохожу мимо влюбленных, не глядя в их сторону и почти не дыша.

Клотильда Марэ испарилась в год своего восемнадцатилетия. Ее исчезновение взбудоражило весь город. Почему она не оставила ни письма, ни записки, ничего не объяснила? Одна я не слишком удивилась. Клотильда была снобкой и тихушницей, друзей не заводила и чаще всего проводила время в одиночестве.

Черт, как хочется позвонить Нине в приют и рассказать о найденной машине! Никогда этого не сделаю… Хорошо, что я научилась обуздывать порывы!

Не представляю, что почувствует Этьен, узнав о находке.

Учитель Антуан Пи только раз сменил одного козла отпущения на другого. Это случилось в том учебном году, который начался в сентябре 1986-го и закончился в июне 1987-го.

Много-много лет – с 1955-го по 2001-й – в первый день занятий Пи мысленно выбирал жертву, наслаждаясь своей тайной игрой. Готовиться к ней он начинал летом, за кроссвордами, в Сабль-д’Олон, куда ездил каждый год.

Каким будет очередной «козлик»? Блондином? Брюнетом? Рыжим? Высоким второгодником или щуплым трусишкой? Учеником, которого он невзлюбит с первого взгляда! Тем, кто опустится на одну из скамеек в классе, произнесет «Здесь!» – и его голос проскрипит, как вилка по тарелке.

Слабым полом мсье Пи не интересовался, он искал мальчишку – не торопясь, дотошно изучая личные дела.

Как же он любил копаться в именах, фамилиях и семейном положении своих учеников! Это было… было… все равно что смотреть с улицы, из темноты, через окна на освещенное нутро чужого дома.

Профессии отца и матери. Пи никогда не выбирал сына ответственного работника, инженера или госслужащего, что и спасло Этьена Больё в первый день занятий 1986 года. Не вычитай Пи, что родители мальчика – высокопоставленные чиновники, отдуваться бы Этьену каждый проведенный в школе день! Учитель орал бы на него за то, что вскочил без разрешения и задал вопрос, да мало ли за что еще – повод всегда найдется…

Мсье Пи никогда не третировал «этих Абделей Кадеров» ^[9] – так он называл детей мусульманского вероисповедания, сидя на террасах лучших кафе Сабль-д’Олон в обществе избранных друзей, преподавателей других школ.

В Ла-Комели у Антуана Пи не было даже хороших знакомых: положение и профессия заставляли держаться на почтительном расстоянии от учителя.

Ритуал был отработан детально: через три дня после «первичной сортировки», изучения профессионального положения родителей и их национальностей мсье Пи определял, кого будет… гнобить. Критерии оставались неизменными: ученик должен выглядеть полным идиотом с тупым взглядом, соображать медленнее черепахи, страдать всевозможными ти́ками, носить мятую, чуть засаленную в районе живота рубашку, грязную обувь и передвигаться развинченной походкой. Иногда мсье Пи начинал цепляться к мальчишке, который выглядел слишком уверенным в себе, высокомерным, то и дело улыбался уголками губ, смотрел искоса и вообще был странноватым. Таким учитель обожал затыкать рты.