Несовместимость - читать онлайн книгу. Автор: Илана Л cтр.№ 79

Возможно, организм отреагирует раньше времени, и даже не дойдет до первых шевелений. И я не знала: лучше это или хуже.

– Мам, мам, – я услышала детский топот и быстрое: – бабушка сказала, что это тоже может пригодиться.

Что "это" не имело уже никакого значения.

– Катюш, положи на кровать, я сейчас выйду и посмотрю, – как можно спокойнее сказала я. Обрадовалась, что дверь закрыта, не хотела, чтобы родные видели меня в растрепанных чувствах.

Закрыв глаза, я встала, оперлась руками на раковину, опустив голову.  Даш, надо решать. И так погано стало от таких мыслей, потому что куда ни поверни – тупик.

Мы только пережили утрату, снова душевно сблизились, пришли в себя, успокоились.

Безумно родная улыбка всплыла перед глазами, нежные касания к животу, и сердце начало скручивать, дыхание сбилось, а потом – болезненный взгляд в пустоту и пекло в груди, и снова ни на что нет сил.

Я вышла из ванной и тихо направилась на гул голосов, мысленно пытаясь взять себя в руки.

Тамара Ильинична обернулась, показала пальцем на двух копошившихся на полу детей.

– Ты ничего не понимаешь, Саша. Надо жать на эту кнопку и тогда самолет будет взлетать, а ты жмешь не туда, – поучала Катя брата. Я не смогла не улыбнуться этой милой картине. Сашка, кажется, вообще не обращал на сестру никакого внимания, с интересом нажимал на определенную кнопку, и самолет издавал смешные звуки.

– Мам, – увидев меня, Катя поднялась с ковра, – Саша не слушает что ему говорят.

– Он маленький, Кать, ему интересней самому познавать мир.

Я старалась непринужденно разговаривать с домашними, присев на кровать, а сама задумчиво уставилась на чемоданы, уже доверху забитые вещами. Уезжали на неделю, а чувство такое, что на год. И вставал вопрос ребром: "Нужно ли нам сейчас куда-то ехать? Какой в этом смысл? "

Вопреки здравому смыслу, еще вчера я немного жалела, что согласилась на эту поездку.  Рома нашел очень хорошего репродуктолога в Германии. Не знаю... Я боялась не того, что не получится, а повторения пройденного. Понятно, нас никто не обязывал. Это была всего лишь консультация и решала только я. Но с каждым днем мое беспокойство росло, а сегодня оказалось, что дело сделано; четыре теста и прямо до сердца.

– Мам, вы скоро вернетесь? – дочкин голос прорезался сквозь поток мыслей.

– Очень надеюсь через пару дней, – потрепала ее по щеке, оторвавшись от вещей, которые отчаянно, на автомате запихивала на свободное место, – если хочешь, поехали с нами?

– Не вариант, а c Сашкой кто будет играть? – серьезно удивилась Катя.

– Весомый аргумент, то же верно.

Еще час я старалась не думать, дожидалась Ромы, чтобы и с ним решить, как быть дальше. Покормила Сашку, Кате почитала, а потом не смогла... Появилась моральная потребность. Захотелось рвануть туда, куда мы с Ромой договорились ездить реже. И ведь удавалось, сколько я уже там не была? Два месяца! И не потому, что забыла, а потому что хотела отпустить, перевернуть страницу, подретушировать прошлое, чтобы легче дышалось, и я отпустила, хоть и привыкнуть к такому почти невозможно.

– Мам, – оставив детей, я подошла к Тамаре Ильиничне, которая хлопотала на кухне, – можно ненадолго оставлю тебя с детьми, присмотришь за ними?

– Конечно, Дашенька, иди, – Тамара Ильинична как всегда тактично сделала вид, что не заметила моей обеспокоенности. Погладила меня по плечу.

Собиралась впопыхах. В душе полный кавардак. Смотрела на часы и понимала, что через пару часов Таня должна заскочить в гости. А я скорее всего не успею вернуться, но и остаться не могла, а до вечера как дотянуть – не имела представления. Такая тяжесть камнем легла на сердце. Быстро натянув первые попавшееся джинсы, собрала волосы в хвост.

Уже подъезжая к кладбищу, я написала Тане, что сама вечером к ней заеду. Самой себе сказала, что только десять-пятнадцать минут, потом к гинекологу, а после к Роме.

Заменив цветы, я коленями опустилась на еще немного сырую после ночного дождя землю. Даты рождения и смерти нелепо смотрелись на белом граните. Он будто дышал, а цифры насильно заталкивали его обратно в темную пучину.

– Здравствуй, моя хорошая, – пальцами дотронулась до белого камня, слегка провела по шершавым выступам, – до сих пор не могу поверить, что тебя нет с нами, и время вспять не повернуть, а если повернуть, смогли бы мы что-то исправить? Знаешь, врачи твердят, что произойти это может с абсолютно любой парой. А я поверить не могу – почему мы? Почему именно ты? Я, когда узнала, что жду тебя, даже в мыслях боялась жуткого слова "аборт". Это противоестественно и не для меня. Ты наша! Но порой я понимаю, как эгоистично мыслю. И, возможно, аборт не позволил бы тебе страдать те несчастные минуты, которые тебе подарили. Я пытаюсь представить, какой бы ты сейчас была, какого цвета твои глаза и как часто улыбаешься. Ты мне снишься, но нередко твой образ размыт, и я сама раз за разом складываю картинки. Додумываю. В итоге ты оказываешься полной копией своего папы, – меня душили слезы и голос становился приглушенным. – В прошлый раз я тебе рассказывала, что учудила Катя, как она решила челку подравнять, – я негромко засмеялась, снова вспоминая, как, пыхтя, она стояла возле зеркала, держала застывшую руку с ножницами и с ужасом взирала на неровные волоски, торчавшие в разные стороны, уже не напоминавшие ту пышную челку, – представляешь до сих пор отрастает. Такой проказницей растет, – остановилась, перевела дыхание, потому что говорить становилось труднее, да и начинала ощущать резкие удары сердца. Безостановочно стирала льющиеся слезы, – думаю вы бы поладили. Она очень смышленая девочка, уже по слогам читает. А пару недель назад ей исполнилось шесть лет. Мы с твоим папой думали, что же такое подарить, а потом поехали все вместе в Диснейленд. Катя пищала от восторга.

Я привстала, обошла вокруг белого камня. Как мне хотелось, чтобы он ожил, произнес хоть одно малюсенькое слово в ответ.

Небольшой ветерок трепал цветы, и я не с первого раза смогла зажечь свечу, пламя колыхалось в такт ветру.

Пересела на скамейку, смотря, как лучи солнца красиво поблескивали на камне, плавно падая на траву вокруг оградки.

– Моя хорошая, я снова беременна, – и против воли улыбнулась сквозь слезы. Не могла иначе. Тоска и радость одновременно дробили, хоть порядком и точило изнутри.

Перед глазами – красные полоски тестa, которые сильно выделялись на белом фоне раковины, и я опять мысленно смотрела на них, гипнотизировала.

Дотронулась до живота, погладила его. Я помнила, не смогла забыть то ощущения вакуума, когда вместо радости испытала сумасшедшую боль. Мне даже на минуту не позволили подержать дочь, неонатолог мгновенно перехватил еле живое тело моей малышки и подключил к аппарату искусственного дыхания.

– Я не знаю, что делать, мой ангел. Хочется смеяться, но не могу.  Страшно совершить непоправимое, – робко посмотрела на руки, лежащие на животе.