Ричард Длинные Руки - князь - читать онлайн книгу. Автор: Гай Юлий Орловский cтр.№ 34

Она посмотрела на меня с некоторым беспокойством.

— Уже уходишь?

— Мир воюет, — ответил я с достоинством, — если я буду прятаться в постели, то что я за эльф?

— Ты разве прятался?

— Почти, — ответил я. — А может, и прятался. Неосознанно. Мы же загадочный народ, хоть и не такой древний, как есть тут некоторые… в нас еще амебы живут, мы связаны с этим миром как никто вообще.

— Это как?

— Ну как бы тебе объяснить, — сказал я снисходительно. — Возьмем, к примеру, таких примитивных существ, как люди. Это для наглядности, опыты лучше проводить на дрозофилах, мышах и людях, они все примерно на одном социальном уровне развития и самосознания. Так вот в человеке две сути…

— Почему две? — спросила она. — У нас же одна.

— Мы чистый народ, — сказал я гордо, — а вот люди — помесь! Вторая ипостась принадлежит Змею, он то и дело вмешивается во все дела людей, гад ползучий… хотя тогда он еще им не был, гадом в смысле. Ходил на двух ногах и был красавцем, но пал, соблазнив чужую жену. Потому людей, его потомков, бросает из стороны в сторону, они кажутся нелогичными, хотя на самом деле все логично, только у них две логики, понимаешь?

Она сказала испуганно:

— Нет…

— Я тоже, — утешил я, — но это неважно, у них повод для гордости всегда есть, дескать, такие непонятые, даже если не сложнее амебы. Дай я тебя поцелую, моя ушастенькая…

— Каких ты странных привычек у людей набрался, конт, — сказала она с настороженностью.

— Ну ладно, ладно, — сказал я и по-эльфячьи потерся щекой о ее щеку. Она взвизгнула от жгучей боли, ее щека жутко покраснела, ободранная моей щетиной, вот-вот выступит кровь. — Вот видишь, мой ушастенок…

Когда я вышел на улицу, Зайчик уже недовольно всхрапывал и поворачивался к хижине то одним боком, то другим, а Бобик ревниво вклинивался между мной и вышедшей проводить меня Гелионтэль, распихивая нас в стороны.

Я поднялся в седло, Зайчик красиво воздел себя на дыбы, помолотил воздух передними копытами. Я собирался пустить арбогастра вскачь, когда из-за дальних деревьев выбежал красивый нарядный эльфенок, замахал передними лапками и запищал громким голосом:

— Конт Астральмэль!.. Конт Астральмэль!.. Остановитесь…

Я придержал Зайчика, а Бобик побежал к эльфу и обнюхал его со всех сторон. Тот закрыл глаза, уже прощаясь с жизнью, и только поднимался на цыпочки, словно старался улететь и сесть на дерево повыше.

— Ну че? — спросил я.

— Ее Величество, — пропищал он, не раскрывая глаза. — Ой, он меня уже ест!.. Ее Величество королева Синтифаэль, рожденная из Солнца и Света… Он, он уже откусил от меня…

— Да это он просто целуется, — сказал я нетерпеливо, — за кого он тебя принимает, непонятно. Правда, я бы тоже не понял… Так что там с королевой?

Он пропищал отчаянно:

— Изволит принять вас!

— Ого, — сказал я с удовольствием. — Изволит принять меня… Весьма как бы звучит! Хорошо так, многозначительно… Еду, спасибо, что успел.

Я не стал бросать повод Зайчика эльфам, не все формальности стоит соблюдать в дороге, спрыгнул, велел Бобику далеко не убегать, а сам быстрой деловой походкой направился во дворец.

Кромантоэль выбежал навстречу, непривычно торопливый, поклонился издали.

— Конт Астральмэль, — сказал он скороговоркой, — Ее Величество королева Синтифаэль…

— …рожденная из Солнца и Света, — сказал я еще быстрее, — где она изволит меня?

— Принять?

— Ну да, — подтвердил я, — именно это и сделать, а вы что подумали?

Он поклонился:

— Прошу в эту дверь. Нет, нет, я же сказал, в эту…

— Как-то странно говорите, — обвинил я. — Вас бы в группу новобранцев да в лагерь на перевоспитание… Сюда?

— Да, Ее Величество королева…

— …Синтифаэль, — сказал я, — рожденная из Солнца и Света… что делает? Кормит золотых рыбок?

Он остановился в диком изумлении и даже испуге.

— А как узнали?

— Я все знаю, — сказал я зловеще, — вас вот, к примеру, насквозь вижу…

Он исчез так быстро, что я не успел попугать как следует насчет всевидящей инквизиции и рассказами про дыбу, ну и ладно, толкнул дверь, открылся милый задний двор с небольшим садом и прудом, королева сидит на крохотной скамеечке у самой воды и сыплет золотой ложечкой корм. Наверное, сушеных дафний.

Я с удовольствием преклонил колено. Она некоторое время смотрела пытливо, что-то у нее глаза слишком уж недоверчивые, наконец проговорила негромко:

— Конт Астральмэль.

— Ваше Величество, — откликнулся я.

— Конт, — сказала она, — я не сразу вспомнила, из-за чего вас в прошлый раз вызвала, так вы ошеломили меня своим напором…

— Ваше Величество, — сказал почтительно, — эльфы — народ благородный и весьма постоянный, как в любви, так и в местожительстве. А вот люди, увы, бродяги по натуре… Как-то в прежних скитаниях я натыкался в дальних странах на самые разные обычаи. Как-то раз видел даже эльфов…

Она насмешливо поморщилась:

— Эльфов?

— Верно, Ваше Величество, — ответил я смиренно. — Вам угодно верить, что вы — единственный народ на свете, но я видел всякое! Один раз даже эльфа и гнома вместе…

Она отшатнулась в отвращении:

— Что?.. Эльфы никогда не унизятся до того, чтобы общаться с гномами!

— Это в вашем племени, — ответил я и уточнил, что, конечно же, народ, а не племя, это ясно. Великий и могучий, мудрый и благородный, а как же, знаем. Но в других местах все немножко совсем иначе…

— Такое невозможно, — ответила она резко. — Никогда эльфы и гномы не будут вместе…

— Ваше Величество, — вставил я, воспользовавшись паузой, — я не утверждаю, что народ эльфов и народ гномов подружатся.

— Не утверждаете?

— Точно-точно, — заверил я. — В целом эти народы не любят друг друга, знаю. Но отдельные личности…

Она сказала еще резче:

— Если говоришь об изгоях, то… нет, даже для них это неприемлемо!

Я поклонился:

— Хорошо-хорошо, Ваше Величество, только не бейте. Я встану с колен, хорошо? Или сразу лягу… Не хотите? Жаль, это такое зрелище… Согласен с вами, слишком уж долго пришлось скитаться эльфам-изгоям, позабыв законы племени, чтобы не подраться с гномами, когда пришлось им наткнуться друг на друга. Более того, вы не поверите, даже сотрудничать!

Она выпрямилась, глаза метнули молнию, а весь корм высыпался ошалевшим от счастья рыбам, покрыв поверхность пруда пленкой толщиной в палец.